Принцесса крови (ЛП) - Хоули Сара

Я ахнула, когда его ладонь сильнее прижалась к моему клитору.

— Месяцами?

Его выдох коснулся моих губ:

— Это не вчера началось, Кенна. Я одержим тобой с самого начала — просто какое-то время отрицал, чем именно является эта одержимость.

Он смотрел так, будто хотел меня целиком — с головой и душой. Стоило представить, как этот взгляд сосредоточится на том, чтобы довести меня до оргазма, — и меня прошила дрожь.

— Пожалуйста. Попробуй меня.

Он усмехнулся быстро, по-хищному, выскользнул из-под моих ног, поднял меня на руки. Переправил к камину и опустил на меховой ковёр, сам устроился между моих бёдер, снова и снова целуя меня. Глубокие, нескончаемые, пожирающие поцелуи — будто он мог провести у моих губ всю ночь и ему всё равно было бы мало.

Наконец он оторвался, жадно хватая воздух.

— Хочу распороть это платье к чёрту.

— Я люблю это платье, — возразила я.

— Я тоже. Именно поэтому оно останется в живых. — Он перевернул меня на живот и принялся за шнуровку на спине. Шорох вытягиваемых лент, треск поленьев — я сжала пальцы в мягком ворсе. Когда хватка ослабла, Каллен стянул с меня и платье, и сорочку, и все подъюбники; на мне остался только Кайдо на запястье.

Он выдохнул срывающимся звуком. Я оглянулась через плечо — он смотрел тяжёлым, затуманенным взглядом. Провёл ладонью по моей спине — кожа вздыбилась мурашками — сжал ягодицу.

— Прекрасно, — выдохнул он.

Нечестно, что голая только я. Я перевернулась, села на колени и принялась рвать оставшиеся пуговицы на его тунике. Ткань поддавалась, и я столкнула её с плеч, обнажая мускулистую грудь.

Осколки, какой же он красивый. Плотные пластины грудных мышц, рельефные кубики пресса, две острые борозды, уходящие под пояс штанов. И следы пережитого — тоже здесь. Помимо рубцов на руках, широкая шрамовая дуга извивалась по рёбрам, другая — пересекала живот, третья спускался от ключицы. Я провела ладонями по его телу, ощутив под пальцами чуть приподнятую шрамовую кожу, наклонилась и поцеловала отметину у ключицы.

Под моей рукой дрогнули мышцы. Я поцеловала его шею — так, как он меня — и зажмурилась от довольного вздоха, когда ладони неспешно скользнули вниз. Стоило пальцам добраться до пояса, как он сорвался: перехлестнул меня, бросил на спину, наклонился к груди и раскрыл рот на соске — лизнул, втянул — другую грудь мял шершавой ладонью.

Я задыхалась от влажного жара его рта и шершавого трения ладони. Спина выгнулась, когда он переходил от одной груди к другой. Сильная затяжка — пальцы ног свело; он разжал бёдра шире,

— Надо попробовать, насколько ты мокрая.

— Делай, — сказала я, упираясь ступнями в ковёр. Я была насквозь и горела, отчаянно желая его ловкого рта у себя между ног. — Пожалуйста, Каллен. Мне так нужно, пожалуйста…

— Нравится слышать, как ты умоляешь, — прогудел он. — И я это заслужу.

Каллен не соблазнял — он накрывал волной. Каждое слово, каждое касание, каждый глоток — срывались лихорадочно, словно он боялся, что это — в последний раз.

Он поднял взгляд, подарил мне быструю, убийственную улыбку и пополз ниже, устраиваясь плечами между моих бёдер, обхватывая их ладонями. Секунду он просто смотрел — дыхание жаром скользило по моей влажной коже — а потом провёл языком по самому центру.

Мы застонали одновременно.

— Чёрт, — пробормотал он, зажмурившись, будто в изнеможении. И тут же набросился — горячо, жадно, как голодающий.

Я вцепилась в его голову и дёрнулась навстречу, застонав. Когда он втянул мой клитор, крик вышел таким громким, что магическая завеса на двери дрогнула.

Глаза Каллена распахнулись; между поцелуями мелькнула самодовольная усмешка.

— Вот так, — пророкотал он, и вибрация разошлась по самой нежной коже. — Дай мне это слышать. Я хочу знать — до звука — что я делаю с тобой.

Какой у него грязный рот. Не верится, что именно это скрывалось под его ледяной сдержанностью. Я тонула в ярости чувства, теряла контроль над телом и голосом — царапала его волосы и терлась о его лицо.

