Бабочка огня (СИ) - Ловыгина Маша

Вместо глазок – камешки с клумб, вместо рук – упавшие веточки. Кажется, мальчишкам нравится моя задумка, особенно Ване. Он такой трогательный в своем старании, что я не могу отвести от него глаз. Он молчун, чаще использует жесты. Но Макар его хорошо понимает.

– Вы ходите в детский садик? – спрашиваю старшего брата, хотя прекрасно знаю ответ.

– Нет, – коротко отвечает он и пытается вдавить осколок гравия в твердый слипшийся комок. У него не получается, и я вижу выступившие на его глазах сердитые слезы. Протягиваю руку, но он отворачивается и бросает камешек в сторону.

– Какие сказки тебе нравятся? – не отстаю я, пытаясь отвлечь его и вспомнить, что сама любила в его возрасте.

Тишину я любила, вот что. Но в нашем доме я такого счастья не припомню, потому что...

– Эй, девушка! – вдруг окликнул меня мужской голос.

Я обернулась.

К нам подошел мужчина, похоже, охранник.

– Вы – новая няня?

– Да.

– Идите в дом.

– А дети?

– И детей заберите.

Ладно. Жаль, что погуляли мало.

– Макар, Ванечка, нам пора.

Думала, мальчишки заартачатся, но они молча оставляют свое занятие и следуют за нами.

Помогаю им раздеться. Держась за руки, они поднимаются наверх. На лестнице Ваня оборачивается и смотрит на меня так, будто ждет, что я последую за ними.

– Я скоро! – пообещала я.

А сама иду вслед за охранником в небольшую комнату вроде кабинета. Пара закрытых шкафов, стол, несколько стульев. На одном сидит Ольга, на втором – молодой мужчина в костюме и галстуке. Перед ним раскрытый ноутбук и какой-то прибор, подключенный к нему.

– Присаживайтесь, – вставая, сухо предлагает он мне. Затем крепит датчики к моим пальцам и довольно туго стягивает манжет на моем предплечье.

– На мои вопросы отвечайте только: да и нет. Все понятно?

– Да.

Несколько секунд он буравит меня тяжелым взглядом, а я ощущаю покалывание в висках.

– Вас зовут Маргарита Анатольевна Дымова?

– Да.

– Вам девятнадцать лет?

– Да.

Мне почти двадцать. Мой день рождения первого июня. В день защиты детей. Легко запомнить, но грустно вспоминать.

– Вы родились…

Глава 3

Рита

Я родилась в Солониках, в маленьком поселке на берегу Черного моря. В отличие от Сочи и Лазаревского, здесь тихо и спокойно, а в некурортное время еще и тоскливо. Народ в основном держит гостевые дома, работает в кафе и торговых точках, но многие из них закрываются, когда происходит спад отдыхающих. Про наш поселок вообще мало кто знает, к тому же, как я говорила, здесь царит смертная скука. А людям хочется зрелищ.

Несколько лет моя мать работала горничной в отелях Сочи и Лазаревского, но каждый раз вылетала с работы со свистом. Причины каждый раз назывались разные, но суть дела не меняли. Мать всю свою сознательную жизнь пребывала в поиске. Не себя, разумеется, а спутника жизни. Собственно, наше появление с сестрой на свет оказалось результатом ее «работы». Не знаю, на что она надеялась, когда крутила «шуры-муры» с приезжими, но те уезжали, так никогда и не узнав, что симпатичная горничная родила ребенка. Мать относилась к этому просто и не слишком горевала. Статус матери-одиночки ее вполне устраивал. Она получала «детские» и продолжала свою разгульную жизнь, не особо заботясь о завтрашнем дне и все еще надеясь прилепиться к кому-нибудь хотя бы на время.

Больше всего я боялась повторить ее судьбу, потому что видела, к чему все это приводит. Я мечтала о том, что когда-нибудь вырвусь из этого места и обрету настоящее счастье. Но путь к нему оказался столь извилистым, что в какой-то момент я решила, что все это не про меня. Жизнь – суровая тетка, но я ее не боялась ни тогда, ни сейчас. Мне есть что вспомнить – и хорошее, и плохое...

