В ад и обратно - Брайс Кин

— Кто такой Вирджилио? — Задаю я вопрос, потому что, по правде говоря, кто тот глупый мальчишка, который разрушал всё вокруг себя? — Не стоит возвращаться к прошлому. — Говорю я.

Чезаре, покачав головой, говорит:

— Ты что-то знаешь. Я умею распознавать ложь, и мне известно, что в большинстве случаев ты говорил мне неправду, чтобы успокоить меня. Я всегда принимал эту ложь, но сегодня я не позволю тебе обманывать меня...

— Прекрати, чёрт возьми, Чезаре, — рычу я.

— Мне нужно знать правду, Этторе, — настаивает Чезаре с решимостью в голосе. — Что произошло до того, как я потерял память? Кто такой Вирджилио и почему я чувствую такую сильную связь с ним? Просто скажи мне, — кричит он, приближаясь и пристально глядя мне в лицо, и первое, что я делаю под влиянием импульса, — поднимаю руку.

Моя рука замирает в воздухе, сердце бешено колотится где-то в животе, а пульс отдаётся в ушах.

Я не такой, как он. Я не такой, как мой отец.

Мои ресницы трепещут от осознания того, что я вот-вот ударю Чезаре. И от угрюмого выражения его глаз моё сердце сжимается.

Я осторожно кладу руку ему на лицо.

— Я не такой, как наш отец, — выдыхаю я, затем обхватываю его лицо обеими руками и прижимаюсь лбом к его лбу.

— Наш отец никогда бы так не поступил, — качает он головой, насмехаясь надо мной, как будто я сошёл с ума. Я киваю, отпускаю его лицо и, спотыкаясь, сажусь на край своего стола.

— Ты прав, — я снова киваю. — Отец, которого ты знаешь как нашего, никогда бы так не поступил.

— О чём ты говоришь? — Он подходит ближе, в его глазах появляется замешательство и беспокойство. — Не лги мне, чёрт возьми, и не пытайся взять свои слова обратно, Этторе.

Сейчас самое время рассказать правду. Время, чтобы облегчить груз, который я нёс в полном одиночестве. Он должен знать. Возможно, мне следует примириться с прошлым, чтобы двигаться дальше к своему будущему.

— Ты знаешь Вирджилио, брат. И это не ты, если ты мог так подумать, — я сглатываю, мой желудок переворачивается, а кровь бурлит в сужающихся венах, — это я.

ГЛАВА 22

ВИРДЖИЛИО

Тот, кто думает, что правда может принести свободу, ошибается. Теперь, когда я узнал правду, я, чёрт возьми, не могу найти покой. Я чувствую возбуждение. Я, безусловно, спокоен, но мне кажется, что мне нужна новая кожа, потому что старая чешется. Я не чувствую своего пульса.

— Ты Данте, Данте Мессина, и мы оба являемся законными наследниками клана Мессина Коза Ностра.

Сначала в его глазах появился блеск, затем он яростно затряс головой, словно не мог сразу обработать всю информацию, а потом схватил себя за волосы.

Мне следовало держать язык за зубами. Я должен был найти способ донести правду до него постепенно, как предполагали врачи, хотя это было почти невозможно из-за серьёзного повреждения его мозга. Но ночные кошмары Данте доказали, что врачи ошибались.

Я в отчаянии смотрю на потолок своего кабинета, а мои указательные пальцы нервно постукивают друг о друга.

Сжимая зубы, я понимаю, что мне нужно что-то, что придаст мне сил. В этот момент мне нужна любая помощь. Я встаю и начинаю ходить по тёмному кабинету, ударяясь пальцами ног о ножку стола, но боль лишь приносит желанное отвлечение.

В какой-то момент своей жизни я словно жил в тумане, постоянно стремясь к состоянию эйфории и пытаясь убежать от ночных кошмаров и голосов. Употребление наркотиков замедляло моё развитие, отгораживало от всего остального, заставляя замкнуться в себе.

Я мог думать. Я мог вынести груз того, что должен был сделать для себя и своей семьи. Но я был как призрак. Я был слишком ошеломлён и понимал, что мне нужно остановиться. Я слабел, не мог есть, и даже сейчас это всё ещё остаётся проблемой.

Но, по крайней мере, я могу излить своё разочарование на боксёрскую грушу. Я тренируюсь так усердно, что перестаю чувствовать свои кости.

Данте, вероятно, изменит своё решение. Ему нужно время, чтобы осмыслить то, что он только что услышал.

Он вышел из моего кабинета, и я последовал за ним, но остановился, увидев, что он не покинул мой дом. Вместо этого он направился в свою спальню, которая находится в другом конце коридора, ту, что предназначена для экстренных случаев, подобных этому.

Он не злился на меня. Он был просто в замешательстве, и всё, что я ощущал, — это чувство вины, которое сжимало моё сердце. Нам обоим приходилось переживать и более трудные времена, и я надеюсь, что в конце концов смогу сделать так, чтобы каждый из нас чувствовал себя лучше.

Наш отец заслуживает смерти. И очень скоро я всажу пулю ему в череп. И не одну. Много. По одной за все страдания, которые мы когда-либо испытывали. Когда я закончу, он будет полностью состоять из пуль.

Я прекращаю мерить шагами кабинет и выхожу из него босиком. Мне необходимо прогуляться по поместью, особенно по дорожке на заднем дворе. Хруст веток под ногами придаёт мне уверенности, и это волшебным образом снимает моё волнение.

Это поможет мне придумать, что же, чёрт возьми, делать дальше.

* * *

— Входите, — произносит Кармин, входя в кабинет своего брата Флавио и приложив большой палец к двери, чтобы пройти биометрическую аутентификацию.

Флавио — глава клана Руссо и один из самых грозных людей в мире. Но я не боюсь его. Я никого не боюсь. Я не чувствую себя живым. Кажется, жизнь работает в две смены, чтобы быть уверенной, что я вернусь туда, где мне и место — среди мёртвых.

Я вхожу в комнату с высоким потолком, похожую на нишу. В ней темно, и даже огромная люстра не в силах рассеять мрак. Стены тёмно-серые, диваны и шторы чёрные, а кресла вокруг стола из красного дерева — красные.

В каждом углу и коридоре этого поместья выстроился отряд верных солдат в чёрной форме, держа наготове обнажённое оружие. Но меня это ни в малейшей степени не беспокоит.

Я могу сказать, что прошёл через ад и вернулся обратно.

Несколько раз с тех пор, как она пропала.

Сейчас я отсчитываю свою жизнь с того момента, как потерял её, и это были четыре года настоящего ада. Как будто судьба хотела показать мне, насколько хуже может быть, мне пришлось пережить огненный ожог, чтобы изменить свою личность и защитить маму и брата. Возможно, физически