На твоей орбите - Эшли Шумахер
Может, и хорошо, что Сэм меня не узнал. Это только мешало бы процессу, а времени у меня немного. Нужно во всем разобраться до поступления в университет.
Да, встреча с Сэмом – это неплохая встряска, но в корне ничего не меняет.
Ничего серьезного. Просто случайность.
Сдав планшет, я отпрашиваюсь в туалет. Мистер Меса окидывает меня подозрительным взглядом. Не знаю, почему учителя считают, что мы ходим в туалет хулиганить, а не, ну, пи́сать, но я вижу, как мистер Меса оценивает меня, пытается по моему лицу понять, стану ли я курить или рисовать на кабинках маркером.
К счастью, меня отпускают. Пи́сать я не хочу, а вот ополоснуть руки и размять ноги будет неплохо: поможет справиться с остатками легкой паники, охватившей меня во время теста.
В оцепенении я прохожу два коридора и осознаю, что не имею ни малейшего понятия, где находятся туалеты. Интуиция подсказывает, что они должны быть вот за этими классами, но я не вижу вывесок или питьевых фонтанчиков и не слышу плеска смываемой воды.
Уже собираюсь развернуться и пойти обратно на урок, прежде чем заблужусь окончательно, как рядом со мной открывается дверь, и я отпрыгиваю в сторону, чтобы не получить по лбу. Выходящий, должно быть, это заметил, потому что бросился ко мне – чтобы не дать упасть? извиниться? – но становится только хуже.
Начинается неразбериха – такая, где ударяются локтями и получают больше синяков, чем если бы мы просто замерли на месте. Мы отчаянно пытаемся распутаться, словно персонажи из мультика, приклеившиеся друг к другу жвачкой. Победу одерживает гравитация, сила, которой мы не можем противостоять, и мы едва не валимся на пол. К счастью, он удерживает нас обоих на ногах, уверенно схватив меня за плечи. Холодный рукав его спортивной куртки прижимается к моему локтю.
– Прости, – говорит парень. – Я не хотел. Надо мне было смотреть, куда иду, но я не думал, что в коридоре кто-то будет…
Его голос, голос Сэма – потому что, конечно же, это он, – замолкает. Сэм смотрит на меня почти так же, как в столовой, но я не собираюсь обманываться дважды. Он просто растерялся. Я лишь помеха, нечто новое в рутине, и он пытается понять, что я, а не кто я.
Он меня не помнит, и это нормально.
– Ты за нашим столом на обеде сидела, да? – спрашивает он. – Новенькая?
Улыбка Сэма обманчива – идеальная на первый взгляд, если не знать, куда смотреть. Но я знаю. Что-то не так в его глазах. Взгляд осторожный. Опасливый.
Мне тут же хочется заставить его улыбнуться. По-настоящему улыбнуться. Как эгоистично. Нужно оставить его в покое, позволить вернуться в свой привычный мир, а не совать палки в колеса и напоминать о том, кто я такая и кем мы были.
Когда мы еще дружили, жизнь Сэма распадалась на куски. Он был… не могу подобрать слово. Поэтому он имеет полное право забыть обо всем. Даже обо мне. Даже об Улиткограде и нашем дереве. Если это помогло ему исцелиться, кто я такая, чтобы все портить?
Сэм моргает, явно ожидая ответа от странной новенькой, которая слишком долго молчит.
– Да, привет, – говорю я, твердо решая, что не буду ни о чем ему напоминать. – Я просто искала туалет.
Клянусь, что-то в его лице меняется. Клянусь. Улыбка больше не притворная – она пропадает совсем. Он щурится на меня, будто пытается высмотреть что-то в тумане, и я отменяю свое твердое решение так же быстро, как его приняла.
Сэм продолжает щуриться:
– Я тебя знаю?
По коже пробегает мороз. Не знаю, куда подевалась моя кровь, но она точно утекла из рук и ног, потому что им внезапно становится холодно.
– Я новенькая, – говорю я, сжимая и разжимая кулаки, чтобы согреть пальцы. – Сегодня мой первый день.
Сэм все смотрит на меня сверху вниз, и теперь, когда он может меня узнать, я вдруг паникую.
– А до этого, – говорит он, – где ты жила? Откуда приехала?
