Принцесса крови (ЛП) - Хоули Сара

Мысль была мерзкой, и я в который раз вспомнила: да, мы связаны, но кинжал — не человек. Овеществлённая магия, жажда, ставшая плотью. У него скромный набор «правил», и, если я не держу строгости — нас обоих утащит туда, куда мне идти нельзя.

Хорошо, что у меня всё ещё есть границы.

Ещё семнадцать дней, — сказала я ему. — И ты напьёшься досыта.

Народу прибывало: в зал вошла группа Пустоты во главе с Гектором, Уной и Калленом. Его взгляд нашёл меня мгновенно, и в животе свернулась горячая спираль. Я кивком указала в сторону и отошла к более тихому углу пещеры. Остановилась у ледяного дракона — и стала ждать.

Пустотники подошли вскоре. Все трое выглядели опасно изысканно: у Гектора — кожаная чёрная маска и тёмный камзол, усыпанный мелкими стальными шипами; у Уны — платье из слоёв чёрного пера и маска под стать. Наряд Каллена я уже видела. Он снова был безупречно собран: рубашка застёгнута, волосы больше не взъерошены — но у меня перед глазами стояли только его губы, двигающиеся между моих бёдер.

Я присела в реверансе, надеясь, что не краснею:

— Рада видеть вас этим вечером.

И какое же это удовольствие, — говорила улыбка Каллена, когда он вместе с остальными ответил поклоном.

Гектор выпрямился, откинув длинные пряди за плечи:

— Слышал, вечер намечается занятный.

Я попросила Каллена подготовить Гектора — времени до совета было смешно мало, а Пустотник, как всегда, шёл прямо к сути. Носком он отстукивал нетерпеливый ритм.

— Скорее, решающий, — ответила я.

Гектор огляделся:

— Хотелось бы говорить свободно. Подтвердишь, что здесь нет иллюзий?

Чёрт меня подери, что до сих пор не вошло в привычку делать такие проверки. Я потянулась кровавой магией, считывая любые живые тела.

— За тем служебным входом есть фейри, — я указала на одну из голов единорогов футов двадцати от нас. — Ближе никого.

— Прекрасно. — Лицо Гектора посерьёзнело. — Для начала хочу сказать спасибо. Это не мог быть лёгкий выбор.

— Жаль, что ясность пришла не раньше.

Он покачал головой:

— Не важно, как мы сюда пришли. Важно, что уже здесь. Нужно обсудить, как вести разговор этой ночью. Гвенейра достаточно оправилась, чтобы присутствовать?

— Уверена, она придёт, даже если ей плохо. Она не пропустит обсуждение того, что случилось в Доме Света — тем более если заподозрит, что я ещё и короля выбираю.

— Думаешь, она подозревает? — спросила Уна.

Я кивнула.

— Если Друстан рассказал ей о нашем споре, то да. Он должен понимать, что именно это перевесило чашу весов. — От мысли мутило. Облегчение от того, что я наконец выбрала, сменялось другой реальностью: мне предстояло объявить свой выбор бывшему любовнику, который десятилетиями готовился к иному исходу.

— Как только ты объявишься за Гектора, Друстану придётся принимать решения быстро, — сказал Каллен, и, несмотря на тему, один звук его голоса пустил по коже приятную дрожь. — Что подсказывает тебе нутро?

Я скривилась.

— Что о том, что он делает, знает только сам Друстан. — Помолчала, прикидывая. — Его цель — корона, но терять народную поддержку он не хочет. Скажет, что принимает мой выбор, сыграет бескорыстного героя — и подождёт. Если Гектор погибнет в бою, нашей стороне всё равно понадобится лидер. — Я скользнула взглядом по Гектору. — Хотя, разумеется, надеемся, что этого не случится.

— Не переживай, — отозвался принц Пустоты. — Если я и погибну, то не «в бою», а в славной, достойной эпоса битве. Минимум на три тысячи строф.

Никто не засмеялся его сухой шутке. Уна нахмурилась на отца:

— Друстан с радостью устроит тебе «славную смерть», если не будешь осторожен.

— Не успеет. Сначала я устрою его.

— Я бы предпочла, чтобы мы не устраивали смерти друг другу, — вмешалась я.

Гектор вскинул ладони:

— Это целиком зависит от него.

Каллен едва заметно склонил голову — и мой взгляд сам потянулся за падением его тёмных волос. Пальцы вспоминали, как держали их.

