После развода не нужно возвращать (СИ) - Лебедева Катя

- И что теперь? - Артем смотрит на меня с нескрываемым любопытством.

- А теперь она лежит в лучшей частной клинике города. Ей оказывают весь спектр медицинских услуг - анализы, консультации психолога, массажи, питание. И типа за мой счет, - я делаю паузу, наслаждаясь моментом. – Но скоро ее ждет сюрприз. Подробный и очень внушительный счет за все оказанные услуги. Пусть платит за свое лечение сама. Это дорогое удовольствие.

- Ну ты даешь. По полной программе разошелся, - Артема прорывает на истерический хохот, и я его невольно подхватываю, потому что меня так же забавляет эта ситуация.

- Ладно, с Ирой разобрались. Вернемся к твоей главной проблеме. Что будешь делать с Евой?

Да, это самый главный вопрос. Он тяжелее, чем про Иру. Смотрю на свое отражение в темном окне, уставшее, с запавшими глазами, но собранное. Решительное. В этом отражении я вижу не того человека, которым был утром, а того, кем мне предстоит стать.

- Что делать? - повторяю его вопрос с улыбкой на губах. - Я просто верну эту ведьму. И все наладится.

- Как? - не унимается Артем. - После сегодняшнего? Ты вообще осознаешь, что контракт с Эдвардсом, ради которого ты горы свернул, теперь сдох в конвульсиях, и все из-за нее? Как ты это вообще можешь простить?

Я поворачиваюсь к нему, и внутри нет ни капли сомнения. Во мне сейчас та самая уверенность, что вела меня сквозь все банкротства и взлеты, пока не стал на ноги.

- Мне искренне плевать на этот контракт. Не первый раз я падаю в этой жизни. Но я всегда поднимался, Тем. Каждый чертов раз. И знаешь, почему?

- Нет, - он мотает головой, ожидая ответа.

- Каждый раз я поднимаюсь ради нее. Чтобы доказать, что я чего-то стою. Чтобы она могла мной гордиться. Этот раз не будет исключением.

Я в этом не сомневаюсь.

Глава 28

Ева

Мы сидим с Юлей в нашем любимом кафе, в уютном углу за столиком у большого окна. Уже вечер, зажигаются огни города, а в воздухе витает сладкий аромат свежесваренного кофе и ванили.

Мягкий свет лампы под абажуром отбрасывает теплые тени на столешницу, и эта знакомая, почти домашняя атмосфера наконец-то позволила мне расслабиться. Я наконец-то могу выдохнуть - впервые за последние несколько дней, а может, и лет.

Внутри нет этой сжатой, стальной пружины страха, сжимавшей горло и не дававшей вздохнуть полной грудью.

Я только что закончила свой рассказ сегодняшнего дня. Юля слушала, затаив дыхание, то хмуря брови, то разражаясь коротким, одобрительным смешком.

- Это гениально, Ев! Я, конечно, знала, что план хорош, но чтобы настолько! Этот ее вход… этот визг… Браво! Просто браво! Ты видела его лицо? Эдвардса? - Юля отхлебнула латте и поставила чашку.

Я киваю, с наслаждением вспоминая ту картину, чувствуя, как по телу разливается приятная теплота от собственной удачи.

- Видела. В его глазах было сначала полное недоумение, потом презрение. Он смотрел на Глеба, как на что-то, что прилипло к подошве его дорогого ботинка. А когда перевел взгляд на меня, в его глазах было такое… отеческое сочувствие. Сказал, что понимает теперь, почему я была так скованна, и принес соболезнования. В этот миг я почувствовала не просто удовлетворение, а торжество - ведь наконец-то кто-то увидел правду, кто-то признал мою боль и унижение, которые я носила в себе все эти годы.

Мы обе тихо хихикаем, как школьницы, сорвавшие сложный урок. Это нервный, счастливый смех облегчения, вырывающийся наружу после долгого напряжения, смех, в котором дрожит остаточный адреналин и безумная радость от того, что ты все еще жив и способен дышать полной грудью.

- Я тебе говорила: играй на его поле, бей по репутации. Он все прощает, кроме угрозы его бизнесу и имиджу. Ты лишила его и того, и другого одним выстрелом. Теперь ему будет точно не до тебя. Придется разгребать последствия, улаживать скандал, успокаивать инвесторов. Это месяцы работы.

