Стрелок - Иса Белль

Это называлось – неотъемлемая часть семьи, за которую ты отдашь всё, что у тебя есть. Поэтому тогда Неро, не раздумывая, согласился на условия моего отца, лишь бы вернуть Дэниела обратно домой.

Я прижимался к стене у входа, когда Доминик поднял ведро ледяной воды и вылил на Короззо. Нас было только трое, и, на самом деле, я был удивлён, что они вообще меня позвали.

Может быть, я был в очереди сразу после Лоренцо?

Обоснованно и логично.

Ублюдок очнулся, его ошарашенные глаза сначала не поняли, где и с кем он был, но как только Кристиан схватил его за грязные волосы, подняв голову, и показал ему свою обезумевшую улыбку, к нему пришло осознание.

Это было началом его конца.

– Вам что наскучило трахать своих шлюх? – прохрипел он.

Мы одновременно напряглись, но сдержали порыв убить его.

Лоренцо не собирался держать язык за зубами, потому что прекрасно понимал, ему не получится выйти отсюда живым. Но его пытки становились жестче с каждым выброшенным словом в сторону наших жён.

– Вы уничтожите Ндрангету. Всё, что мы заработали с вашими отцами, в скором времени будет уничтожено вами! – выплюнул он, брызжа своей ядовитой слюной.

– Не ставь себя на одно место с моим отцом, – презрительно ответил ему Доминик.

– Чтобы раздвинуть ноги твоей матери, не обязательно иметь имя Ксавьер.

Доминик находился на грани. Он до сих пор был выбит из колеи из-за практической потери Джулии, а теперь какой-то ублюдок называл его мать шлюхой.

Мужчина покачал головой, когда Кристиан поднял нож со стола, а затем, расстроившись отказу, передал ему верёвку. Он закрепил узел на крючке в потолке, обвил его вокруг шеи Лоренцо и затянул так, чтобы его таз немного приподнялся со стула, и он оказался в подвешенном состоянии. Кислород стал труднее попадать в его лёгкие, лицо постепенно краснело и скоро пытка станет невыносимой, так как тяжесть его тела будет переходить на согнутые ноги и дыхание сильно затруднится.

Может, хоть теперь, он станет трепать своим длинным языком меньше.

Лоренцо закашлял, но никто даже не двинулся, чтобы расслабить веревку.

– Дети, рождённые слабой женщиной, никогда не будут чем-то большим, чем шестёркой, – он исподлобья посмотрел на нас с Кристианом. – Я говорил Винченцо избавиться от вас, пока не стало слишком поздно. Ему нужно было убить Ксавьера и заставить Анну родить дюжину мальчиков, чтобы Ндрангета получила своё заслуженное наследие.

Зацикленность мафии на рождении мальчика была понятна, но пренебрежение девочками и использование их только для повышения семейного статуса, убивало меня с тех пор, как мою сестру решили принудить к браку. Это было эгоистично, что я не думал об этом до того, как человек, которого я любил, столкнулся с этим, но часто ли мы думали о благополучии чужих людей? Только семья имела значение для меня.

– Посмотрите на себя, – его голос стал тише, потому что веревка передавливала горло. – На побегушках у ошибки системы. Даже Джулия управляла бы синдикатом куда лучше, чем это отродье.

Как только её имя слетело с его губ, я оттолкнулся от стены и подошёл ближе к нему.

Доминика ни капли не задевало то, что он говорил. Мы с Кристианом, как и все остальные солдаты, были безоговорочно верны ему, потому что знали, что место, которое он занимал не просто принадлежало ему. Оно было заслужено им.

– Посмотри на себя, Лоренцо, – прекратив слушать бред сумасшедшего, произнёс Кристиан. – И куда завела тебя твоя больная преданность Винченцо.

Мы окружили его, пока он сверлил нас своими карими глазами, веки которых вздулись и посинели от ударов, нанесённых Каморристами.

– А теперь спроси у нас, кто заказал убийство твоего сына, – усмехнувшись, приказал Доминик. – Может с осознанием этого твоей душе будет легче проживать ад вместе с ним.

Лоренцо кроваво улыбнулся, показывая нам свои зубы, и ему стало понятно быстрее, чем мы думали.

– Один-один, друг, – оскалившись, язвительным тоном прошептал он.

Наши глаза с Кристианом встретились, как только мы повернули головы в стороны друг друга и Доминик задал вопрос за нас:

– Что значит «один-один»?

Ублюдок промолчал, и тогда мужчина пнул его под колено, практически ломая ногу. Короззо повалился вперед вместе со стулом и на несколько секунд повис в воздухе, прежде чем вернуться в прежнее положение.

– Я отрежу тебе язык и не дам захлебнуться в собственной крови, потому что это слишком милосердно для тебя, если ты сейчас же не ответишь мне, – схватив его за воротник, прорычал наш Босс.

Лоренцо сглотнул и перевёл свой взгляд на меня.

– Ты теряешь контроль над ситуацией, когда дело касается несовершеннолетних девочек.

Он.

Я кинулся на его, едва дышащее, тело, но Доминик поймал меня, а Кристиан потянул, удерживая и отходя назад.

Грёбанный Лоренцо Короззо, пытающийся изнасиловать девочку, которую воспитывал всю свою жизнь, называл меня педофилом? Даже когда я претендовал на Джулию за пару месяцев до её совершеннолетия, я и представить себе не мог, что смогу думать о ней, как о женщине, которую когда-то смогу захотеть.

– Моему Гаспаро никогда не было места среди вас всех, поэтому кому-то нужно было умереть.

Хоть брат и держал меня от нападения, но его собственное желание было не меньше моего. Кулак Доминика прилетел в лицо Лоренцо, и ублюдка снова отбросило в сторону.

Всё это было из-за Гаспаро? Из-за куска мяса, не заслуживающего даже рождения?

Анна, Ксавьер и Талия погибли, потому что Лоренцо и Елена возомнили, что их ребёнок был чертовым Богом.

– Отпусти его, – приказал Доминик Кристиану, таща стул вместе с человеком в угол помещения, предварительно сняв верёвку с крюка в потолке.

Руки брата больше не вцеплялись в меня, и он оставил меня у стены, а сам направился к другу. Тот что-то сказал ему, и он кивнул в ответ. В моих ушах стоял шум, поэтому я не разбирал то, что они говорили, и не присоединялся к ним, продолжая стоять в стороне.

Кристиан закатал рукава рубашки и надел свои чёрные перчатки, а затем поочерёдно приковал запястья Короззо в кандалы на стене, прижав его лицом к ней. Доминик оставил его и подошёл ко мне, когда брат начал говорить, и его голос наконец стал слышен мне:

– Моя жена рассказала мне об этом способе, когда мы только познакомились с ней. Тогда я ещё не знал, насколько жестока она может быть по отношению к обидчикам своей семьи. А теперь, когда Аврора Де Сантис часть её сердца,