(Не) райский отпуск с боссом - Рия Рейра

Девушка широко раскрыла глаза, но кивнула и убежала.

Анна вернулась в виллу. Она не стала переодеваться, не поправила макияж. Она осталась в своих помятых джинсах и футболке, с разбитым телефоном в кармане и следами высохших слез на щеках. Пусть видит ее такой. Настоящей. Неидеальной. Неудобной.

Она села в кресло, положила ногу на ногу и уставилась на входную дверь, готовая к бою.

Она больше не была мышью. По крайней мере, она решила ею не быть.

Глава 17

Тишина в вилле стала плотной, звенящей. Анна сидела, не двигаясь, вслушиваясь в каждый шорох за окном. Пятнадцать минут. Она дала ему пятнадцать минут. Сейчас ее очередь диктовать условия. Ее очередь устанавливать контроль.

Сердце колотилось неистово, но уже не от страха, а от предвкушения схватки. Она мысленно репетировала фразы, которыми встретит его. Холодные, точные, отточенные, как скальпель.

Прошло пять минут. Десять. На двенадцатой минуте ее уверенность начала давать трещину. А что, если он не придет? Что, если ее вызов проигнорируют, как детский лепет? Это будет хуже любого унижения.

Но ровно через пятнадцать минут, без тридцати секунд, на пороге виллы возникла его тень.

Он стоял там, в темноте, не переступая порога. На нем были простые темные брюки и легкая рубашка с расстегнутым воротом. Он не был похож на владельца империи. Он выглядел… обычным. И от этого еще более опасным.

— Вы звали? — произнес он. Его голос был низким и ровным, без тени удивления или раздражения.

Анна не встала. Она лишь подняла на него взгляд, стараясь, чтобы ее собственный голос звучал так же холодно и бесстрастно.

— Входите. Дверь открыта.

Он переступил порог. Его взгляд скользнул по ней, по ее немытой одежде, по растрепанным волосам, по подносу с нетронутой едой. Ни одна мышца на его лице не дрогнула.

— Я предпочел бы обсудить все утром, — сказал он, останавливаясь в центре комнаты. — Вы взвинчены. Это непродуктивно.

— Это не обсуждение, — парировала Анна. — Это ультиматум.

Одна из его бровей почти незаметно поползла вверх. В его глазах мелькнул искренний, неподдельный интерес.

— Продолжайте.

— Вы нарушаете мои границы, — она говорила четко, отчеканивая каждое слово. — Вы шпионите за мной. Вы являетесь ко мне без приглашения. Вы позволяете себе физический контакт без моего согласия. Это прекратится. Сейчас же.

Он слушал ее, слегка склонив голову набок, как ученый, изучающий редкий вид насекомого.

— Вы считаете это шпионажем? — переспросил он спокойно. — Я проявил заботу о сотруднике, находящемся в стрессовой ситуации в чужой стране. Ваше внезапное исчезновение могло вызвать беспокойство.

— Не лгите мне, — ее голос дрогнул от ярости. — Вы не беспокоились. Вы контролировали. Вы всегда контролируете. И мне это осточертело.

Он сделал шаг вперед. Анна невольно вжалась в кресло, но не отвела взгляда.

— Контроль, — произнес он медленно, — это не то, чего следует бояться. Это то, что дает свободу. Знать правила. Знать последствия. Знать свое место.

— Мое место не там, где вы его определили!

— А где же? — в его голосе впервые прозвучала легкая, почти издевательская нотка. — В бегстве в Убуд? В поедании уличной еды, которая могла отправить вас в больницу? В паническом метании по ночному городу? Это ваша свобода, Анна? Хаос и непредсказуемость?

Она замолчала, сжав кулаки. Он снова поймал ее. Снова выставил глупой и некомпетентной.

— Я не хочу вашей заботы, — выдохнула она. — Я хочу, чтобы вы оставили меня в покое.

Он покачал головой, и в его взгляде вдруг появилось что-то, что могло бы сойти за сожаление.

— Это невозможно.

— Почему? — ее голос сорвался на крик. — Почему я? Почему именно я?

Он подошел к столу, взял ее записку. Его пальцы провели по ее почерку.

— Потому что ты — единственная, кто сказала мне «нет», — произнес он тихо, глядя не на нее, а на бумагу. — В моем мире этого не делают. Ты этого не сделала из-за страха. Ты сделала это из-за… характера. Это интересно. Это вызов.

Он поднял на нее глаза. В них горел странный, холодный огонь.

— Я не собираюсь «оставлять тебя в покое», Анна. Я предлагаю тебе сделку.

— Я не заключаю сделок с похитителями, — бросила она ему в лицо.

Его губы тронула едва заметная улыбка.

— Не драматизируй. Ты здесь по собственному желанию. Ты всегда можешь уйти. Но сперва выслушай меня.

Он сделал паузу, давая словам улечься.

— Месяц, — сказал он. — Ты остаешься здесь. Ты принимаешь мои правила. Ты позволяешь мне… направлять тебя. Без возражений. Без истерик. Без побегов.

— А что я получу взамен? — едко спросила она. — Еще бутылку шампанского?

— Нет, — его голос стал твердым, как сталь. — Ты получишь шанс. Шанс, о котором другие могут только мечтать. Я представлю твой проект совету директоров. Лично. Не тот убогий «Атаман-3», а твой. Тот самый, «утопический». Если он пройдет — а я сделаю так, чтобы он прошел, — ты возглавишь проектную группу. Твое имя будет на табличке. Твое видение воплотится в жизнь.

Аня замерла. Ее дыхание перехватило. Он предлагал ей то, о чем она могла только мечтать. Все, ради чего она работала все эти годы. Ее мечту. Ее ребенка.

Ценой ее свободы в один месяц.

— Это… взятка, — прошептала она, чувствуя, как почва уходит из-под ног.

— Это инвестиция, — поправил он. — В тебя. В твой талант, который ты сама закапываешь в землю из-за своих страхов и предрассудков. Я просто ускоряю процесс.

Он подошел к ней совсем близко. Она не отпрянула.

— Месяц дисциплины против множества лет посредственности, — его голос звучал гипнотически. — Выбор за тобой.

Он повернулся и направился к выходу. На пороге он остановился.

— Ответ утром. В десять. На моей террасе. Не опаздывай.

И он ушел, оставив ее одну с невыносимой тишиной и выбором, который разрывал ее на части.

Она посмотрела на свою записку, лежащую на столе. Ее дерзкий вызов. Ее попытка взять контроль.

Он просто использовал ее, чтобы поднять ставки.

Игра действительно изменилась. Теперь на кону было все.

Глава 18

Она не спала всю ночь. Прожектором в темноте горели его слова. «Месяц дисциплины против многих лет посредственности». Они крутились в голове, сталкиваясь с обломками ее принципов, страхов и — да, — жгучего, запретного любопытства.

Он не предлагал ей богатства или легкой жизни. Он предлагал ей признание. Реализацию. Шанс доказать, что она не просто «подающая надежды», а состоявшийся профессионал. И он был прав — одна она, со своим упрямством и обидой на мир, могла годами пробивать эту стену. А могла