Мамочка для принцессы (СИ) - Моргана Редж

— Не надо, — шепчет он.

Я замираю. По телу словно пробегает электрический разряд. Его пальцы теплые и твердые на моей коже. Он медленно разворачивает меня к себе. В полумраке его лицо загадочное и невероятно близкое.

— Сегодня вечером… — начинает он, и его голос низкий, хриплый. — Я забыл, что это контракт. Я просто был с тобой.

Его рука поднимается, и он проводит тыльной стороной ладони по моей щеке. Это до смешного банально и до слез волнующе. Все мое тело взрывается фейерверком мурашек.

— Павел… — шепчу я, сама не зная, что хочу сказать. Предупредить? Остановить? Продолжить?

Он наклоняется. Его дыхание смешивается с моим. Я чувствую легкий, пьянящий запах его одеколона, вина и чего-то сугубо мужского, своего. Я закрываю глаза, ожидая поцелуя. Жаждая его.

Но поцелуй не следует. Вместо этого его губы едва касаются моего виска, оставив пылающее пятно.

— Спокойной ночи, Ася, — он выдыхает мне в волосы. — Иди. Пока я еще могу себя контролировать.

Он отпускает мою руку и отходит на шаг, растворяясь в темноте коридора, ведущего в его комнату. Я остаюсь стоять одна в прихожей, дрожа как осиновый лист, с виском, что горит огнем, и с сердцем, готовым выпрыгнуть из груди.

Это было… идеально. И чертовски разочаровывающе. Но в основном — идеально. Потому что он прав. Слишком быстро. Слишком рано. Слишком много нерешенных вопросов и неоговоренных условий.

Я почти бегом поднимаюсь наверх, в свою комнату. Прислоняюсь к закрытой двери, пытаясь отдышаться. Внутри все трепещет.

— Ну что, как твое свидание? — слышу я сонный голос из темноты.

Взвизгиваю. Артем сидит на моей кровати, скрестив ноги.

— Боже, ты чего тут пугаешь?

— Не спалось. Ну, так что? — он как рысь, выслеживающая добычу.

— Ничего особенного, — вру я, отходя от двери и включая прикроватный свет. — Ужин, разговоры.

— Ага, а у тебя щеки красные, и глаза блестят, как у кошки, съевшей сметану, — парирует сын. — Он тебя поцеловал?

— Нет! — отвечаю слишком быстро.

Артем усмехается.

— Но хотел. Я по глазам вижу. Ну, мам, держись там. Только голову не теряй. Хотя, — он зевает и потягивается, — если честно, он мне уже почти нравится. После того как выгнал ту утреннюю кисейную барышню.

— Он не выгонял, она сама ушла, — поправляю его, снимая туфли. Пальцы все еще дрожат.

— Неважно. Главное — результат. Ладно, спокойной ночи, романтичная ты наша.

Он уходит, оставив меня наедине с моими мыслями. Я снова подхожу к зеркалу. Платье все так же сидит идеально. Но теперь в отражении не просто женщина с обложки. Женщина, которую чуть не поцеловали. Женщина, стоящая на краю чего-то страшного и захватывающего.

Провожу пальцами по своему виску, где все еще чувствовалось прикосновение его губ. Контракт, говорил он? Кажется, условия этого контракта только что радикально изменились. И я даже не против. Потому что впервые за долгие годы я чувствую себя не просто матерью и добытчицей. Я чувствую себя желанной. И это опасно. И боже, как прекрасно.

Глава 14

Павел

Дверь моего кабинета закрывается с тихим щелчком, отсекая меня от остального дома. От нее. Я прохожу через весь кабинет к панорамному окну, сжав кулаки. В висках стучит. Адреналин и что-то другое, более острое и опасное, гуляет в крови.

Я едва не поцеловал ее.

В прихожей, в полумраке, глядя в ее глаза, расширенные от ожидания и того же самого напряжения, что разрывало меня изнутри, я был на волоске. Один сантиметр. Одно неверное движение.

Но я отступил. Поцеловал в висок, как какого-то несмышленого подростка. И ушел. Потому что если бы я начал, я не уверен, что смог бы остановиться.

Я с силой провожу рукой по лицу, словно пытаясь стереть остатки ее прикосновения. Ее кожа была такой мягкой. А платье… Черт возьми, оно было создано для нее. Я представлял, как оно на ней будет выглядеть, когда заказывал его, но реальность превзошла все ожидания. В этом изумрудном шелке, с распущенными волосами и без тени макияжа, она была самой соблазнительной женщиной, которую я когда-либо видел. Не из-за идеальных пропорций или накачанных губ. А из-за этой огненной искры внутри, которая прожигала насквозь любую фальшь.

И ее реакция на Алену… Боги. Я готов был аплодировать. Ни капли неуверенности, ни попытки оправдаться. Только холодное, отточенное лезвие сарказма. «Вино стынет». Она поставила наглую выскочку на место парой фраз, не испортив себе аппетит.

Я отворачиваюсь от окна и прохожусь по кабинету. Во мне борются два чувства. Первое — животное, примитивное желание. Подняться наверх, вломиться в ее комнату, прижать ее к стене и наконец, узнать вкус ее губ. Стереть эту раздражающую дистанцию, которую я же и создал своим дурацким контрактом.

Но второе… второе сильнее. Это странное, непривычное чувство… уважения. Да, именно так. Я уважал ее. Ее силу. Ее принципы. Ее преданность сыну и, как ни парадоксально, моей дочери. И я понимал, что если я сейчас поддамся импульсу, то разрушу все. Превращу наши сложные, только начавшие складываться отношения в банальный постельный роман с начальником. А она заслуживает большего.

«Моя женщина». Я сказал это не думая. И это была чистая правда. В тот момент, глядя на Алену и ее оценивающий взгляд, я с ясностью понял: Ася — моя. Не по контракту. Не как сотрудник. Она — та, кто бросил мне вызов, кто ворвался в мой выстроенный мир и перевернул его с ног на голову. Та, с кем я хочу просыпаться и спорить за завтраком. Та, чей смех я хочу слышать, возвращаясь домой.

Это страшнее любого падения на бирже. Потому что здесь я рисковал не деньгами. Я рисковал собой. Тем скудным остатком чего-то настоящего, что еще теплилось во мне под слоем цинизма и самоконтроля.

Подхожу к бару, наливаю себе виски, но не пью. Просто держу тяжелый хрустальный бокал, ощущая его холод.

Нет. Я не пойду к ней сегодня. Я не буду торопить события. Потому что впервые за долгие годы я почувствовал вкус чего-то настоящего. И я готов подождать. Заслужить. Сделать все правильно.

Пусть она думает, что я обладаю железной выдержкой. Пусть. На самом деле, я просто испугался. Не хотел напугать ее. Испугался потерять этот хрупкий, едва зародившийся шанс на что-то большее.

Ставлю бокал на стол. Завтра будет новый день. И я найду способ показать ей, что все это — не игра. Что мое «моя женщина» — не просто слова для посторонних. А «гувернантка» — это