Бабочка огня - Маша Ловыгина

– Ой, делайте что хотите!

Вытащив одеяло и смотав, чтобы не волочилось по полу, я направилась к выходу.

Компания загудела. Матушка зашикала и стала делать мне знаки глазами.

– На свежем воздухе переночуем, – объявила я. – Вы ведь, наверное, всю ночь праздновать будете.

– А как же угощение? – Удивился жених, то есть муж, и улыбнулся. По-доброму так, я даже поперхнулась.

Его звали Аркашей. Оглядываясь назад, я вспоминаю его с теплом. Конечно, он был тот еще «прынц», но на некоторое время в нашем доме воцарился какой-никакой порядок, и мы с Танькой наконец-то выдохнули.

Аркаша работал экспедитором и время от времени подрабатывал грузчиком. А еще он водил нас в кино. Ну как водил: была у него там одна знакомая. Да-да, не смейтесь, при своем непрезентабельном виде Аркаша был тот еще балагур и дамский угодник. Эта дамочка пропускала нас на сеанс, и мы садились в самый дальний ряд.

О том, чтобы бы помалкивали об этом, он не просил. Я вообще не особо заморачивалась, а Танька возьми да ляпни однажды матери, что какая-то добрая тетя нас бесплатно в кино пускает.

Ор стоял на всю округу. Аркаша от греха свалил и не появлялся несколько дней. Я могла его понять, выдержать темперамент моей матери было не каждому под силу. В общем, Аркаша ушел, а мы остались. И оказались виноваты во всем. Мать швырялась посудой, метелила нас мокрыми тряпками и подвывала, будто раненый зверь.

Пришлось мне тащиться на поиски новоиспеченного отчима. Нашла я его в магазине, где он в тот день работал.

– Твоя мать больная на всю голову, знаешь это? – Он сплюнул и утер рот ладонью.

Еще бы я не знала! По кой черт тогда на ней женился?

– Дядя Аркадий, это она от ревности бесится. Возвращайтесь, а?

Я готовилась поступать в училище. Планировала учиться и работать. Педагогический колледж, конечно, не бог весть какая радость, но хоть что-то. Надеялась, что смогу добиться большего, и мне был необходим хоть какой-то старт. Но для этого мне было нужно, чтобы дома были порядок и хоть немного адекватный мужик, пусть и ходок.

Аркаша вернулся. Я снова стала засыпать без долгих мучительных раздумий и счета овец. Да и уставала за день. Свой огород, помощь тете Гале, продажа чурчхелы и кукурузы ради наличных денег. Танька гуляла с подружками и все чаще зависала на диком пляже, где они играли в карты и строили плотины.

Осенью я уехала в Воронеж, в колледж, куда поступила на бюджет, устроилась в общаге. Поначалу было сложно, но потом вроде как даже ничего. С одной стороны, я была рада, что вырвалась из опостылевшего поселка, но с другой, все равно переживала и скучала. Особенно по Таньке. По ее чумазой загорелой мордашке, вьющимся выгоревшим волосам и веселому смеху.

Мне очень хотелось поскорее встать на ноги. Я устроилась в круглосуточное придорожное кафе официанткой и вместо того, чтобы выполнять задания и готовиться к учебному дню, с вечера до трех утра вытирала столы и бегала с подносами. Впрочем, учеба давалась мне легко. Куда как легче, чем моей сестре. С той приходилось сидеть, по сто раз объясняя пройденный в школе материал. Она была еще мала, но уже понимала, что хорошенькая, как кукла. И это меня беспокоило больше ее троек по математике.

Пока мы жили вместе, я постоянно говорила ей о том, как важно беречь себя и никому не доверять, особенно мужчинам. Могла ли я тогда знать, что совершу ту самую ошибку, от которой пыталась предостеречь Таню?

Обычно сначала я звонила Аркаше на его сотовый с городского почтамта, и если сеструха была рядом, то мы болтали с ней обо всем и ни о чем. Я внимательно слушала ее голос, пытаясь понять, так ли все у нее нормально, как она говорит. Месяца через три купила себе самый простой телефон и, смешно сказать, почувствовала себя человеком.

Сначала мне никак не удавалось приехать домой, потому что тупо не хватало денег на билеты, а просить у матери или Аркаши я не хотела. Я взялась мыть полы в соседнем с общагой доме, ходила на работу в пять утра, чтобы потом сполоснуться в общем душе общежития и бежать на занятия. Мои однокурсницы ходили в бары и на дискотеки, а я прислуживала в кафе и мыла подъезды. Мне надо было скопить денег, чтобы уехать в Солоники, потому что душа моя была не на месте.

Наконец, у меня это получилось. После зимней сессии я купила в разы подешевевший билет и с сумкой недорогих подарков поехала домой. К моему удивлению, оказалось, что мать опять ударилась в загул.

Дома я пробыла недолго, потому что отпросилась с работы только на неделю. Уезжала со слезами, не хотелось оставлять сестру. Конечно, я еще надеялась, что мать возьмется за ум, но веры уже почти не осталось. С Аркашей за все время моего пребывания мы виделись нечасто. Он говорил, что много работы. Но на самом деле, думаю, он уже пожалел, что связался с моей матерью.

Танька мечтала, чтобы мать родила, потому что находилась в том возрасте, когда все маленькое, теплое и требующее заботы умиляет и радует. Девочка, что сказать.

Слава богу, она не родила. Но однажды Аркаша позвонил и сказал, что развелся с моей матерью и собирается на Север со строительной бригадой. Разве я могла его винить? Я лишь потом поняла, что надо было еще тогда, когда он появился, подкинуть ему идею об удочерении Таньки. Своих-то детей у него не было. Глупость, конечно, зачем ему вешать себе хомут на шею. Но, когда мать по пьянке спалила дом и задохнулась, а Таньку едва успели спасти, я опять подумала о том, что Аркаша мог бы помочь мне забрать сестру, если бы все еще жил в поселке. Таню отправили в детский дом.

Когда мне исполнилось восемнадцать, я подала запрос на опекунство, но мне отказали, ссылаясь на то, что жить нам было негде. Я вернулась в Воронеж, стала искать работу и съемную квартиру, чтобы повторить свою попытку. Мне удалось устроиться. А потом я встретила Артура.

Глава 9

Рита

Кажется, мне удалось задремать, но чуткий слух уловил какой-то шум за окном. То ли хлопнула дверь машины, то ли последний снег упал с крыши. Я открыла глаза и еще минуты две лежала, не шевелясь. Затем встала