Играя с ветром - Евсения Медведева

 Эх… Если бы это была она…

– Лёвушка, сынок! Ты в кабинете?

Медленно перевел взгляд с Ники на дверь, в которой замерла мама. Конечно… Не раньше, не позже.

– О! И будущая бабушка пожаловала, – Дина со всей дури рванула документ из моих рук и побежала навстречу маме, а я не мог прекратить смотреть на Нику. Она подняла глаза в потолок, пытаясь остановить бег слез.

Тело даже не совещалось с мозгом, ринулся к ней, желая только одного: прижать, обнять и вдохнуть любовь, от которой вырастали крылья. Но Ника уловила моё движение и выставила ладонь, предостерегая от дальнейшего приближения. Смотрел, как трясётся её рука, как она пытается по крошке собрать свои эмоции, как гасит пылающее пламя боли, но не мог подойти. Лишь бы не рухнула в обморок!

– Лев, что происходит? – шептала мама, вчитываясь в содержание бумаг, она отмахивалась от Дины, что диким плющом тянула к ней свои руки, желая обнять. Шикала на неё, потому что девушка от перевозбуждения залпом автомата тараторила, а её бессвязные слова превращались в белый шум.

– Ника, – кончиками пальцев скользил по её влажной ладони и повторял глубокую линию жизни.

– Лев! Объясни мне, о чем говорит Дина? – мама размахивала листами, откровенно отталкивая ту. Всё это больше походило на абсурд и уличный базар, где целью людей было не услышать, а выговориться, и лишь моя Вероника замкнулась, пряча от меня своё красивое лицо.

– Ника, – я попытался сделать ещё шаг, но Ника взвыла раненой волчицей и затопала ногами. Слезы полились градом, она вцепилась пальцами в свои волосы и стала раскачиваться, ударяясь головой об стену с глухим звуком, разрывающим моё сердце.

– Это бред! – орала она во всё горло.

– Нет, дорогуша! Это реальность! – Дина тоже завизжала и как-то внезапно бросилась в сторону Ники, я только и успел ухватить её за руку. Она словно взбесилась, дрыгалась, с силой отталкивала меня, пытаясь вырваться, будто и не бледная, ослабленная и глубоко беременная девушка была передо мной. – Это теперь твоя реальность! Живи с этим, Ветер! Я рожу ему сына с голубыми, как зимнее небо, глазами! Я! Запомни мои слова, дрянь! Запомни!

Ника дёрнулась, будто разряд тока пропустила через себя, подняла на меня глаза, в которых больше не было ни слез, ни истерики… Да там ничего уже не было. Ледяная пустошь и морозный треск тонкой корки…

– Да удачи! Быть может, его мама будет рада такой невестке? Ну что же вы, тётя Оля? Обнимите скорее будущую невестку, – её слова были тише шепота, но перепонки все равно вибрировали. Она с отвращением смотрела на мои руки, которыми я удерживал Дину, а потом бросилась вон из кабинета. И не остановил её мой дикий крик…

– Ника!!!!

– Усё… – Дина вырвалась из моих рук и с нескрываемым злорадством захлопала в ладоши. – Умчался твой Сквознячок, Лев. Прости, конечно, но она нам сильно мешала.

– Лев, что это? – мама до сих пор растерянно елозила в руках уже смятые справки. Но разве это было важным?

Рванул за Никой, но когда выбежал на улицу, то в вечерних сумерках уловил лишь блики стоп-сигналов её красного «жучка».

– Люблю… Люблю… – шептал я эти слова как мантру, пока бежал за ключами от машины.

Лишь бы догнать! Лишь бы вновь увидеть её.

Глава 32

– Упс, убежала, да? – Дина спрыгнула с подоконника, когда я влетел в кабинет. Рванул со спинки кресла пиджак и обернулся, смотря в её стеклянные глаза. – Как невежливо. А ведь могла порадоваться за тебя, за меня, за сыночка.

– Дин, всё, что могла, ты уже сделала, поэтому можешь с чувством выполненного долга отправляться домой.

– Лев! – Дина встрепенулась, как-то сжалась, будто кто-то тут бить её собирался, и отшатнулась к окну. – Ты не рад, милый?

– Ты серьёзно считаешь, что после этого спектакля я должен прыгать до потолка от счастья стать случайным отцом ребёнка от случайной женщины? – процедил, впиваясь в ткань пиджака от этого до жути фальшивого «милый». Сдерживал эмоции, как мог, душил в себе желание тряхнуть её так, чтобы правда высыпалась из всех щелей. А она врала… Я всем нутром чуял ложь, что сочилась из посеревшей от гнева девушки.

– Случайной? – взвизгнула Дина и подлетела ко мне разгневанной фурией, вцепилась пальцами в расстёгнутый ворот рубашки так, что ткань затрещала, встала на носочки и зашептала: – Ты трус! Трус! Как и твой папочка, что бросил тебя. Но ты ничуть не лучше, Доний. Ты бросаешь своего ребёнка ради смазливой девки!

– Дина Равильевна, – заскрипел я, понимая, что если она не сбавит напор желчи, то сдержать меня не сможет даже мама, забившаяся в угол дивана. – Рабочий день закончился, поэтому отправляйтесь домой. Я советую вам отдохнуть, еще раз обдумать сказанное, а завтра…

– Короче, Доний, – Дина резко ткнула пальцем мне в грудь, надеясь поймать эмоцию, но я стерпел. Сжимал челюсть до скипа и терпел! – Если ты завтра не объявишься, то сын никогда не узнает о своём отце! Никогда! Ты станешь серым пятном и мешком отвратительных качеств, которые передаются генетическим путём, да, тетя Оля? Кровь ведь не обмануть! Или я уже могу называть вас мамочкой?

Дина рассмеялась, кинула воздушный поцелуй и вышла из кабинета, забирая с собой тяжелый шлейф парфюма. Сжимал в руках ключи, их ребра больно впивались в кожу, но это было ничто по сравнению с пожаром, что тлел внутри. Пожар испепелил все хорошее, что успело поселиться в моем сердце. Распахнул створки окна, чтобы впустить в кабинет свежий воздух и вытравить смрад краха, концентрация которого просто зашкаливала. Меня на физическом уровне мутило. Растирал ладонью нос, пытаясь стереть её запах, тряс головой, чтобы вытряхнуть то, что она так самозабвенно пыталась вбить в мой воспалившийся мозг. Отрава… Едкая дрянь!

– Это правда, сын? – мама встала с дивана и бросилась ко мне. Её трясущиеся тёплые руки заскользили по спине, она прижималась, целовала в подбородок и пыталась заглянуть в глаза.

– Мам, зачем ты пришла?

– Скажи, что это неправда! Скажи!

– А нечего мне сказать! – взревел я, выпуская все, что копилось. Внутри будто баллон с отравляющим газом взорвался, распространяя горечь дыма тяжелых мыслей. – Что ты хочешь от меня услышать?

– Ты не знал???

– Представь себе, нет.

– Но как? Там срок такой… уже ничего не исправить… – мама осеклась на полуслове, вскинула голову, дожидаясь, пока наши взгляды встретятся. Ей словно подтверждение нужно было, не верила она словам. Не верила… – Что ты собираешься делать?

– А