Играя с ветром - Евсения Медведева

– Чтобы дети по ночам спали. Нинулька уже приступила к делу? – друг потирал красное пятно на лбу, рассыпая молнии гнева.

– Обижаешь… Она уже строчит отчеты, – я кивнул в сторону беспрестанно вибрирующего телефона. – Ты знаешь, а она меня любит.

– Как жаль, что не Нинель размахивала анализами, – расхохотался Гера и на всякий случай прикрылся. – Вот была бы идеальная парочка, да?

– Гера! – зарычал Королёв, входя в кабинет. – Ты его специально выводишь? Мне оставь…

– Придурки! Я вообще-то тут о неразделённой любви рыдаю.

– Во-первых, любовь твоя вполне взаимна, если ты не Нинульку имеешь в виду, – Мирон сел рядом и вырубил мой дребезжащий телефон. – Лёв, это всего три недели. Давай сначала с Диной разберёмся, а потом твою красавицу покорять бросимся всеми силами.

– Три недели… – выдохнул я и закрыл глаза. – Твоя любовь ждала тебя восемь лет… А моя не согласилась на три недели.

– Ты правда влюбился? – усмехнулся Мирон и растерянно посмотрел на не менее удивленного Керезя. – Лёвка Доний втюхался?

– По самые бубенчики…

– Тогда пора спасать твои бубенцы, друг, – Гера встал и стал расхаживать по кабинету. – А где документы, которые она в зубках своих принесла?

– Думаешь, Дина настолько дура, чтобы оставить улики? Нет, всё забрала, только снимок УЗИ приклеила на монитор бука, как напоминание.

– Тогда найди, Лёв. Нам нужно от чего-то оттолкнуться. Больница нужна, а там я всех на уши поставлю.

– Гера, ничего она не даст, – я взял телефон в руки. А по спине побежали мурашки от одного только СМС: «Ужин будет готов через двадцать минут. Жду тебя, милый…» .

– У-у-у-у-у… Как всё запущено! – мужики тоже смотрели в это сообщение, переполненное фальшью.

– Я заставлю её принести мне новые снимки, – выключил телефон и убрал во внутренний карман, потому что казалось, что даже от сухих букв разит её запахом лжи. – Сам отвезу её.

– Да, давай, – Гера вновь вернулся к компьютеру. – А я пока подумаю, что ещё можно сделать.

– Ладно… Пора мне….

Я ещё никогда не радовался сломавшемуся так вовремя светофору на центральном проспекте, из-за которого парализовало движение. Застрял в пробке, смотря на возвышающуюся многоэтажку, и молился, чтобы меня протаранил трамвай, тогда у меня будет причина не возвращаться в расставленный капкан.

Перед глазами до сих пор стоял образ заплаканной Вероники, хотелось развернуться и уехать к моей любимой истеричке. Но Гера прав, пока не время. Неизвестно, что ещё эта чокнутая может придумать. С ней сначала разберусь, а потом ошибки буду исправлять.

Припарковался и выкурил три сигареты, прежде чем собрал волю в кулак и вошёл в дом, который теперь всегда будет ассоциироваться с ней. Поднимался по лестнице, а где-то на десятом этаже поймал себя на мысли, что отец, наверное, точно так же шёл домой.

– Ты пришёл! – Дина щёлкнула замком до того, как я достал ключи. Девушка откровенно прыгала от радости и хлопала в ладоши, словно я ей бриллиант в зубах притащил. – Идём скорее, я кормить тебя буду.

– Я сыт, – скинул обувь и прошёл в дальнюю комнату, где стояли только диван и шкаф. Персональный карцер на три недели, бля… Значит, заслужил. На кончике языка застрял вопрос: «А дальше что?» А если она и правда беременна? Этот карцер превратится в одиночную камеру до конца жизни? Я буду, как отец, снимать улыбку, перед тем как войти в квартиру, и, игнорируя ребёнка, проходить в свою комнату? Буду видеть в невинном ребёнке исключительно её черты лица, ловить намёки, двойной смысл, а потом меня затопит раздражение… В детстве я всегда оправдывал отца: устал, много работы, не выспался. Но никогда не думал, что меня не любят. Ему просто было сложно! Вот и мне станет сложно жить, дышать, радоваться и просто существовать…

– В смысле – ты сыт?

– В прямом. Ты сказала приехать к ужину, я приехал. Всё по договору, Дина Равильевна. Ещё вопросы есть? – снял пиджак, повесил его в пустой шкаф.

– А что… Что … Ты будешь спать тут? – она хлопала глазами, вертя головой, словно искала чемоданы, с которыми я должен был явиться в это «уютное» гнёздышко.

– Конечно. А ты чего ожидала? Только не говори, что в твоём сценарии я должен подхватить тебя на руки и, рассыпая благодарности за ещё не рождённого ребёнка, утащить на супружеское ложе, – стянул галстук и прошёл по коридору. Толкнул дверь в спальню и расхохотался. Комната теперь мало напоминала исходную картинку: новые шторы бирюзового цвета, пушистый ковер у кровати и, естественно, шёлковое бельё молочного цвета. – Ты серьёзно? Ты правда думала, что я буду спать с тобой? Приду с работы и с порога разложу тебя на комоде в прихожей?

– А чем это я хуже твоей жопастой? Её ты, наверное, брал не только в прихожей?

– Дин, ты умом тронулась? Я тебе пёс цепной, что ли, чтобы спать, есть и трахаться по команде? Ты хотела жить вместе?

– Да!!

– Вот… Я дышу рядом с тобой, а значит, живу, – я вовремя сделал шаг назад, и её рука обласкала воздух, лишь кончиком ногтей царапнув пуговицы на рубашке. – Запишись в свою клинику на УЗИ. Я лично отвезу тебя.

– Зачем?

– Хочу сам увидеть … – бросил взгляд на её живот.

– Тебя всё равно в кабинет не пустят, – Дина растеряла напор в голосе. – Ты же не муж.

– Тогда в частную пойдём.

– Но меня уже прикрепили к врачу, Лёва. Для чего подвергать ребёнка рискам?

– Ну и отлично. Запишись в свою, я у двери подожду, с другими отцами почирикаю. Ты же хотела, чтобы мы семьёй были? Получай. Сейчас запишись, Дин… Сейчас… Иначе я всё сделаю сам…

Глава 37

Я в сотый раз набирал СМС, которому не суждено будет найти своего адресата. Буквы хоть и складывались в слова, вот только смысла в этом не было никакого. Семь грёбаных дней тишины… Я не видел Нику семь долгих, невыносимых дней. Меня словно воздуха лишили, приучая дышать едкими выхлопными газами, и я дышал. Упорно наполнял лёгкие отравой и дышал, потому что не готов был сдаться.

Дни вертелись бесконечной вереницей абсурдных часов. Я больше не противился звонку будильника, как призывник, подрывался с неудобного дивана и, радуясь тому, что снова опередил её, выбегал из этой квартиры… Эта игра за неделю превратилась в битву за выживание. Как бы рано я не вставал, на следующее утро