Солоники, четыре года назад

До отеля-ресторана «Горный» я обычно доходила минут за сорок. Но сегодня мне потребовалось гораздо больше времени, а все потому, что на пляже расположилась компания Вовки Чалого. Я спряталась в кустах акации и несколько минут наблюдала за ними в надежде, что они скоро уйдут, но потом заметила бутылки и банки со спиртным и поняла, что парни здесь надолго. Сам Чалый – высокий, худющий, загорелый до черноты, громко ржал и матерился, а его дружки вторили за ним.

Если бы они заметили меня, то не дали бы уйти. Чалый уже давно положил на меня глаз и только ждал удобного случая, чтобы подкатить. Я терпеть его не могла, да и был ли хоть один нормальный человек, кто мог бы без брезгливости находиться с ним рядом? Его даже родная мать ненавидела. Он несколько раз сидел еще по малолетке, потом за драку, а теперь вот вышел.

Был вечер, на опустевший пляж накатывали шумливые волны, воздух пах водорослями, солью и жасмином.

Переступая с ноги на ногу, я еще некоторое время слушала пьяный гогот, но затем поднялась обратно. Самая удобная дорога до отеля пролегала через пляж, и мне пришлось перейти через железнодорожные пути, чтобы добраться до него. В «Горный» мне нужно было попасть во что бы то ни стало. Там работала тетя Галя, которой я помогала выносить сумки с объедками для ее свиней и продукты, которыми она делилась со мной. А еще она давала мне спиртное. Все, что появлялось у нас в доме, тут же сжиралось пьяной компанией, а без выпивки меня не пускали в дом. Ночевать на улице я не могла. И не потому, что боялась или мерзла, нет, из-за сестренки. Ей было восемь, мне почти шестнадцать. Я боялась, что кто-нибудь из собутыльников матери причинит ей вред. Да много чего я боялась, на самом деле. Обо всем и не расскажешь сразу. Сама-то я уже оказывалась в таких ситуациях и даже однажды разбила голову одному прыткому, что попытался завалить меня в моей маленькой конуре практически на глазах у матушки. Ничего, отбилась. Кровищи было – море! Я распорола ему кожу на лбу. Можно сказать, скальп сняла. Тогда мы с Танькой ночевали в сарае, благо на улице была теплая осень.

Сейчас Танька сидела у своей школьной подружки. Мне нужно было успеть забрать ее до десяти, чтобы лишний раз не раздражать родителей подруги. Я, конечно, старалась, чтобы сеструха выглядела прилично: мыла ей волосы, они у нее светлые и длинные, плела ей косы и зашивала одежду. Шампунь нам тоже тетя Галя давала, в маленьких пузырьках, которые оставались после гостей. Не все же пользуются отельными «гостинцами». Мылом наши с Танюшкой волосы не промоешь, уродились же с гривами, а стричь не хочется, жалко. Главное, вшей не подцепить. Когда мы оставались одни, а матушка сваливала с кавалерами на пляж или в кафе, я мыла полы. Вот и сегодня, когда она ушла с компанией, я понеслась, как горный сайгак, в отель «Горный», чтобы потом поужинать и почитать с Танюхой библиотечного «Гарри Поттера».

Охрана меня уже знала и встречала с улыбочками. Напрягали, конечно, их прибауточки, сальные взгляды и шаловливые ручонки, но я старалась сдерживаться и отшучиваться, хотя меня просто мутило от всего этого.

Такая жизнь, Рита, говорила я себе каждый раз, никуда не денешься. Хочешь жить, умей вертеться. Вот и вертелась, уворачивалась как умела. Для них я племянница тети Гали – святой женщины и матери Таисьи.

Уверена, хозяйка уже расспрашивала ее обо мне. Но что она могла рассказать, кроме того, что знала? С того момента, как Таисья уехала учиться в кулинарное училище, мы не общались. Найти ее мне помогла тетя Галя – единственный человек, к которому я могла обратиться в трудную минуту.

Таисья была старше меня на пять лет и теперь жила в небольшой квартире на окраине Ярославля. Квартира, как я поняла, раньше принадлежала кому-то из их родственников и досталась им по наследству. Денег у меня почти не осталось, так что вопрос с работой встал очень остро. Не знаю, сколько я продержусь в этом доме, но надеюсь, что справлюсь.

Все, что произошло за эти годы после того, вполне обычного дня, четыре года назад, видятся мне словно сквозь туман.