Так бывает... - Надежда Михайловна
Позвонил матери, в трубке слышались детские возгласы и какое-то бормотание.
— Мам, я тут тебе рыбки привез, когда дома будешь-то?
— Я тебе позвоню, сейчас мы кушаем, попозже! — и мамка отключилась.
Генка обозлился:
— Кушают они, идиотка старая! Может, её чем опоила бывшая, вон как сюсюкает с этими... С родным бы сыном так, а то дебил, дубина, болван. Поругаться с ней что ли?
Но потом отбросил эту идею — зная свою резкую мамку, он мог нарваться мало того, что на скандал, так она могла и послать конкретно, и забыть про него точно. А без мамки, да не имея под боком женщины... было тошновато.
— Светку позови!! — ехидно хихикнуло где-то внутри.
Генка поморщился, нет он не заморачивался, были у него разовые встречи, иногда, когда припирало и 'плечевых' подсаживал, прежде, правда, наведя у бывалых водил справки. Расспрашивал, кто и какая, чтобы не влететь на подставу, были случаи и нередко, когда подсадив, казалось бы, одинокую девушку, мужики попадали в большие неприятности, хорошо, если живы оставались... Сейчас, правда, на дорогах стало поспокойнее, да и мало кто рисковал особенно в ночь, ехать по одному — за компанию, как говорится, и мужик повесился. Генка был аккуратист, и женщин выбирал таких же. Иногда в придорожных кафешках попадались неплохие клиентки, нет такого улетного секса, как с рыжей сучкой, не случалось, да и там старались обычно девахи, он только расслаблялся, нормально. Но вот прожив десять лет с бывшей, хотелось какого-то более теплого уюта в квартире, как они его умеют создавать, интересно?
— Замутить чего-то с бывшей? Да на фига ему аж двое чужих, совсем маленьких? Нет уж, он лучше присмотрится, если случится так, к той татарочке.
Мамка прозвонилась часа через четыре, когда он только что проснулся.
— Что за рыба? Треска?
— Сама ты треска, давай я к тебе подъеду, хоть гляну, как ты устроилась??
— Хорошо, я буду дома. — Поговорив с сыночком, Тома стала собираться домой. — Люда, я побегу до квартиры, там сынок рыбу какую-то свежую привез, ребятишкам супчика сварим.
— Мам Тома, ты с ним не ругайся, ладно?
— Да не буду, я уже смирилась с тем, что у него, дебила, мозгов нету. Да и вот сейчас постоянно будучи возле вас, я, честно, удивляюсь, как ты с ним столько лет жила? Вы же совсем не подходите друг другу?
— Не знаю, может, в силу привычки? — задумчиво сказала Люда. — Все как-то некогда было остановиться... училась, потом работы навалилось, дома-то бывала урывками, вот и не случалось ссор-раздоров, может, даже и подруга эта доброе дело сделала, подлезая под него? Я уже себе давно говорю — значит, так надо было.
— Не поспоришь, я не предсказатель ни разу, но, скорее всего, ты бы опять моталась по командировкам, а он дома сидел. Сейчас вон постоянно в дороге, малость клюнул его петух в мягкое место, да недостаточно.
Генка появился минут через пятнадцать.
— Привет, мам! — клюнул её в щеку. — Ну-ка осмотрюсь у тебя.
Походил, проверил все и сделал вывод:
— Здорово, не ожидал, что ты такое красивое... гнездышко обустроишь! — Да вот, кредит взяла! — ну не будет же Тома говорить, что сваты-Стасовы помогли. — Выплачиваю с пенсии потихоньку.
— Кредит — это хреново, но квартирка и впрямь — блеск.
Тома ждала, что сынок поинтересуется, сколько ей выплачивать, и, может быть, предложит хоть немного помочь — она бы, конечно, отказалась, но...
А Генка задумчиво протянул:
— Я вот коплю на машину, хочу хоть недорогую купить, непривычно на автобусе-то, привык уже за рулем!
— Ну да, ну да, — усмехнулась Тома, — оно так.
— Мам, смотри, вот рыба какая.
— Ох ты, это ж почище сома будет, помнишь, может, мы с отцом тогда еле вытащили, кило четыре в нем было.
— Помню, я его ещё сильно боялся, — улыбнулся Генка. — Короче, я её напополам разрубил, и половину тебе на куски порезал, хребет-то не хилый, и вот голову на суп, любишь ведь.
— Спасибо, сынок, ты это, по возможности, рыбу-то привози. Я ведь её, сам знаешь, всегда любила, особенно ледяную. Стоила-то шестьдесят девять копеек, а сейчас и не укупишь. Деньги-то тебе за рыбу отдавать?
— Сдурела?
— Ну кто тебя знает, ты ж, вон, скуповатый какой стал. — Мать, не умничай, давай уже ругаться не будем. Я знаю, сынок из меня не очень, но я тебя люблю, как умею.
— Вот то-то и оно, как умеешь, недодала я тебе умения любить кого-то больше себя.
— Разве так бывает? — удивился Генка.
— Бывает, сынок, ещё как бывает... не всем правда это дано... Чай будешь?
— Буду, а ты чего-нибудь??
— Вон сырников твоих любимых приготовила, целую гору.
Не скажешь же, делала сырники на всех, а Люда, быстро смекнув, что дитятку надо угостить мамкиной едой, тут же завернула их все в фольгу, чтобы не остыли.
Тома достала любимое Генкино крыжовниковое варенье, заварила чай и, подперев лицо рукой, смотрела на него. А Генка наслаждался любимой едой.
— Мам, женюсь, точно... вот из-за варенья и сырников домашних только и женюсь.
— Прям сегодня? — нисколько не удивилась Тома.
— Не, в перспективе, как подвернется подходящая женщина.
— Дай-то Бог, чтоб подвернулась! Может, и родишь кого?
— Не, я так маракую — женщину с небольшим три-пять лет ребенком, ну их, младенцев... Пищат, спать мешают, всякие памперсы, пеленки, а тут уже большенький, разумный ребенок...
Мамка как-то враз запечалилась, а Генка, сам себе удивляясь, ляпнул:
— Ну как там бывшая поживает?
— Да нормально, детки растут, вот по восемь месяцев сравнялось.
. -А что, папашка, так и не объявился? — гадко усмехнулся Генка.
Мамка, странно взглянув на него, вздохнула:
— А зачем он нужен, ещё один захребетник? Лишние трусы и носки стирать?
— А как же она жить-то собирается с двумя, пока в декрете, а деньги-то откуда, подала бы на алименты, все помощь.
— Да ты забыл, что у неё родители имеются? Помогают, ежемесячно присылают внукам.
— Неплохо устроилась!
— Дуррак ты, Генка!
— Какого выродили, такой и есть.
— А ты свою рыжую что ж, забыл так быстро? — отбила подачу мамка. — Там ведь красота... - выплюнула она матерное слово, — ты, говорят, обмирал, по сладкой такой??
— Мать, — Генку аж передернуло всего, — не напоминай про эту шалаву!!
— Так и ты не смей Люду
