Измена в 45. Моя горькая сладость - Милана Усманова
— И так можно? — удивилась я.
— Для небольшого семейного кафе в тестовом режиме — вполне. Особенно если вы оформите небольшой информационный стенд о каждой из этих женщин, их историях и рецептах. Это уже не просто выпечка, а элемент местной культуры.
Я сразу представила, как это могло бы выглядеть: фотографии Анны Петровны и других женщин, истории их семей, рецепты, передававшиеся из поколения в поколение.
— Кафе с душой и историей, — подытожил Павел Сергеевич. — Инспекторы любят такой подход. Конечно, базовые требования к гигиене всё равно должны соблюдаться, медкнижки понадобятся. Но в рамках временного разрешения это вполне реально организовать. Я заеду к вам, оформим доверенность на моё имя, чтобы вы не тратили на всю эту бюрократию своё время. И приготовьте деньги, они нам понадобятся… Сами понимаете…
Я всё понимала. Горячечно поблагодарив совершенно незнакомого человека, удалившему мне так много времени для консультации по телефону, я полжила трубку. Но сидеть долго не стала, всё было не так плохо, даже совсем неплохо, а, значит, прорвёмся. Решительно взявшись за швабру, принялась за уборку.
К обеду, как и обещал, появился Ярослав. Он был в рабочей одежде: джинсах и простой клетчатой рубашке, что делало его моложе и как-то “домашнее”. В руках он нёс ящик с инструментами.
— Добрый день, — он улыбнулся, оглядываясь. — Вижу, вы не теряли времени. У вас тут очень уютно.
— Стараюсь, — я кивнула. — Кофе?
— С удовольствием. А это что? — он заметил пирожки.
— Соседка принесла. Оказывается, она сотрудничала ещё с моим отцом.
Ярослав взял пирожок, попробовал:
— М-м-м… Превосходно! Если у вас будут такие пирожки, вы быстро станете популярны!
Я рассказала ему о своей идее с местными поставщиками, и он воодушевлённо меня поддержал:
— Отличный план. Аутентично, вкусно, и деньги остаются в сообществе. Знаете, — он сделал глоток кофе, — я в своём магазине тоже стараюсь работать с местными производителями. Покупаю цветы у фермеров из пригорода, а не в крупных оптовых центрах.
— И как идёт бизнес? — поинтересовалась я.
— Неплохо, — он пожал плечами. — Не золотые горы, конечно, но на жизнь хватает. Главное, я занимаюсь тем, что люблю.
Это прозвучало так просто и так искренне, что я почувствовала укол зависти. Он нашёл своё место, своё дело. А я всё ещё пыталась понять, кто я без статуса «жены бизнесмена».
— Ну что, посмотрим окна? — предложил он, допив кофе.
Следующие несколько часов мы работали вместе. Ярослав осматривал каждое окно, проверял рамы, стёкла, петли. Некоторые приходилось разбирать полностью — рассохшееся дерево требовало тщательной обработки.
Я подавала инструменты, держала детали, вытирала пыль. Работали на удивление слаженно, словно делали это уже много раз.
— Вы где-то учились плотницкому делу? — спросила я, наблюдая, как ловко он обрабатывает деревянную раму.
— Нет, — он улыбнулся. — Просто когда живёшь один в старом доме, поневоле становишься мастером на все руки. Или разоряешься на ремонтниках.
— Вы давно один? — вопрос вырвался непроизвольно, и я тут же пожалела о своей бестактности. — Простите, это не моё дело.
— Ничего, — он не выглядел обиженным. — Я дважды был женат. Первый раз — по молодости, не сложилось. Второй — уже в сознательном возрасте, думал, навсегда. Но… снова не получилось.
— Почему? — я не могла остановиться, хотя понимала, что лезу в личное.
Ярослав на минуту прервал работу, задумался:
— Трудно сказать однозначно. Наверное, мы просто были слишком разными. Она — деловая, энергичная, вечно в погоне за успехом. Я — больше созерцатель, мне не нужно многого. В какой-то момент она сказала, что я «тяну её вниз». Может, так и было.
В его голосе не звучало обиды или горечи, только спокойное принятие.
— И давно вы развелись?
— Пять лет назад. Потому и переехал сюда из Питера, хотел начать с чистого листа. Купил домик на окраине, открыл магазин. Живу тихо, созерцаю и просто наслаждаюсь каждым прожитым днём.
Он улыбнулся, и я невольно улыбнулась в ответ. Было что-то подкупающее в его спокойной, уверенной манере, в отсутствии претензий к миру.
— А вы? — неожиданно спросил он. — Если не секрет, почему вдруг решили вернуться к семейному делу? И где ваш муж? Он помогает с ремонтом?
Я почувствовала, как к щекам приливает краска. Говорить о своём крахе было всё ещё больно.
— Мы расстались, — наконец выдавила я. — Недавно. Он ушёл к другой женщине.
Ярослав перестал работать, посмотрел на меня внимательно:
— Простите, я не знал.
— Ничего, — я попыталась держать лицо. — Жизнь продолжается, правда?
— Правда, — он кивнул. — И знаете что? Иногда то, что кажется концом, оказывается началом чего-то лучшего.
Мы замолчали. Я смотрела, как он трудится: уверенно, методично, чувствуя материал.
— Могу я задать личный вопрос? — внезапно спросил Ярослав.
Я напряглась, но кивнула:
— Конечно.
— У вас есть дети?
— Сын, — ответила я. — Максим. Взрослый уже, самостоятельный. Он... — я запнулась, не зная, как объяснить сложность наших отношений. — Он на стороне отца в этой ситуации.
Ярослав нахмурился:
— Это тяжело. Очень тяжело.
— Да, — я почувствовала, как к горлу подкатывает ком. — Но я надеюсь, что со временем он осознает свою ошибку…
— Обязательно, — уверенно сказал Ярослав. — Дети часто не видят полной картины. Особенно мальчики, для которых отец — ролевая модель. Но с возрастом приходит мудрость. Не ко всем, конечно, но будем надеяться, что вашему сыну мудрости всё же перепадёт.
В его словах было столько искренней веры, что я почувствовала прилив благодарности. Не жалость, не формальное сочувствие, а настоящее понимание.
— У вас есть дети? — спросила я.
— Дочь, — он кивнул. — Алёна. Двадцать пять лет. Живёт в Петербурге, работает дизайнером. После нашего с её матерью развода она долго не хотела меня видеть. Считала, что это я виноват. Но со временем всё наладилось.
Мы проработали до самого вечера. К концу дня три окна были полностью отремонтированы: рамы зачищены, петли смазаны, стёкла ещё раз вымыты.
—