– Из Сиэтла, – отвечаю я. – Ты там бывал?
Вновь что-то меняется в его лице, но слишком быстро, неуловимо.
– Да, кстати, бывал. В этом году ездил смотреть на «Хаски».
Теперь я щурюсь:
– Что, собак любишь?
Он смеется внезапно, громко. Тут же замолкает, пока эхо не разнеслось по пустующему коридору.
– Это футбольная команда. – Он улыбается. В этот раз улыбка почти трогает его глаза. – Вашингтонского университета.
– Значит, не любишь собак? – дразню его я. Как приятно ему улыбаться.
– Не особо.
– Тогда кошек?
Он все еще улыбается:
– Я скорее по комнатным растениям, хотя мне даже их лучше не доверять.
Мне нужно идти. Мне давно пора идти. Мистер Меса точно начал думать, что я залипаю в телефон, сидя в туалете.
Но если это последний раз, когда я вижу Сэма… А я уже буквально в шаге от того, чтобы просто сказать ему, кто я. Разве лишний сантиметр что-то изменит?
– Футбол, значит, любишь?
Его голос звучит удивленно, напряженно:
– Что? Почему ты спрашиваешь?
Я поднимаю руки, словно сдаваясь:
– Ну, ты ездил в самый Сиэтл, чтобы посмотреть на команду, и… – я указываю на его куртку, – ты, очевидно, играешь, так что…
Сэм, похоже, собирается с мыслями. У него такой вид, словно он считает в уме.
– Я хорошо играю, – отвечает он. – Мной интересуются скауты.
Последнее было сказано без толики хвастовства, но и без радости или гордости… вообще без эмоций.
Так, будто это неоспоримый факт.
Я переминаюсь с ноги на ногу, глядя в пол.
– Надеюсь… надеюсь, ты счастлив, – говорю я. Господи, как зловеще это прозвучало. Он меня не помнит. Для него я просто новенькая, стою тут в коридоре и мешаю ему… – В смысле… – Я заставляю себя посмотреть Сэму в глаза. – Просто… Ты кажешься хорошим парнем. Надеюсь, в жизни у тебя тоже все хорошо.
Окей, мы перешли от хоррора к поздравительным открыткам. По крайней мере, у него есть предлог по-быстрому закончить наш разговор. Я веду себя явно странно, обо мне не стоит беспокоиться, не стоит думать, хотя Сэм все еще пристально меня разглядывает.
– Ты меня не знаешь, – говорит он. Голос его самую малость напряжен – мол, что это за девчонка, – и он прав.
Я пожимаю плечами и мысленно выдыхаю: похоже, он от меня отмахивается, и это хорошо. Это к лучшему.
– Я много людей встречала, – говорю я в надежде, что этого объяснения достаточно.
Делаю шаг назад, в сторону класса мистера Месы. Я должна быть там, а не здесь, с Сэмом.
Сэм шагает ко мне, но тут раздается звонок на перемену. Как долго мы тут стояли?
– Ты уверена, что мы не…
Закончить предложение он не успевает: дверь, из которой он вышел, вновь открывается, и коридор наполняется шумом, рюкзаками и объявлениями по школьным динамикам.
Мы расходимся так же быстро, как сошлись, словно планеты, пролетающие мимо друг друга.
Радуйся, что удалось его увидеть, говорю я себе. Я читала, что некоторые планеты встречаются раз в сотню лет. Как нам повезло, что мы с Сэмом встретились дважды.
Этого достаточно. Должно быть достаточно.
Глава 3
Сэм
Не могу перестать думать о девчонке из коридора.
Даже пятьдесят по сорок – когда нужно бегать до сорокоярдовой линии[1] и обратно пятьдесят раз, – которые нам пришлось выполнить в качестве наказания за болтовню во время тренировки, не помогли выкинуть ее из головы. Когда сбился со счета в районе тридцати, понял, что дело не в перегреве. Дело в ней.
Кем бы она ни была. Есть.
Я даже не понял, зачем отпросился в туалет. Мне не нужно было, но ноги вдруг затряслись, и руки стало покалывать, что напомнило о симптомах сердечного приступа, которые мы изучали на уроке здоровья.
Что бы ни вызвало эту тревогу, я обо всем забыл, когда столкнулся с ней.
Все просто… прошло.
