Так бывает... - Надежда Михайловна
Тома утирала слезы.
— Слава тебе, Господи! Я так ждала этого!
— Ну вот, все рады, Рэй, а ты? — Хозяин взглянул на собакина.
Пес негромко гавкнул, типа:
— Отстань, я занят, сам же косточку сладкую подсунул!
— Вот так и живу, — развел руками Ной, — с предателем!
Приготовив мясо, шампуры, всякие другие хитрые грузинские штучки, Ной засобирался домой. Тома тоже сказала, что надо забежать к Генкиным девчонкам.
— Кой чего сватье Разине передать — завтра с утра собрались поехать.
. -Мам Том, подожди-ка! — Люда пошла в дом, немного погодя вышла с пакетом. — Передашь сватье, это от нас, Стасовых, небольшой подарок! Мам Том, мы полтора месяца её разносолы смаковали, хорошему человеку подарочек сделать, хоть маленький, всегда в удовольствие! — задавила на корню она Томино сопротивление.
— Юр, а я у тебя буду второй, двоюродной тещей, не отвертишься!!
— И не собирался! У меня родни, кроме Лебедя, как-то не оказалось больше, а вы все... я к вам прикипел, враз богатым стал!
— Люда у нас как магнитик. Сначала я к ней притянулся, — улыбнулся Ной. — Нет, Рэй, потом я, потом Рома Старостин с семьей, потом одноклашки, Ванька со Славой, и как круги по воде...
Антонов хлопнул себя по лбу:
— От счастья поглупел! Погодите!
Вытащил из багажника коробку.
— Мои обретенные родственники, немного за нас, молодых, надо выпить!
— С радостью! — отозвалась Тома. — Чего-чего, а такое событие на сухую никак не получается.
Не стали заморачиваться — быстро выложили на стол в беседке, любовно построенной и изукрашенной дедами — фрукты, шампанское, конфеты, дружно отговорили открывать вино.
— Оставим на завтра, сегодня у нас есть твоя, на Восьмой март дареная 'Кьянти', вот её и распробуем!! — раздухарилась радостная Тома.
Ной и Тома посидели недолго, понимая, как много надо сказать-порешать Юре с Людой.
— Так, мы убежали, утром не проспите! Рэй??
Рэй жалобно посмотрел на Люду — идти домой, на поводке, да в наморднике...
— Дядь Ной, пусть здесь остается, за сторожа! — засмеялась Люда.
— Афэрист, а нэ собак! Ладно, Рэй. Веди себя соответственно!
Рэй зевнул во всю пасть.
Люда как-то зажалась:
— Юра, ты...я не знаю как..!
— Радость моя, неужели ты думаешь, что я сразу потащу тебя в постель? — поднял бровь в удивлении Антонов. — Хотелось бы, конечно, пещеру какую найти, с запасами еды, не выбираться из неё с месяц.
— Пппочему пещеру и месяц?
— Нет, не месяц, я, похоже, до конца жизни не устану на тебя любоваться, особенно, когда ты вот так смущаешься!! Шучу я так! Люсенька, мне очень сложно говорить красивые такие слова, вы, женщины, любите ушами, знаю. Мне кажется, я так долго, сто лет — не меньше пытался понравиться тебе, а сейчас вот больше тебя боюсь...
— Чего? — сильно удивилась Люда.
— Всего, не понравиться тебе в такой момент, разочаровать тебя, или сказать как-то не так! Жизнь, она не сильно меня баловала, не, я не плачусь, просто... не было у меня таких вот моментов, как у наших деток — все вокруг любят, особенно пёс. Самые первые детские воспоминания и то — папашкины скандалы, ревность какая-то, вот и не научился вслух слова красивые произносить! — он потянулся к Люде, пересадил к себе на колени.
— Знаешь, как я мечтал вот об этом: ты у меня на коленях, я могу тебя обнимать и, уткнувшись носом куда угодно, говорить обо всем, что у меня на душе...
— И что у нас на душе, без одной минуты муж? — ласково поглаживая его коротко стриженную голову и улыбаясь, спросила Люда.
— А на душе у нас с некоторых пор сирень цветет, не переставая.
— Почему сирень и с каких пор? — хитренько спросила Люда.
— Сирень — самый любимый цветок с детства. Мы ж в двухэтажке жили, на Фрунзе. А сирень росла под окном, я так и спал, не важно какая погода — с открытым, купаясь в этом запахе. А зацвела она у нас, — он помолчал, — зацвела она у нас — в аквапарке. Когда меня приняли детишки, и я конкретно разглядел их мамочку.
— И что ты разглядел?
— Все! Ты представить не можешь, каких титанических усилий стоило мне тогда в душе, когда малышей мыли, сдержаться и не начать мамочку гладить, вроде тоже ополоснуться помочь.
— Но кто-то хитренько сбежал? Зато сейчас воплощает свои плотские желания, как бы незаметно поглаживая то там, то сям?
— Не могу удержаться! — подтвердил Юра. — Люсенька, тебе не нравится?
— Очень... нравится, но, Юра, я хочу, чтобы ты знал про детей, они...
— Шшш, а то я не понял, чьи они? Рад, что там даже не пытались и не будут догонять и предъявлять какие-то права и претензии! Если хочешь знать, Егорка и баб Тома очень похожи, это я в первый же день просек. — Но они же на папку? — удивилась Люда. — Ага, только присмотрись, как морщатся Тома и сынок наш, и как он ступни ставит — один в один. Я сначала, когда баб Тому не видел, сильно удивлялся — бывшая свекровь и не отходит от как бы чужих детей? Когда увидел их похожесть, ну дураком надо быть, да и она так по-сумасшедшему любит их, чем, кстати, они во всю пользуются. Особенно доченька наша, ох, мать, сколько нам терпения предстоит с этой кокеткой, это ж разборок пацанячьих будет!! — Юрка шутливо закатил глаза. — Не в маму наша дочурка, мама наша — серьезная такая девочка, а дочка — в два года мужиками крутит как хочет, вон даже Ванька под её обаяние попал. Тут вывалил:
— дядь Юра, а чё — вот подрастет мелкая, может, и женюсь, если, правда, поесть готовить будет уметь.
— Ванька, чудо! — засмеялась Люда. — Кто про что... Значит, ты знаешь, что отец малышей...
— Я! Моя хорошая, я понимаю, что Егор Павлович и Таисия Павловна более красиво звучит, но Егор и Таисия — Юрьевичи и Антоновы, даже и не обсуждается!!
Люда, как-то всхлипнув, потянулась к лицу Юры, осторожно начала гладить его щеки, провела по бровям и тихонько погладила два шрама на левой брови.
— Давно хочу спросить, один — знаю, откуда, когда мы тебя нашли, бровь была рассечена. А второй?
— А второй — дополнение к медали на чемпионате мира, был такой момент, боролся с заклеенной бровью, почти не видел левым глазом, но злость помогла! — и как-то легко засмеялся. — Мы с тобой два чудика-надо бы о любви говорить, а мы про шрамы.
— Юр, с некоторых пор мне интересны любые мелочи про тебя, я сама не заметила как начала определять
