Бабочка огня (СИ) - Ловыгина Маша

Глава 66

Рита

Василиса Семеновна ушла, пообещав прийти на следующий день с творогом и молоком. Я прибралась на кухне, помыла и уложила мальчиков, а потом Илья вдруг попросил меня сделать ему укол. Я пыталась убедить его в том, что он сильно рискует, ведь я даже шприц в руках никогда не держала и, честно говоря, боюсь уколов до дрожи, но он был непреклонен.

– Сама посуди, как я смогу провернуть такое дело одной рукой, – терпеливо объяснял он. – Никак! А ты говорила, что хочешь научиться.

– Да, но сначала я хотела попробовать, например, на... помидоре!

– Вот и представь, что я – помидор! – Рассмеялся Илья.

Ему смешно, а я прям вспыхнула как тот самый помидор! И все же, поразмыслив, собралась с духом, потом три раза помыла руки и протерла спиртом каждый палец. Илья прав – в жизни надо уметь многое, никогда не знаешь, что пригодится. Особенно, если это умение направлено на того, кто тебе не безразличен. И более того, дорог...

Я даже смущения не испытывала в этот момент, так старалась запомнить последовательность действий.

– Ты же не будешь кричать? – Уточнила я, держа шприц иглой вверх и уже выпустив вместе с тонкой струей лекарства лишний воздух.

– Нет, я буду плакать молча, про себя, – хмыкнул Илья, уткнулся в подлокотник кухонного дивана и задрал повыше футболку над приспущенными брюками.

Я основательно протерла смоченной спиртом ваткой место на его левой ягодице, коротко выдохнула и всадила иглу. Илья даже не пикнул.

– А теперь медленно выдавливай лекарство... – Сиплым голосом сказал он.

– У меня получилось?! – С бьющимся сердцем спросила я, старательно давя на поршень.

– О да, даже не сомневайся! Ты – прирожденная медсестра! Секунда, вспышка, и я твой навеки!

От его шутливого тона я покраснела. Он не видел моего лица, но я заметила, как собрались тоненькие морщинки у его левого глаза. Тут одно из двух – он или морщился, или улыбался. Хотелось верить, что второе...

– Кем ты работаешь? – Наконец спросила я.

– Журналистом.

– В газете или журнале?

Хоть я и была провинциальной девчонкой, но какое-никакое представление об этой работе имела.

– Я сотрудничаю с разными изданиями, но... – Илья поднялся. – Знаешь, у меня мечта в детстве была. Вернее, две мечты. Мне хотелось быть журналистом и... – Он покачал головой. – Ты будешь смеяться.

– Я? Ни за что! Скажи мне!

– Я хотел быть плотником. Научиться пилить, строгать. Гвозди постоянно забивал куда ни попадя. Потом я вырос, отучился, стал работать. Я занимаюсь криминалом, Рита.

– Но... – Я опустилась на стул. – Но ведь это опасно...

– Да. Из-за этого от меня ушла жена.

– Ты был женат?

– Сейчас кажется, что и не был. Мы развелись несколько лет назад. Но не будем об этом. В общем, завтра у нас трудный день. Нужно съездить в Следственный Отдел, дать показания, забрать твой паспорт и справку о смерти Кречетова. – Илья отвел глаза. – Как его вдова, ты являешься его наследницей, поэтому...

– Он заставил меня. Мы расписались в его доме за час до поездки в аэропорт. Я хочу, чтобы ты знал, что, кроме этого, между нами ничего не было.

– Рита, как ты могла подумать, что я...

– Я говорю это только для того, чтобы ты знал правду. Я не откажусь от мальчиков. Просто представь, что с ними будет? И в доме Кречетова я не хочу оставаться. Видишь, сколько со мной проблем?

– Мы все решим, я тебе обещаю. А сейчас иди отдыхать. Хочешь, вместе с детьми, хочешь, на моем диване. А я посплю здесь.

Я легла с детьми. Илья опять с кем-то разговаривал по телефону. Когда я услышала свое имя, то не выдержала и подошла к двери. Мне было тревожно, потому что ситуация до сих пор была для меня не понятна. Предстояли похороны Кречетова, вторые за короткий срок, а я ничего не знала о том, где и как все будет происходить. К тому же я так и не позвонила в детский дом, чтобы сказать Тане, что обязательно ее заберу. Мне хотелось дать ей надежду, что скоро мы будем вместе. Отчего-то я была уверена, что все будет именно так.

