После развода не нужно возвращать (СИ) - Лебедева Катя

- Ева? Ты где там? - голос Юли возвращает меня в реальность. - Так что, в итоге согласилась или нет? Не томи, ради бога!

Я открываю глаза, возвращаясь в свою убогую реальность. За окном по-прежнему горят безразличные огни большого города, а в моей комнате, пропахшей одиночеством и чаем, повисла гнетущая тишина, которую не в силах разогнать даже шум с улицы.

- Пришлось согласиться, - наконец отвечаю, и слезы снова подступают к глазам, горькие и беспомощные. - У меня не было выбора, Юль. Пришлось проглотить гордость и принять его предложение.

Признаться в этом вслух оказалось больнее, чем выслушивать его похвалы.

- Унизиться? Какое еще унижение? - Юля фыркает с таким негодованием, что я буквально представляю, как она качает головой. - Ева, да о чем ты вообще? Это не унижение! Унижение - это сидеть без гроша в кармане и вздрагивать от каждого звонка арендодателя, боясь, что сегодня тебе придется искать новое пристанище. А это работа. Хорошая, высокооплачиваемая работа, которую ты честно заслужила, потому что ты чертовски хороший специалист! Ты приняла абсолютно правильное решение. Правильное, слышишь?

Я молчу, снова глядя в темное, бездушное окно, за которым продолжает кипеть безразличная ко мне жизнь. Ее слова должны поддержать, должны вселить уверенность, но внутри все равно ноет обида и горечь, словно я предала саму себя, поступившись своими же принципами ради возможности просто выжить.

Я слышу, как Юля тихо, с обреченностью вздыхает, понимая, что никакие слова сейчас не смогут пробиться через стену моего отчаяния.

- Ладно, хватит себя изводить. Главное, что ты справилась, и прекрасно справилась. А теперь выдохни как следует и иди спать. Завтра новый день, все только начинается

- Да, конечно, - соглашаюсь я без всякой уверенности, с пугающей покорностью человека, сломленного обстоятельствами. - Спасибо тебе, Юль. За все. Правда

- Дурочка ты моя, все будет хорошо. Пока, - слышу в ответ ласковый, полный жалости и бессилия шепот, прежде чем она кладет трубку, оставляя меня наедине с давящей тишиной и гложущими душу мыслями.

Я еще долго сижу у окна, держа в руках безмолвный телефон. За окном темнеет окончательно, и огни становятся ярче. Комната погружается в тишину, нарушаемую лишь редкими звуками с улицы.

Я чувствую странное опустошение, смешанное с горьким облегчением.

Да, это работа.

Просто работа.

Но почему тогда на душе так тяжело?

Глава 14

Ева

Проходит неделя, за которую я побывала на трех переговорах. Бесконечные правки документов, вникание в специфику нового бизнеса Глеба, от этого голова гудит, но внутри, сквозь усталость, пробивается странное чувство удовлетворения, ведь я еще не разучилась это делать.

Сейчас я сижу за своим временным столом в открытом пространстве офиса и финально проверяю контракт, который сегодня должен быть подписан. Солнечный свет падает на лицо, заставляя щуриться. Вокруг негромко гудят голоса, стучат клавиатуры.

И тут телефон вибрирует, разрывая весь рабочий процесс. Звонят из детского сада. Это не хорошо. Очень нехорошо.

- Ева Леонидовна, добрый день. С сегодняшнего дня садик закрывается на карантин по ветрянке. Обнаружили несколько случаев. Вам нужно срочно забрать ребенка.

Слова заведующей убивают меня без ножа. В офисе внезапно становится душно. Я чувствую, как кровь отливает от лица, а пальцы непроизвольно сжимают край стола.

Сегодня.

Именно сегодня, в пятницу, когда назначено подписание контракта, я не могу его пропустить. Это не просто встреча, это мой шанс доказать, что я чего-то стою. Но там, на другом конце города, моя маленькая девочка, и ее нужно забрать.

Пальцы дрожат и скользят по экрану телефона, когда я набираю номер Матвея. Кажется, я сейчас умру от этого внутреннего напряжения. Каждый гудок в трубке отдается ноющей болью в груди.