— Пожалуйста, — лепетала в беспамятстве. — Ещё, прошу…

Он дал больше — губы и язык работали неумолимо, с методичной страстью. Он следил за мной, пока ел меня, и я видела, как он запоминает каждую реакцию: стоило какому-то движению языка вытянуть из меня стон или дёрганье — он тут же повторял его сильнее. Давление подступило к грани, к самой кромке «слишком», и толкало меня к вершине быстрее всего, что со мной случалось. Дрожь прокатилась по коже; внизу живота свилась тугая пружина. Слишком, слишком — ноги попытались сомкнуться, но его плечи держали их широко раздвинутыми. Он отпустил бёдра, одной ладонью прижал мой живот, другой заскользил к входу и ввёл палец.

— Каллен, боги…

К первому присоединился второй. Давление, растяжение — восхитительно. На кончиках пальцев заплясала алая магия, ступни заскользили по полу, бедра заплясали. Он зарычал — низко, голодно — и когда снова втянул мой клитор, всё сорвалось. Волны жара накрыли, и я крикнула, когда тело сжалось пульсирующими толчками. Живот свёлся, я согнулась, вцепившись в его волосы, как в единственную привязь к земле. По краям зрения вспыхнули звёзды, и я рухнула в блаженство такой силы, что стало почти страшно.

Он не остановился, и каждый взмах его языка сопровождался коротким, срывающимся стоном.

— Мне никогда не хватит, — донеслось до меня сквозь пелену наслаждения. — Никогда.

Оргазм тянулся невероятно долго — он не давал мне упасть, продолжал и продолжал. Когда всё наконец схлынуло, я была мокрой, дрожащей, совершенно разбитой. Руки отяжелели, и кисть дрожала, когда я упёрлась ладонью в его лоб. Он лизнул меня напоследок, скользнул пальцами из меня и выпрямился на коленях между моих бёдер. У него был такой самодовольный вид, что из меня вырвался истерический смешок.

От звука его улыбка стала мягче.

— Я мог бы слушать это вечно. — Потом он поднял пальцы к губам и облизал их дочиста.

Меня пробрала дрожь. Я была выжатая досуха, но, глядя на его раскрасневшиеся щёки, блестящие губы и глаза, яркие от страсти, я ощутила зверское желание разобрать его по косточкам так же безжалостно. Я с трудом села, упёрлась ладонями ему в грудь и толкнула, опрокидывая на спину. Он удивлённо рассмеялся — и это был тот смех, который хочется прятать, как дракон прячет добычу: в тайник, к сокровищам.

Я дёрнула за застёжку брюк — пуговица отлетела в сторону. Смех Каллена мгновенно сорвался на хрип, когда моя рука скользнула под ткань и обхватила его. Я освободила его член, и на миг могла только смотреть, восхищаясь, как прекрасен он и здесь. Длинный и тяжёлый в моей ладони, с венами, которые хотелось обводить языком; под нежной кожей — каменное ядро. Я сжала пальцы и повела вверх-вниз — Каллен глухо рыкнул, бёдра дёрнулись.

Я ухмыльнулась по-дьявольски и накрыла его губами.

Каллен издал звериный звук, рывком приподнялся — и тут же обмяк. Пальцы вонзились в мои волосы, шпильки посыпались на ковёр.

— Кенна, — выдохнул он.

Я опустила голову ниже, беря в себя всё больше. Медленное, восхитительное движение. Взяла столько, сколько смогла, и обхватила ладонью основание. Закрыла глаза, дыша носом, впитывая совершенство мгновения.

Так же медленно вытянула голову, и из него вырвалось резкое ругательство. На вершине круговым движением языка обвела головку, пробуя соль его капель. Повторила. Снова и снова — покачивая головой, облизывая, скользя рукой по смазанному стволу.

Всё его тело подрагивало, словно он изо всех сил пытался держаться неподвижно, но не мог. Из губ срывались обрывки звуков. Я подняла взгляд — он смотрел на меня широко распахнутыми, ошеломлёнными глазами. По предплечьям клубились тени, лёгкие дымные полосы — знак того, что он теряет контроль. Я с приглушённым стоном взяла его глубже — он оскалился, и радужки наполнились чистой Пустотой, до чёрного.

По мне пробежал восторженный холодок, и я ускорилась; второй ладонью бережно охватила его тяжёлые яйца. Он толкнулся навстречу, и кончик упёрся мне в нёбо.