Измена в 45. Моя горькая сладость - Милана Усманова

— Буду очень благодарна, — я улыбнулась. — Сколько я вам должна за работу?

Он посмотрел на меня с удивлением:

— Нисколько. Я же сказал - соседская помощь.

— Но это целый день работы…

— Зато у меня будет куда ходить на кофе, — он подмигнул. — Считайте это долгосрочной инвестицией.

Когда он ушёл, я ещё долго стояла у двери, прислонившись к косяку, глядя ему вслед. Потом вернулась к стойке, начала протирать и без того чистые чашки. В голове крутились его слова: «Иногда то, что кажется концом, оказывается началом чего-то лучшего».

Конец дня выдался неожиданно насыщенным. Прослышав об открытии, в кафе заглянули ещё несколько местных жителей. Пожилая пара, жившая в соседнем доме, молодая мама с ребёнком, возвращавшаяся из поликлиники, почтальон, разносивший корреспонденцию по району.

Все они пили кофе, пробовали пирожки Анны Петровны (которые разошлись моментально), расспрашивали о планах, давали советы. Было в этом что-то уютное, почти семейное, словно я вернулась не просто в здание, принадлежавшее моему отцу, а в сообщество, в котором всегда было моё место.

Закончив с протиранием чашек, снова позвонила Елене Викторовне. Поблагодарила за занкомство с Павлом Сергеевичем. Затем выслушала её отчёт о проделанной работе по моему делу,в конце она сказала:

— Завтра первое слушание по вопросу доступа к квартире. Вам нужно присутствовать. Сможете приехать в суд к десяти утра?

— Да, конечно, — я почувствовала, как внутри всё сжалось. Первая официальная встреча с Александром после его ухода. — Вы думаете, у нас есть шансы?

— Несомненно, — уверенно ответила адвокат. — Закон на нашей стороне. Вы имеете полное право проживать в квартире до решения суда о разделе имущества. Кстати, я нашла интересные документы по кафе. Есть зацепки, подтверждающие, что Александр действовал как ваш представитель, а не от своего имени.

После разговора я устало села за один из столиков. В голове крутились разные мысли: о предстоящем суде, о кафе, о разговоре с Ярославом.

Удивительно, но рассказать ему о своей ситуации оказалось легко. Легче, чем я могла представить. Никакой жалости к себе, никакого стыда. Просто факты. И его реакция порадовала: спокойное понимание, никаких неловких утешений.

Я вдруг поняла, что за весь день ни разу не вспомнила о бывшем муже, не проверяла телефон в ожидании его звонка, не представляла, что он делает сейчас с той, другой женщиной. Наверняка это она науськала Сашу перекрыть мне все каналы, в том числе и сменить замки.

Ну, ничего, я выдержу. Я всё смогу преодолеть.

Глава 10. Блог, изменивший всё

Утро выдалось суматошным. Я встала раньше обычного, чтобы успеть привести себя в порядок перед судом. Одеваясь, поймала своё отражение в маленьком зеркале над раковиной и не сразу узнала женщину, смотревшую на меня.

За эти дни физического труда и душевных потрясений я изменилась. Похудела, конечно, и это было заметно по тому, как свободно сидел костюм. Но дело было не только в весе. Взгляд стал другим: прямым и уверенным. Исчезло то выражение вечной озабоченности, которое появилось в последние годы брака, когда я постоянно пыталась угадать настроение мужа, соответствовать его ожиданиям.

В суд я приехала за полчаса до назначенного времени. Елена Викторовна уже ждала меня — собранная, уверенная, с толстой папкой документов в руках.

— Выглядите отлично, — одобрительно кивнула она. — Уверенно, но без вызова. Именно то, что нужно.

Мы прошли в зал заседаний. Александр с адвокатом уже были там. Я старалась не смотреть на бывшего мужа, но боковым зрением видела, как он напряжённо постукивает пальцами по столу, то и дело поправляет галстук.

Судья — полная женщина лет пятидесяти с усталым, но внимательным взглядом — быстро вникла в суть дела.

— Итак, Тарасов Александр Николаевич сменил замки в квартире, где зарегистрирована его супруга, с которой официально не разведён, — подытожила она, просмотрев документы. — На каком основании?

Адвокат Александра начал говорить о том, что квартира приобретена на личные средства моего мужа, что по брачному договору она принадлежит ему, что я добровольно покинула жилплощадь...

Елена Викторовна ждала, пока он закончит, а потом спокойно, методично разбила каждый аргумент:

— Брачный договор не может противоречить базовым правам человека. До официального расторжения брака и раздела имущества супруга имеет полное право проживать в квартире, где она зарегистрирована. Смена замков без уведомления и согласия — это фактически насильственное выселение, что является нарушением закона.

Судья выслушала обе стороны, потом обратилась ко мне:

— Вера Алексеевна, вы подтверждаете, что не давали согласия на смену замков?

— Подтверждаю, Ваша честь, — ответила я как можно спокойнее. — Меня поставили перед фактом, даже не обсудив, где я буду жить.

— И где вы сейчас проживаете?

— В старом здании кафе, принадлежавшее когда-то моему отцу. Там нет нормальных условий для жизни, я вынуждена спать на диване в подсобке.

Я почувствовала на себе взгляд Александра: впервые за всё заседание он посмотрел прямо на меня. В его глазах читалось удивление. Видимо, он представлял, что я остановилась у подруги или сняла квартиру на те деньги, которые он не смог забрать с моего счёта.

Судья выслушала ещё несколько аргументов с обеих сторон, а затем вынесла решение:

— До окончательного решения суда о расторжении брака и разделе имущества предписываю Тарасову Александру Николаевичу обеспечить супруге беспрепятственный доступ в квартиру, где она зарегистрирована. Срок исполнения — 24 часа. В случае неисполнения будет наложен административный штраф.

Выходя из зала суда, я поймала взгляд почти бывшего мужа. Он хотел что-то сказать, сделал шаг в мою сторону, но его адвокат удержал его за локоть, что-то прошептав на ухо.

— Поздравляю с первой победой, — сказала Елена Викторовна, когда мы вышли из здания суда. — Но это только начало. Готовьтесь к длительной борьбе.

Я кивнула, чувствуя странную смесь облегчения и усталости. Да, я получила формальное право вернуться в квартиру. Но хотела ли я этого на самом деле? Хотела ли снова жить под одной крышей с человеком, предавшим меня, терпеть его жалость, презрение или что там ещё он испытывал ко мне?

— Что будете делать теперь? — спросила адвокат. — Вернётесь в квартиру?

— Нет, — честно ответила я. — По факту я сама её покинула. И жить там пока не намерена.

Вернувшись