После развода. Верну семью снова (СИ) - Кароль Анита

За месяц мы проехали Францию вдоль и поперек. Меня учили французскому языку, я попробовала делать вино и легендарный старинный сыр Ливаро, и много еще чего. Но больше всего меня поразил Прованс.

Эти лавандовые поля… Я два часа просидела на краю огромного фиолетового поля, пребывая в нирване. Пока мое уединение не нарушил Вольдемар, друг четы Соболянских.

− Красиво, да? – присаживается рядом.

Я киваю, и снова смотрю на море из нежных цветов. Услада для моих глаз и души, успокаивает. Мужчине я нравлюсь, он уже не раз пытался за время путешествия наладить интимный контакт. Но он вовсе не в моем вкусе.

Низковат ростом, даже ниже меня, кажется. Голос скрипуч и картавит. Нет, я согласна, что нужно видеть достоинства человека, а не недостатки. Но все во мне кричит просто, протестует против сближения.

Он интересный собеседник, много историй знает. Но завтра наши пути расходятся, чему я рада. Чуточку испытываю облегчение. И мне даже не стыдно.

Мои друзья уезжают домой, мой же путь лежит на побережье. Лазурный берег, я его увижу наконец. Ницца и карнавал. И много чего еще посмотрю.

Стас звонил раз в несколько дней, переживал за меня. Постепенно я начала рассказывать ему свои восторги. Описывала места, где побывала. Тогда он стал звонить чуть не каждый вечер. А я стала ждать его звонков.

− Оль… я соскучился, − сказал как−то, с такой грустью. – Мне не хватает тебя.

Я промолчала. И я соскучилась. Жутко. И мне его ужасно не хватает. Мы уже четыре месяца не вместе. Так долго. Но я решила еще съездить в Доминикану, просто поваляться на пляже. И еще на две недели оттянуть встречу со своим городом и всеми, кто в нем живет.

После прогулок по Франции, с удовольствием понежилась под солнышком, поплескалась в водопадах и пару раз побывала на знаменитых рыбалках. Мы ходили на тунца, далеко в море, на два−три дня.

Из Доминиканы сразу уехала на Алтай. Там завершила свое путешествие походом в горы и общением с бородой.

− Сереж, тоска не проходит, − ною ему, а тот усмехается. – Я так интересно провела два месяца, скучать некогда было, но…

Тяжкий вздох вырывается из груди.

− Знаешь, почему тоска не проходит? – спрашивает, прищурившись. – Потому что твой мужик тебя не обидел, не оскорбил. Да, поначалу ты окрысилась на его ребенка, на его тайны, но это все липовое, ненастоящее. Ребенка он не нагулял, стало быть не виноват ни в чем. Тайны оказались эфемерными, ничего не значащими.

− Да, ты прав. Сейчас я вообще удивляюсь, что злилась поначалу.

− Попробуйте снова сойтись. Попробовать. Иногда пары сходятся после переосмысления, после разлуки и живут потом лучше намного. Рожают детишек, строят жизнь по−новому. Ты вот стала другой совсем, не та истеричная кобра.

Я смеюсь, обнимая большое тело «психолога». Мы стоим у водопада, любуемся его волшебным цветом на закате. Октябрь на носу, стало совсем холодно в горах, иногда даже снежинки пролетают. Но мы все равно отдаемся природе.

Домой возвращаюсь в середине октября. Только успеваю разобраться с накопившимися делами и продать последнюю кофейню, как мне преподносят сюрприз.

И приятный, я бы даже сказала счастливый. И отвратительный. Два в одном…

Глава 25

− Дочь, ты дома? – слышу, как взбалмошно кричит мама с крыльца.

Я на заднем дворе, пытаюсь посадить вечнозеленые кусты туи. Но садовод я еще тот. То яма мала, то куст такой, что не могу обхватить и ровно поставить. Да уж, озеленила задний дворик. Смотрю на кривую шеренгу кустиков и хохот пробирает.

Ну найми дизайнера с бригадой, сделают все по высшему разряду. Но мне скучно. Решила, что справлюсь не хуже.

− Мама, я здесь, − скидываю резиновые перчатки на ступеньках. – Что с тобой случилось? Приступ что ль прихватил?

Мать не унимается, что−то рассказывает, и ревет. Я вцепилась в косяк, глядя, как старушка убивается, утираясь огромным носовым платком. Что−то про мою дочь, которую на «скорой» увезли.

Я только вчера разговаривала с Юлей, она была настроена ко мне благодушно, даже посмеялись немного. Все было в порядке.