- Матвей, солнышко, у нас ЧП. Садик закрывают на карантин по ветрянке. Ты не можешь забрать Алису и посидеть с ней до вечера? У меня сегодня контракт, я не могу сорваться.

Слышу его тяжелый, усталый вздох, и мне становится до боли стыдно за свою просьбу. Я знаю, как он вымотан.

- Мам, я бы с радостью, но у меня сегодня подработка, я не говорил тебе. Лера свободна, я попрошу, и она заберет Алису и останется с ней до самого вечера.

- Спасибо. Я очень вам признательна, - сын буркает что-то и сбрасывает вызов я же перезваниваю воспитательнице, и мысленно благодарю Леру.

Лера, моя будущая невестка, девочка добрая, но мы еще не так близки, и мысль оставлять с ней Алису на целый день заставляет меня почувствовать себя ужасной матерью. Но выбора нет. Я снова должна выбирать между работой, которая дает нам средства к существованию, и своим ребенком.

Эта вечная раздвоенность выматывает сильнее любой работы.

Час спустя Лера звонит мне по видеосвязи, и я через наушник разговариваю с ними.

- Ева Леонидовна, не волнуйтесь! У меня как раз сегодня выходной. Мы с Алисой уже договорились, будем рисовать, мультики смотреть, и я ей свои новые наклейки покажу.

Алиса сидит в восторге от внезапных каникул и подпрыгивает на месте, держа Леру за руку. Ее сияющие глаза, полные радостного ожидания, режут мне сердце.

- Мамочка, а мы с сестрой Лерой торт испечем! Правда, правда испечем.

Их счастливый смех доносится до меня, но не успокаивает, а лишь усиливает внутреннее раздражение и ту самую, вечно ноющую вину. Я снова подвожу ее. Снова кто-то другой дарит ей праздник, а я лишь торопливо целую ее в макушку, уже думая о документах и предстоящей встрече.

День проходит как на иголках, и ближе к встрече переодеваюсь в свой лучший деловой костюм, который привезла с сбой в чехле: элегантный пиджак и облегающая юбка-карандаш темно-синего цвета. Они придают мне уверенности.

Поднимаюсь в переговорку, где уже собираются участники встречи. Иду по длинному коридору, и внезапно на пути появляется Глеб. Он останавливается, и его взгляд скользит по мне, нарушающий все границы.

- Ева, - он подходит ближе, нарушая мое личное пространство, и я чувствую знакомый запах его парфюма, который когда-то был таким родным, а теперь кажется чужим и навязчивым. - Ты выглядишь потрясающе. Этот костюм… Очень собранно и профессионально. И в то же время очень женственно.

Его комплимент, такой намеренный, обволакивающий, кажется абсолютно неправильным, лишним, ядовитым. Это не деловая похвала, это нечто иное, и от этого по спине бегут противные мурашки.

- Спасибо, - бросаю коротко, пытаясь пройти мимо, сделать вид, что не заметила подтекста. - Стараюсь соответствовать уровню встречи.

Но он мягко, но настойчиво останавливает меня жестом, и его пальцы почти касаются моего рукава. Я отдергиваю руку.

- Минуточку, Ева. Сегодня исключительно важный день. Эти партнеры - педанты, они обращают внимание на каждую мелочь. Мне нужна твоя максимальная собранность, твое полное включение. Я рассчитываю именно на тебя.

Его слова должны мобилизовать, но они лишь вызывают раздражение. Он говорит со мной как с ценным активом, но его взгляд говорит о чем-то другом. Я чувствую, как гнев смешивается с усталостью и обидой.

- Я всегда собрана на работе, Глеб, - отвечаю, глядя ему прямо в глаза, вкладывая в голос всю возможную холодность, чтобы охладить его внезапную фамильярность. - В этом ты можешь не сомневаться. Я прекрасно понимаю значимость этого контракта. Для всех нас.

Вот только дальше он наклоняется чуть ближе и понижает голос почти до шепота.

- Именно поэтому я и хочу пригласить тебя сегодня после того, как все благополучно завершится на ужин. В спокойной обстановке, - он делает легкий жест рукой, обводя строгие офисные стены, - вспомним, как нам было хорошо.

Не верю, что он это говорит. И как же мерзко это звучит. От меня сбежал к ней, от нее бежит ко мне. Фу.