Ты под запретом - Лена Бонд

была уверена, что это лето станет самым ужасным в моей жизни, а сейчас я чувствую себя более живой, чем когда-либо. Моё сердце переполняется эмоциями, которых я раньше не знала. Это удивительно, но факт — мне никогда не было так хорошо, как сейчас, в этой старенькой машине, рядом с этим парнем, посреди ночного поля.

Внезапно вдалеке появляются какие-то странные тёмные силуэты. Сначала мне кажется, что это деревья, но, когда мы подъезжаем ближе, я понимаю, что это что-то другое. Огромные вертикальные цилиндры, возвышающиеся над полем как минимум на десять метров в высоту.

— Что это? — спрашиваю я, когда Илья останавливает машину у подножия этих странных сооружений.

— Старые резервуары для хранения топлива, — отвечает он, выключая двигатель. Свет фар гаснет, и мы оказываемся в полумраке, освещённом только луной и звёздами. — Давно уже недействующие, пустые. Но с них открывается классный вид.

Я смотрю на него с недоумением, чувствуя, как внутри зарождается смесь страха и любопытства.

— Что значит «с них»? — я нервно усмехаюсь. — Ты хочешь, чтобы мы туда залезли?

— Да, — спокойно отвечает Илья, как будто предлагает что-то совершенно обыденное.

— А это... безопасно? — я с опаской смотрю на металлические конструкции, которые в лунном свете выглядят ещё более зловещими.

Илья поворачивается ко мне и берёт за руку. Его пальцы переплетаются с моими, и я ощущаю, как его прикосновение успокаивает мою тревогу.

— Со мной тебе нечего бояться, принцесса, — тихо произносит он, глядя мне прямо в глаза. — Я бы никогда не стал подвергать тебя опасности.

Я смотрю на него и понимаю, что верю ему. Верю безоговорочно, и это пугает меня даже больше, чем перспектива забраться на эту огромную железную бочку.

— Хорошо, — киваю я, и Илья улыбается.

Он выходит из машины, достаёт из багажника рюкзак и протягивает мне руку. Я вкладываю свою ладонь в его, и мы вместе идем к резервуарам. Трава под ногами влажная от вечерней росы, и я радуюсь, что надела кроссовки, а не сандалии.

Подойдя ближе, замечаю металлическую лестницу, ведущую наверх. Она выглядит достаточно крепкой, но всё равно мне становится не по себе при мысли о том, что нужно подниматься так высоко.

— Я пойду первым, — говорит Илья, ставя ногу на нижнюю ступеньку. Он оборачивается и протягивает мне руку. — Держись за меня и за перила. Всё будет хорошо.

Я делаю глубокий вдох и начинаю подниматься следом за ним. Ступеньки холодные и немного скользкие, но я крепко держусь за перила и за его руку. С каждым шагом мы поднимаемся всё выше, и я стараюсь не смотреть вниз, фокусируясь только на спине Ильи передо мной.

— Ты как? — спрашивает он, оглядываясь на меня.

— Нормально, — отвечаю я, хотя сердце колотится как сумасшедшее. — Просто не очень люблю высоту.

— Мы почти наверху, — подбадривает он меня, и его голос действует на меня успокаивающе. — Осталось совсем немного. Ты молодец, принцесса.

Наконец мы достигаем верха. Илья поднимается на площадку и помогает мне забраться следом за ним. Я оказываюсь на открытом пространстве — плоской крыше резервуара. Ветер здесь сильнее, чем внизу, он треплет мои волосы и забирается под рубашку, заставляя меня поёжиться.

— Смотри, — Илья указывает в сторону противоположного края.

Я замечаю какое-то свечение там, у дальнего края, ограждённого невысоким бортиком. Илья берет меня за руку и ведёт прямо туда. Когда мы подходим ближе, я не могу сдержать восхищённого вздоха.

Прямо перед нами расположено небольшое пространство, организованное для отдыха. Импровизированный диван из деревянных паллет, на котором лежит плед и пара подушек. Рядом стоит маленький столик из паллет поменьше. Всё это освещается мягким светом гирлянды с маленькими желтыми огоньками, создающими атмосферу уюта и тепла.

— Иди ко мне, — Илья обнимает меня за талию и подводит к самому краю крыши.

Открывающийся вид заставляет меня затаить дыхание. Перед нами расстилается река, в которой отражается полная луна, превращая воду в серебристое зеркало. За рекой виднеется деревня, которая отсюда, с высоты, кажется игрушечным макетом: маленькие домики с горящими окнами, столбы с фонарями, и даже тот самый крест в центре деревни, подсвеченный снизу.

— Это Порошино, да? — шепчу я, боясь нарушить магию момента громким голосом.

Илья целует меня в шею, и по моему телу тут же пробегает волна приятных мурашек.

— Ага, — отвечает он так же тихо, пока его дыхание щекочет мою кожу. — Ты по кресту узнала?

Я киваю, не в силах оторвать взгляд от этой потрясающей картины.

— Здесь очень красиво, — искренне говорю я, наслаждаясь видом.

— Рад, что тебе нравится, — Илья обнимает меня крепче. — Раньше здесь часто тусовалась местные, в основном школьники, и я в том числе. Но потом все разъехались, выросли, и это место забыли. Я немного прибрался здесь, соорудил сидение и столик…

— Специально, чтобы водить девчонок? — шутливо спрашиваю я, но в глубине души мне действительно интересно. А ещё я пытаюсь скрыть укол ревности, представляя, как он приводил сюда других девушек до меня.

— Специально, чтобы привести сюда тебя, — серьёзно отвечает он. — Это, конечно, не вид из ваших башен Москва-сити, но тоже неплохо.

Я поворачиваюсь к нему лицом.

— Это намного лучше, — честно говорю я. — Здесь всё настоящее. Живое.

Илья смотрит на меня с такой нежностью, что у меня подкашиваются колени. Но вдруг он словно спохватывается.

— Это ещё не всё! — восклицает он с мальчишеским энтузиазмом.

Илья снимает с плеча рюкзак и начинает доставать из него термос и несколько контейнеров. Я с теплотой наблюдаю, как он организовывает что-то вроде пикника: раскладывает на столике ягоды, фрукты и даже ароматный пирог, от которого исходит сладкий запах сдобы и ягод.

— Пирог испекла мама, — говорит он, расставляя еду. — Он с вишней. Мама последние полгода практически не выходит из дома и готовит редко, но сегодня особенный день, потому что она решила приготовить пирог по своему фирменному рецепту.

Я замечаю, как меняется его лицо, когда он говорит о маме, становится одновременно нежным и грустным. В его глазах появляется тень боли, которую он пытается скрыть, но я всё равно замечаю.

— Прости, что не познакомил вас, — добавляет он, не глядя на меня. — Она сильно болеет и не привыкла к гостям. Наш единственный постоянный гость — это фельдшер из соседнего поселка, которая приезжает раз в две недели проверить её состояние.

Я вижу, что это болезненная тема для Ильи, поэтому подхожу к нему и помогаю разложить еду, желая хоть как-то поддержать его.

— Ничего страшного, — мягко произношу я, касаясь его руки. — Я всё понимаю. Мы можем познакомиться в другой раз.

Илья поднимает на