Котенок Шмыг, авария и полный мандарин! - Яна Лари

— Я поняла, — сдаётся женщина. — Сами так сами…

Слишком высокая, слишком низкая, слишком облезлая — конкретика давно покинула эфир, и в ход пошли не менее бредовые сравнения.

Боже, если бы мне кто-то добрый шепнул, чем обернётся наш променад!

Но Зоя Михална говорила только про учинённый бардак. Попутно наслала на наши с котярой наглые задницы понос и лишай.

Подумывал предложить ей вернуться на шабаш, чудом сдержался. Всё-таки в моей холостяцкой жизни так разомлеть после секса выпадает нечасто. На радостях даже немного спятил и вызвался купить новую ёлку взамен пострадавшей от встречи с комодом.

Гюнтер отправила со мной внучку и в нагрузку поручила поискать приличную розетку.

Ощущение, что меня поимели, пришло с опозданием. Где-то между «ёршиком» и «крашеной мочалкой».

— Я знаю ещё одно место, там выбор ёлок больше, — утешает меня Лада, поправляя свою невзрачную серую шапку. Гори они все синим пламенем до следующего года!

— А с этой-то что не так?

— Она плешивая. И осыпаться начала. Просто ужас!

— Лада, дорогая… — пытаюсь обойтись без третьей мировой. — Мы ёлку покупаем или пуделя?

— Мне просто интересно, себе ты так же пальцем в небо выбирал?

— А мне зачем? Я в ресторане буду праздновать.

— Чтоб я так жил, — бубнит себе под нос мужик неподалёку.

— Видишь? Даже посторонний говорит, что ты, Лада, валяешь дурака. — Незаметно показываю продавщице упаковать нам ближайшую ёлку. — Сама подумай, от моей компании сплошные плюсы! И повеселишься, и сэкономишь, и бабушке любимой не будешь докучать.

— Забыл про главный аргумент. Что это на руку тебе.

— Эгоистка ты, Лада. Ни себе ни людям. Ну и сиди дома, смотри телевизор! Проведёшь всю ночь в обнимку с миской оливье, будешь наедать бока и плакать об упущенном.

— У меня ещё мандарины есть, целая корзина, — улыбается безмятежно гроза моих планов. — От них не растолстеешь.

— А почему? Невкусные?

— Не знаю. Соседа надо спросить. Это в него пару штук прилетело с балкона за взорванные петарды, — хмыкает Лада, пока я рассчитываюсь со взмыленной продавщицей. — Слушай, ты же не отстанешь?

— Нет.

— И Антон там будет?

— Куда же без него. — Хмурюсь, не понимая, зачем ей мой брат.

Она задумчиво теребит краешек шарфа.

— В принципе мы могли бы сразу ему отомстить...

Это не по-христиански, но такой мотив куда приятней мысли, что Антон ей может элементарно нравиться. Я ревную, даже если не показываю.

Давно пора проделать работу над ошибками, и грязь из старых отношений не примерять на каждую. Но в голове нет-нет, да переклинивает.

— Договорились. Всё, можем идти? Если бабушке ёлка не понравится, вали всё на меня.

— А она тут при чём? Ей вообще всё равно.

— Не понял.

Спросить, какого тогда ляда мы столько времени убили, уже не успеваю. Лада стремительно покидает ёлочный базар. Но у ворот внезапно тормозит, растерянно осматривает место, где была машина.

— Кажись, твою колымагу эвакуатор увёз, — бросает она через плечо. — А я говорила, что здесь парковка запрещена.

— А я не планировал торчать тут полдня. — Раздражённо поднимаю воротник пальто.

Лада тут же поворачивается ко мне, обиженно складывая руки на груди.

— А я хорошо провела с тобой время, — обезоруживает меня зараза внезапным признанием.

Я задерживаю осоловелый взгляд на её недовольном лице.

— Так ты тянула время, чтобы побыть со мной?

Она независимо пожимает плечами.