— Полагаю, ты права, — сказал он мне. — Так далеко Друстан дошёл потому, что умеет жертвовать сиюминутным ради будущего. Ему не понравится, но он проглотит это — по крайней мере, на людях. Опасность в другом: чем ещё он успел обзавестись на стороне.

— Например? — спросила Уна.

— Твари всё ещё на доске. Он уже звал их — может позвать снова, если наобещал Даллайде. Худший вариант: Имоджен нашла, чем его приманить, и он готов сменить сторону.

— Он не станет, — вырвалось у меня. — Это перечеркнёт всё, к чему он шёл.

— Не сразу. Но если война подойдёт к краю поражения?.. — Каллен пожал плечами. — Друстан мыслит на длинные дистанции.

А Имоджен уже намекала, будто мои союзники отворачиваются. Это было наживкой, чтобы расшатать нас… или предостережением?

Мудрость — смотреть вдаль, а не тонуть в страстях мгновения, сказала мне Ориана. Все уже думали на годы вперёд, а я всё ещё цеплялась взглядом за ближайшие две недели. Эта война может растянуться на годы, с холодком провалился желудок. И Друстан вполне мог планировать исходы, которым суждено сбыться куда позже.

— Я всё же думаю, он способен на неожиданный ход, чтобы перетянуть силу, — сказал Гектор. — Время уязвимое; риска может показаться достойным награды.

— А может, он сдержит слово, — возразила Уна. — Если входить в союз, заранее предполагая предательство, ты начнёшь видеть его везде — и додумаешь там, где его нет.

Гектор сощурился:

— Пожалуйста, не начинай звучать мудро при старших.

— Я насторожена не меньше твоего, — спокойно ответила она. — Но нам нельзя плодить себе врагов. Будем начеку, готовиться к худшему, но помнить: хорошие исходы тоже случаются.

Каллен открыл рот, но закрыл, глядя на меня. Я и так знала, о чём он подумал. Его и Гектора века насилия и измен выточили в камень, а Уна росла с верой, что они втроём делают мир лучше — по одному подменышу за раз. Надежда против горького опыта.

Но сегодня ночью Каллен столкнулся со своими страхами — что он навредит мне или что я возьму его сердце, чтобы разбить — и увидел один из редких хороших исходов.

— Ладно, — сказал Гектор, и лицо его смягчилось, когда он взглянул на Уну. — Планируем под худшее, но даём Друстану шанс показать себя.

Если бы мне требовалось подтверждение, что я выбрала верно — вот оно.

— Мне надо обойти зал, — переключился он обратно на меня. — Перекинуться, словом, с леди Рианнон насчёт настроений в Доме Земли, поговорить с парой тех, кто не прочь видеть Пустоту во главе. — Он положил ладонь мне на плечо. — Спасибо, Кенна. Сегодня всё начинается.

Уна улыбнулась мне, отходя вместе с ним.

Каллен подал локоть:

— Позволишь проводить?

Я вложила в его руку пальцы.

— Нервничаешь перед советом? — спросила, пока мы медленно двигались к танцующим.

— Нет. Что бы ни случилось, разберёмся.

Хотелось бы и мне такой уверенности.

— Зато после будет, чего ждать.

Он бросил на меня обжигающий взгляд:

— Уверена, что не устанешь? Совет кончится за полночь, а я намерен быть… дотошным.

Меня прошибла дрожь от макушки до пят, и по хитрой улыбке я поняла, что он это ощутил.

— Я больше за тебя волнуюсь, — прошептала я, глядя из-под ресниц. — Уверен, что выдержишь темп?

Он наклонился ближе:

— Поверь, с этим темпом у меня нет проблем — для тебя.

От смелости этой похабной шутки из уст Каллена я расхохоталась. Несколько голов повернулось, отмечая нас настороженными или любопытными взглядами, и я поспешно вернула лицу спокойствие:

— Весомый довод, лорд Каллен.

Мы подошли к краю толпы. Каллен снова стал смертельно серьёзен, но между нами натянулось тихое, тёплое ожидание.

— Сбережёшь для меня танец? — спросила я, наконец выпуская его локоть.

Ресницы скользнули вниз, уголок губ дрогнул:

— Всегда.

И он исчез в людском водовороте — наблюдать и слушать, выуживая заговоры ночи.