– Я прошу только одного: чтобы Риту и детей не трогали, – услышала я приглушенный голос Ильи.

Холодок пробежался вдоль моего позвоночника. С кем он говорит? С полицией? Но что им от меня надо? Я ни в чем не виновата!

– Да, мы там будем. Спасибо.

Заскрипели половицы. Илья ходил по кухне-гостиной туда-сюда, а я боролась с желанием выйти и узнать, что происходит. Однако он сам мне сказал, что между нами не будет тайн, получается, он все равно мне расскажет об этом? Дед Толя считал, что нельзя лезть к мужчине в минуты раздумий. Ибо женщина думает о мелочах, а мужик о важных, жизнеобразующих вещах. Вот так прямо и говорил: жизнеобразующих, словно это они, мужики, рожают детей.

Но я вернулась в постель, снова соглашаясь с дедом. Вот умел он вовремя о себе напомнить...

Утром нас ждал готовый завтрак и Василиса Семеновна.

– А Илюша по делам убежал. Ну, как убежал, знакомый приехал. Мотоцикл его привез. Во дворе бросили и умчали. Велел, чтобы ты из дома не выходила пока. Мол, приедет, все скажет, как и что.

– Куда же я пойду? – Развела я руками.

Что ж, мой спаситель был верен себе, а я верила ему.

Илья вернулся на такси. Я сделала ему укол и накормила. Макар рисовал: нашел на рабочем столе пачку бумаги и ручку. Мы с Ваней учились считать с помощью карамелек, которые принесла Василиса Семеновна.

– Поедем в полицию? – Спросила я у Ильи.

– Нет, сейчас мы сходим в дом Кречетова. Тебе же нужно забрать детские вещи, так?

– Так, – кивнула я.

– Василиса Семеновна, вы присмотрите за детьми?

– Конечно, Илюша! Не сомневайся! – Ответила женщина. – Как за своими внучатами приглядывать стану!

Мы вышли из дома. Я очень нервничала, но, когда Илья взял меня за руку, немного успокоилась.

Охранник у шлагбаума молча пропустил нас.

У ворот Кречетовского дома стояли несколько полицейских машин. Я крепче сжала пальцы Ильи и сбавила шаг.

– Ничего не бойся, – сказал он и посмотрел на меня.

Я лишь кивнула. Провожаемые взглядами мужчин, мы вошли внутрь и тут увидели Руденко.

– А, вот и хозяйка пожаловала, – хмыкнул он, перекладывая кожаную папку под мышку и протягивая руку Илье. Но тот лишь дернул плечом, не выпуская моей ладони.

– Ты говорил, Рите надо подписать протокол? – Спросил он у Руденко.

– Да, пусть поставит автограф. А вам, гражданка Кречетова, – с ударением на фамилии язвительно произнес тот, – следует знать, что имущество вашего мужа арестовано в связи с расследованием его преступной деятельности.

– Все имущество? – Опешила я.

– Все-все, – усмехнулся он.

– Даже детские игрушки и одежда?

Лицо Руденко скривилось.

– Я же могу взять их вещи?

– Ну, вообще, конечно...

– Можешь, – ответил за него Илья, подталкивая меня к дверям. – И паспорт Риты отдай, пожалуйста.

– Гражданин Говоров, – делано вздохнул Руденко, – вы мне тут не мешайтесь под ногами. Ваше дело – сторона.

– Паспорт, Коля, – спокойно повторил Илья.

– Вот подпишет бумаги, будет ей паспорт!

– Я сейчас вернусь, – сказала я и вошла в дом.

Внутри тоже были люди: расхаживали везде, заглядывали в шкафы и выдвигали ящики. Я старалась не смотреть по сторонам, поднялась наверх. За мной последовал один из оперативников: стоял в дверях, пока я раскладывала детскую одежду и игрушки по пакетам. Их набралось совсем немного. А ведь я даже не знала, есть ли в этом доме семейные альбомы...

Когда вышла, Руденко подсунул мне бумаги в протянутой папке.

– Я все прочел, – успокоил меня Илья. В руках он держал паспорт, свидетельства о рождении мальчиков и документы об усыновлении.

Я раскрыла паспорт и увидела штамп о браке.

– Но моя фамилия осталась прежней! – Удивленно заметила я.

– При всем желании даже Кречетов не смог бы сделать все так быстро.