Н-да. Чудеса…

— Такси? — смущённо меняет Лада тему.

— Троллейбус, — хмыкаю, кое-что задумав.

Плутовка подозрительно прищуривается.

— Пересядешь с люксовой тачки на общественный транспорт?

— Ну мы же с тобой выяснили, что торопиться некуда.

Она закатывает глаза, но улыбка всё же мелькает в уголках нежных губ.

— Только если ты обещаешь не прижиматься.

— Прошу, моя леди, — расплываюсь в широкой ухмылке и уверенно указываю в сторону ближайшей остановки.

Конечно, ничего подобного я обещать не собираюсь.

На общественном транспорте я раньше не ездил, но слышал драки здесь бывают круче, чем на свадьбах. Странное место, в общем, для вздохов на ушко.

От количества народа на остановке чёрно. Люди приплясывают от нетерпения, завидев нужный номер. Прощёлкаешь — затопчут!

Пара секунд — и троллейбус битком. Кондуктор, нервный дедок в мятой форме, хамит и толкается.

Одной рукой обнимаю зелёную красавицу, второй заталкиваю вперёд Ладу, покупаю билеты и хватаюсь за поручень.

Меня мотает, как сардину в шторм. Ёлка хоть и в специальной сетке, колется нещадно! На поворотах изображаю нечто вроде стриптиза на кактусе. Какой тут подышать на ушко? Не убиться бы!

На одном из светофоров приходит мысль, что пора.

Я же хочу зарекомендовать себя как идеал? Сейчас или никогда! Второй раз я на этот адский рыдван в жизни не сяду.

Разум кричит «стой», но упрямство уже тянет мои ноздри к серой шапке. Пыхчу, аж шерстяная ткань запотевает!

Видимо, задел я в своей красавице какую-то строптивую струну. Шапка отстраняется, насколько позволяет сжатое пространство, люди ворчат.

Вокруг только и слышно: «совсем стыд потеряли!». Но я кремень. Дышу с собачьей преданностью, всё ближе прижимаясь.

От нагрузки на лёгкие темнеет в глазах.

Шапка поворачивается, открывая поплывшему взору злобную рожу с трёхдневной щетиной.

— Мужик, ты допрыгаешься. Я тебе эту ёлку куда-нибудь запихну!

— Простите, обознался. — Шарахаюсь в сторону.

Так стыдно мне не было… Никогда!

Модник в таком же головном уборе, как у Лады хмурится, взгляд становится настолько острым, что им можно нашинковать бетон.

— Тебе зрение подправить? — бурчит он, прикрывая рюкзаком тылы.

И тут раздаётся сдавленный смех:

— Милый, если что, я справа!

А вот и моя Лада! Она стоит чуть дальше, вцепившись в вертикальный поручень, и давясь от хохота, машет мне рукой.

Люди вокруг угорают. Кто-то даже меланхолично вставляет: «Эх, молодёжь!».

Упырь в серой шапке, закатив глаза, протискивается к выходу. На следующей остановке он исчезает вместе с частью свидетелей моего позора. Неловкая тишина ещё висит какое-то время, пока чертовка не тянется к моему уху:

— Ну что, транспортный маньяк, загрустил? Чёрт с тобой, прижимайся.

Ёлка продолжает колоться, троллейбус трясёт и подкидывает, но мне всё равно. Лада неотрывно смотрит на меня, и в её глазах томится вся нежность мира.

Ко мне со всей отчётливостью приходит осознание: этот Новый год изменит мою жизнь.

Глава 19

Лада

— Бабуль, ну как я? — взволнованно всматриваюсь в своё отражение. — Не слишком ли бледно для ресторана? Может, добавить румян или завить локоны?

Я так боялась перестараться! И вот итог: из зеркала на меня испуганно смотрит элегантная… моль!

Нет, наряд, туфли и сумочку мы подбирали тщательно. Бабушка велела на тряпки не скупиться.