- Я знаю, - говорю с пьянящим чувством освобождения, от которого слегка кружится голова. - И это прекрасно. У меня есть время. Время подыскать новую работу, даже съездить с Алисой куда-нибудь. Просто пожить, не оглядываясь на его ультиматумы. Мысль о том, что завтрашний день будет принадлежать только мне, а не его прихотям, кажется чем-то нереальным, что я готова плакать от счастья.

Я смотрю на огни за окном, и чувствую, как страх отступает, уступая место осторожной, но такой желанной надежде. Возможно, этот кошмар действительно позади. Может быть, я наконец вырвалась из его железной хватки и смогу строить свою жизнь так, как хочу, без оглядки на прошлое, без этого вечного, гнетущего ожидания очередного удара.

В этот момент к нашему столику подходит официант, нарушая хрупкую идиллию нашего праздника. В руках у него небольшая тарелка с изящным десертом, кусочком чизкейка с малиновым мусом и веточкой свежей мяты, который выглядит так, будто сошел со страниц кулинарного журнала.

- Десерты для вас, дамы, - вежливо улыбается он, ставя тарелки.

Мы переглядываемся с Юлей, она в таком же недоумение, как и я.

- Мы не заказывали десерт, - говорит подруга, поднимая на него вопросительный взгляд, а ему хоть бы хны, стоит деловой, довольный.

- Это комплименты от господ за тем столиком, - официант делает легкий, почти небрежный жест вглубь зала, в сторону, откуда доносится приглушенный гул голосов и мягкий свет люстр. - И один из них просил передать вам эту записку.

Он кладет на стол рядом со мной с тарелкой сложенный пополам листок плотной, дорогой на ощупь бумаги, и этот белый клочок бумаги кажется вдруг зловещим.

У меня на мгновение перехватывает дыхание, словно кто-то сжал легкие в кулак, не давая вдохнуть, не давая жить. Сердце, только что бившееся ровно и спокойно, словно убаюканное надеждой, вдруг срывается с ритма и начинает колотиться где-то в горле, отдаваясь глухими, паническими ударами в висках, настойчивыми и пугающими.

Юля хмурится, смотрит насторожено и ждет, когда я скажу, что же там написано.

Я разворачиваю ее.

Почерк знакомый, твердый, без единой помарки, я его слишком хорошо знаю, часто видела его записки на холодильнике.

И вот всего одна строчка, от которой кровь стынет в жилах.

«Ты думала, что отделаешься так легко? Нет. Мы снова в начале, Ева. Мы просто в самом начале…»

Мир сужается до размера этого клочка бумаги, до этих черных, безжалостных букв. Звуки кафе: беззаботный смех, мелодичный звон посуды, тихая фоновая музыка, превращаются в оглушительный, бессмысленный гул, отдаляясь и теряя всякое значение.

Чувствую, как бледнею, как холодная волна страха смывает все предыдущее облегчение, оставляя после себя лишь пустоту и леденящий ужас.

- Ева? Что там? - тревожно спрашивает Юля.

Я медленно, словно плывя против сильного течения, поднимаю голову. Мой взгляд скользит по залу, следуя за направлением, указанным официантом. Сердце замирает в ожидании удара.

В дальнем, полутемном углу, за столиком у стены, погруженные в тень, сидят двое мужчин. Один из них, высокий, широкоплечий, с невозмутимым каменным лицом, - друг Глеба, и сам Глеб ралом. Оба смотрят на нас.

Глеб смотрит прямо на меня, и в этом взгляде все прочитанное послание, вся его непреклонная воля, вся та сила, против которой я так отчаянно, и как теперь стало ясно, так тщетно пыталась бороться.

Мы снова в начале. Его игре. Его правил.

Черт.

Глава 29

Ева

- Мистер Эдвардс, спасибо, что пришли и уделили мне время. После всего случившегося я, признаться честно, ожидал получить отказ, - протягивая руку для рукопожатия, здороваюсь с партнером.

Его переводчик начинает переводить. Сегодня мы встретились без Евы, я с трудом уговорил их на встречу, но нам нужно поговорить, нужно объясниться. Если уж проигрывать, то хотя бы максимально разобравшись во всей этой ситуации.