Девушка, которая не любила Рождество - Зои Брисби

– Правда? И что же это?

– Магия Рождества.

17

Конечно же, я солгал. Никакой рождественской магии. Все дело в бананах. Ну и лицо было у Лали, когда я ей об этом сказал.

– Бананы? В горячем шоколаде? Попрощайтесь с надеждой попасть в спа.

– Вы что, сомневаетесь?

– Эта идея не кажется мне удачной.

– Мне начинает казаться, что вы мне не доверяете. Это очень неприятно. Под этим желтым пуховиком бьется живое сердце.

Поднялся холодный ветер, и мне пришлось надеть лимонный пуховик поверх костюма эльфа. Чудовищное сочетание с точки зрения любого портного, но мне уже было все равно.

Лали очаровательно нахмурилась, но я сделал вид, что не замечаю этого. Однако я прекрасно видел, как она пытается скрыть легкую улыбку. Что ж, пора было начинать готовиться.

Остальные кандидаты уже заняли свои места. Все очень серьезно относились к этому состязанию. В палатке царила атмосфера как на шоу «Лучший повар».

Каждому участнику предоставили небольшой столик и кухонную утварь – названий и назначения большинства предметов я не знал. Десяток столов составили в круг. Зрители в благоговейном молчании наблюдали за участниками. В Почтограбске с горячим шоколадом явно не шутили.

Участники конкурса, сосредоточенно нахмурившись, готовили шоколад по рецептам, которые должны были принести им победу.

Время от времени они перешептывались со своими помощниками и бросали обеспокоенные взгляды на другие столы.

Эта атмосфера разожгла во мне пламя соперничества. Впервые в жизни я захотел победить. Да, я хотел получить этот дурацкий приз в виде позолоченной чашки шоколада. Но прежде всего, я хотел подарить возможность победить Лали. Показать ей, что «сложный год» тоже может быть полон сюрпризов.

Я пытался убедить себя, что внезапное желание победить связано исключительно с миссией, возложенной на меня Николя, и с моими профессиональными амбициями, но я знал, что обманываю себя. Улыбка Лали была наградой, за которую я сражался на самом деле.

В центре нашего круга, за спинами поваров, было подготовлено множество разнообразных ингредиентов и специй. Я видел, как претенденты на звание чемпиона подходили за корицей, гвоздикой и ванилью, но к бананам никто не притронулся, и я был этому очень рад. Несколько смельчаков использовали апельсиновую или лимонную цедру, но на бананы никто не обращал внимания.

Невежи!

Обманчиво спокойным шагом я направился к стоявшему в центре столу, не отрывая взгляда от бананов. Я боялся, как бы кто-нибудь не выхватил их у меня из-под носа. Или, что еще хуже, вдруг конкурент, которому не хватило вдохновения, увидит, как я их беру. Чувствуя себя Джеймсом Бондом, выполняющим сверхсекретное задание, я задумался, не сделать ли кувырок вперед, а затем поползти как коммандос, но быстро отказался от этой мысли и решил, что буду скользить, как тень. Однако костюм эльфа все усложнял. В общем, я бросился вперед и дрожащей рукой схватил бананы.

Я вернулся к Лали, стараясь держаться как можно более естественно.

– Что это вы принесли? – воскликнула она.

Салага! Нас же сейчас раскроют! Джеймсу Бонду придется смириться с тем, что неопытный напарник ставит его задание под угрозу.

– Говорите тише.

– Зачем это?

– Не хочу, чтобы кто-нибудь повторил наш рецепт.

Лали скептически посмотрела на бананы, которые я от волнения так стискивал в руках, что они почти превратились в кашу.

– Не похоже, что кто-нибудь хочет это сделать.

Я окинул взглядом наших соперников. Они сыпали, крошили, перемешивали, пробовали на вкус…

– Никто из них не использует бананы, – прокомментировал я очевидное.

Сексуальный эльф закатил глаза.

– Могу их понять.

– Доверьтесь мне! Детство у меня было, скажем так, достаточно бурным, и традиционного Рождества у меня не было, но тем не менее я завел свою собственную традицию.

– Да? И какую же?

– Когда мне было шесть лет, я впервые встречал Рождество без родителей. Меня отдали в приемную семью, и весь сочельник я просидел один у себя в комнате. Я ни с кем не хотел разговаривать, ничего не ел и не пил, и отказывался праздновать Рождество. Словно оно перестало существовать, когда не стало моих родителей. Если Санта не мог в своих санях привезти обратно моих родителей, зачем он тогда нужен?

Лали положила руку мне на плечо. По моей спине пробежала дрожь, не знаю уж от чего: от ее прикосновения или от колючего меха на костюме.

Меня тронуло то, как внимательно она слушала и как мягко смотрела на меня. Казалось, мы понимаем друг друга. Я никому не рассказывал о том, как мне жилось в приемной семье, поэтому сейчас приятно было чувствовать поддержку.

– Ну а дальше что? – резко спросила моя нежная подруга.

Я удивленно посмотрел на нее.

– Дальше?..

– При чем тут бананы?

Возможно, мягкость – не главное качество дочери Санты. Но у нее определенно были достоинства, и я продолжил рассказ:

– Поздно вечером, когда все уже легли спать, голод заставил меня выйти из комнаты. Я отправился на кухню. Приходилось быть осторожным, чтобы не разбудить взрослых. Им же всегда хочется обо всем поговорить, в подробностях разобрать, кто и что чувствует, а я хотел только одного – поесть.

Я потер виски. От воспоминаний у меня начинала болеть голова.

– Я не хотел ничего, связанного с Рождеством, – ни индейки, ни каштанов, ничего такого. Поэтому я схватил первое, что попалось под руку. Порошковый шоколад, немного молока и банан. Я размял слегка перезревший банан и смешал его с шоколадным молоком. С тех пор вкус Рождества для меня – это сладкий вкус бананов и какао.

Лали смотрела на меня своими большими голубыми глазами. Я увидел, что ее веки слегка подрагивают.

– Вы плачете?

Она отвернулась и вытерла лицо.

– Нет.

– Нет, плачете.

– Ничего я не плачу.

– То, что я вижу, очень похоже на слезы.

– Это мои глаза плачут, а не я.

Ее волнение растрогало меня. Всего за несколько дней в Почтограбске я рассказал о себе и о своих чувствах больше, чем за всю предыдущую жизнь. Возможно, тут какая-то особая атмосфера? Или все дело в духе Рождества, который витает в воздухе? Может быть, я сам заразился им, пытаясь пробудить в Лали любовь к празднику?

Внезапно раздавшийся резкий свисток напугал нас. Мэр, довольный тем, что ему удалось взбодрить участников конкурса, впавших в шоколадный транс, воскликнул:

– Половина отпущенного времени истекла!

Затем он повернулся к нам.

– Эй, отстающие! Пора начинать!

Кубок ярко сиял в луче солнца, заглянувшего в палатку, чтобы подбодрить нас. Лали посмотрела на него, и я увидел, как в ее еще влажных