Так бывает... - Надежда Михайловна

Ванька перед отъездом втихую положил пакет с их подарками под елочку:

— Баб, ты, это, слово мне дай?

— Какое, Ванечка, тебе слово давать?

— Честное, после двенадцати погляди под елочкой, может, дед Мороз тебе чего припас?

— Сдается мне, дед Мороз и к вам с папой придет! — хитренько улыбнулась бабуля.

— Ладно, приедем — увидим.

Ванька с огромным удовольствием носился по двору Стасовых, валялся с мелкими в снегу, ловил восторженных, визжащих малышей с горки, возил их на санках, умудрился даже на Рэе прокатиться. С собакиным, к слову сказать, обнимался долго. У Старостиных ревниво приглядывался к их Рэксу, сделал вывод:

— Дядь Ром, моя Рэечка поизящнее будет, и посерьезнее, ваш немного дурной.

— Вань, ты постарше и один с ней, а у нас все трое его тискают, вот он и дурит немного.

Новый год встретили шумно, к двум часам заявились все опоздавшие, чего-то потусовались и по случаю небольшого морозца рванули все на площадь к главной елочке, где было как всегда — шумно, весело, празднично. Взрослые, совсем как детишки, взявшись за руки, водили хороводы, распевая: "В лесу родилась елочка!", а Ванька, пробурчав папке:

— Отстой! — решил скатиться с большой деревянной горки, на которой было полным-полно народу. Папка кивнул, крикнув, чтоб недолго, и Ванька, насвистывая как заправский разбойник, несколько раз скатился на картонке. Собрался опять залезать наверх и краем глаза увидел в самом углу, под лестницей какую-то съежившуюся фигурку.

— Непорядок, Новый год же!!

Полез туда, увидел, что плачет навзрыд тетка какая-то.

Полез под шапку, почесал макушку:

— И чё говорить в таких случаях?

А потом вспомнил... Когда он сильно болел, папка всегда брал его на руки, ходил по комнате и бодренько говорил:

— И чего ноем? У других вон хуже бывает!

Вот Ванька и брякнул:

— И чего ноем, хуже бывает, праздник же!! Тетка дернулась и обернулась, такая не старая, даже помоложе теть Люды будет, ничё, симпатичная, только зареванная вся. Ванька полез в карман, вытащил наглаженный бабулей платок, протянул все-таки девушке, лет двадцати с чем-то..

— На, вытрись, краска твоя потекла, как зебра прямо.

— Спасибо! Ты кто?

— Я? Иван Вячеславович. А ты?

— А почему ты мне тычешь?

— Ой, да ладно, буду я политесы разводить, ещё скажи, каблуками прищелкнуть и к ручке приложиться надо?

Девушка улыбнулась:

— Смешной ты!

Вытерлась платком и вздохнула как-то горько.

— И чего вздыхаем? Руки-ноги на месте, шевелятся, тогда и ныть нечего.

— Много ты понимаешь.

— Уж побольше некоторых.

— Мамке своей так отвечай.

— Я бы ответил, да не водится у меня мамки-то. Скажи, как тебя хоть зовут, а то вот базарим не по-честному.

— Люба. А мама твоя, она что..?

— Не, не померла. Просто её не было, ну, почти никогда.

— А отец?

— Папка у меня — такой один во всем мире, слушай, пошли на свет, че мы как заговорщики по углам прячемся... Да не переживай, никто и не поймет, что ты рыдала!!

Люба на свету внимательно рассмотрела Ваньку.

— Какой ты худой!

— Эт я расту усиленно, ты бы меня мелкого видела... тогда было совсем плохо, а ща я папке по макушку.

— Иван Вячеславович, извини, а все-таки где же твоя мать?

— Мать! — хмыкнул Ванька, ему как-то враз понравилась эта рева, и он, редко когда говоривший про эту тетку, тут почему-то выдал. — Да не было матери, была тетка, меня родившая, и все.

Люба эта аж запнулась, уставившись на него огромными глазами...

— Ой, только вот не надо меня жалеть, начнешь ща — бедненький Ванечка.

— Бедненький Ванечка ща получит по шее, я почему тебя должен по всей площади искать? — раздался за его спиной папкин голос.

— Пап я тут, это... типа психологом подрабатываю. Вот Люба сильно чего-то ныла, я и попытался...

— Не ругайте его, пожалуйста, ваш Иван Вячеславович мне очень помог! — Вступилась тут же за Ваньку эта Люба.

А папка не был бы самым лучшим в мире папкой, если бы не просек её зареванное лицо и какой-то умоляющий взгляд Ваньки.

— Хмм, а пойдемте-ка, Люба, к нашей компашке. Сынок мой, дай ему волю, Вас заговорит.

— Но я, право, — начала Люба, Дериземли одновременно перебили её.

— Пошли-пошли!!

Ванька галантно оттопырил локоть:

— Цепляйся, ты мелкая, в толпе потеряешься. Ростом мелкая, я хотел сказать!

Люба засмеялась, уцепилась за его руку, а Слава пошел сзади, изумляясь поведению сына. Чтобы его Ванька и так сразу повел себя с девушкой?? Да он с теть Людой своей обожаемой и то так себя не вел!!

— Во, теть Люд, я какую потеряшку нашел, знакомьтесь все.

Народ весело назывался, все смеялись, шутили, плясали, и Люба как-то расслабилась.

А Ванька опять удивил отца — пригласил на танец Люду и что-то горячо ей говорил.

— Ванька и танцует... Да, Слава, похоже, совсем вырос твой сын!!

А сын горячо говорил:

— Теть Люд, надо мне помочь.

— Да, Ваня, в чем??

— Теть Люд, я папке жену нашел, она хорошая — я точно знаю, поможешь мне?

— Вань, ты не ошибаешься

— Теть Люд, я тебе уже говорил, что папке моему такую как ты хочу? А эта Люба, её какой-то козел обидел, она так рыдала. А мне, ты же знаешь — тетки совсем не нравятся, которые на папку засматриваются. Ты сама говоришь всегда: "детей и собак не обманешь".

— Вань, ты же терпеть не можешь, когда тебя ребенком называют?

— Теть Люд, ну чего ты не догоняешь-то? Я как бы братом-сыночком буду ей, если все получится. Никому же не говорил, а хочется, вон, как у всех чтобы, типа мамки чтоб было.

— Ванечка! — ахнула Люда. — Прости меня глупую!!

— Да знаю, теть Люд, что ты меня тоже любишь, но эта же будет папкина жена и моя тоже родная. Она такая смешная и какая-то теплая, поможешь, теть Люд?

— Вань, сто пудов!

Люда взяла его за уши и, наклонив вихрастую голову пониже, смачно расцеловала.

— Ванька, ты такой славный, — и тише добавила, — сводник!

И так получилось, незаметно для Любы, а очень даже заметно для Ваньки и удивленно смотревшего всю эту новогоднюю ночь на него папки, что пошла она со своей новой смешной компанией. Никто не спрашивал, почему она плакала, просто приняли её и всё. Не знала же она, что Ванька Дериземля очень редко с первого раза проникается симпатией к женщинам, а раз Ванька её принял, значит — папке не отвертеться. Генка впервые в своей жизни испытывал муки ревности. Нет, его Наиля вела себя очень хорошо,