− Мам… Юля же в Англии, − присаживаюсь рядом с ней, обнимаю за плечи.

− Да не была она ни в какой Англии… Я ей квартиру помогла снять, и вообще… Беременная она была, а ты теперь бабка, внук у тебя только что родился! А я прабабка… счастье−то какое…

Первый шок прошел быстро. Вскакиваю и бегу в свою комнату, переодеваться. Мама ковыляет следом, переваливаясь.

− А я тебе все утро звоню, а у тебя не доступно.

− Телефон сел. На зарядку не поставила.

Теперь понимаю, почему дочь от меня шарахалась в последние месяцы. Я бы сразу поняла, что она в положении. Неужели моя маленькая девочка боялась меня? Я же всегда ее поддерживала. Не стала бы я тащить ее на аборт, наоборот, помогла бы.

Наверное боялась, что ей за Англию прилетит. Но я же не идиотка, понимаю, что в восемнадцать лет девочки влюбляются и беременеют. Сама такая. Залетела, когда училась в институте. Родители помогли, и мы со Стасом сразу поженились. У меня была возможность получить образование и профессию.

− В каком роддоме? – спрашиваю, уже направляясь на выход.

− В восьмом. Я вечером приеду… Оля, там вещи надо какие−то…

− Разберемся.

Я все еще ошарашена, мысль – как так? Как я о беременности дочери не узнала?

И сама же отвечаю – закопалась в своих проблемах с мужем. Но я как думала, устроила дочь, выпустила ее во взрослую жизнь, а если помощь понадобится, то она придет ко мне, или хотя бы позвонит. Я не считаю беременность грехом, даже если нет мужчины рядом. В наше время скорее счастье, если женщина родила без мужа, чем позор. Гораздо хуже, если вообще не получилось родить и живешь одна.

И Юля знает о моей позиции. Я с ней разговаривала года два назад, высказала свое мнение. Я против аборта. И если вдруг получилась беременность, а папашка сбежал, то это не страшно. Воспитаем. Моя дочь не должна бояться такой ситуации и скрывать от меня, что беременна.

Здесь таится что−то другое. Раз скрыла, значит причина серьезная. И я докопаюсь.

Пока еду, видео приходит от Юли, внука показывает. Надеется, что увижу так и не приеду? Зря надеется. Пришло время поговорить по душам.

Но мысли мои вылетают из головы, когда вижу свою дочь с малышом на руках.

− Мама… − обреченно роняет моя малышка. Ее губы начинают трястись, руки тоже. Я подхватываю ребенка, пока не уронила и присаживаюсь рядом на кровать. – Мам, я не знала, как тебе рассказать… и папе тоже. Он не знал.

− Юль, ну как так, а? Как гром среди ясного неба – ты стала бабушкой, − смеюсь, вспоминая вопли моей мамы. – Я бы не стала тебя ругать, или осуждать. Эх ты, тихушница!

− Мам, я… − начинает Юля, но в палату входит медсестра.

Мы обсуждаем, что нужно моей дочке и малышу, я иду покупать вещи в ближайший магазин. Забегаю в аптеку, покупая все по списку. Если бы мама не скрыла от меня, что Юле рожать скоро, сейчас бегать бы не пришлось. Я бы устроила дочь в самый лучший роддом города.

Но теперь уже поздно, куда «скорая» привезла, там и останется, до выписки. Как врач сказала, роды прошли без осложнений, ребенок тоже в порядке, дня через три заберу дочь и внука домой.

Я почти час провожу с дочкой и малышом. Юля дремлет, обессилев от родов, а я тихо сижу на стуле. Палата трехместная, но две другие кровати еще ждут своих временных хозяек. Совсем мало стали рожать.

Помню свою палату в роддоме, на шесть коек. И еще не хватило, поставили две к ночи. Пройти негде было, мамочек выписывали досрочно, чтобы другим место освободили. А теперь пусто почти в роддомах.

Ребенок зашевелился, и я подошла к мальчонке. Красивый малыш. Не выдержала, отправила видео сестре. Пусть знает, что стала тоже бабушкой, двоюродной. Но сначала вышла в коридор и позвонила ей, вот только Катя будто не обрадовалась. Голос странный, безжизненный.

Немного подумав, позвонила Стасу. Думала, что застану врасплох, но Исаев уже знал. Ему дочь сама позвонила и рассказала. Меня это задело немного. Меня дочь сама и не думала уведомлять. Зашла в палату, дождусь, пока проснется и спрошу, в чем дело.