Опасная граница - Томас Дж. Барфилд
Эти взаимоотношения имели циклический характер, причем на протяжении 2000 лет каждый цикл повторялся трижды. Ледьярд, рассматривавший данную проблему в несколько отличном от нашего направлении, обнаружил в международных отношениях Маньчжурии, Кореи и Китая сходную трехчленную циклическую модель, которую он подразделял на фазы «инь» и «ян» в зависимости от того, выступал Китай в роли агрессора (ян) или обороняющейся стороны (инь). Его ян-фазы соответствуют периодам власти национальных династий в Китае, а инь-фазы — периодам правления династий иноземного происхождения. Интересно, что он также рассматривал монгольскую династию Юань как аномальный случай, хотя его анализ и не включал в себя исследование роли других кочевых империй в Монголии[20]. Однако наблюдения Ледьярда не разъясняют того, каким образом и почему развивались подобные отношения.
Чтобы разобраться в том, как могла возникнуть подобная циклическая модель, мы должны сосредоточиться на исследовании изменчивой природы политического ландшафта в районе северной границы. Там сложился тип политической экологии, при котором династии одного типа сменялись династиями другого в достаточно предсказуемом порядке, поскольку при известном наборе условий определенная социально-политическая организация обладала значительными преимуществами перед теми, структуры которых основывались на других принципах. Когда условия менялись, то именно те преимущества, которые некогда привели к политическому успеху династии, становились причинами ее крушения. Этот процесс напоминает последовательность смены экосистем после пожара в старом климаксовом лесу. В многолетнем лесу небольшое количество крупных старых деревьев доминирует над ландшафтом, не допуская появления других видов, которые не выносят естественных гербицидов и тени от старожилов. После того как лес уничтожается пожаром или другим бедствием, на смену мертвым деревьям быстро приходят более разнообразные, но менее стабильные виды растительности, которые осваивают выжженный участок. Сначала утверждаются быстрорастущие однолетние виды трав и кустарников, обладающие высокими репродуктивными показателями и образующие новый растительный покров. Они в свою очередь заменяются более стабильными видами быстрорастущих деревьев. В конце концов эти деревья образуют смешанный лес, который существует в течение многих десятилетий, пока один или два вида деревьев вновь не станут в нем доминирующими, не вытеснят остальные виды с данной территории и не возвратят лес в прежнее стабильное, климаксовое состояние, завершив тем самым полный экологический цикл.
Биполярный мир объединенного Китая и объединенной степи, деливший пограничные области пополам, был стабильным климаксовым состоянием. Пока оно существовало, не могли возникнуть никакие альтернативные политические структуры. Обоюдное разрушение порядка в степи и Китае приводило к крайне нестабильному состоянию. Возникавшие в этот период династии были многочисленны, плохо организованы, нестабильны и недолговечны; они были хорошей мишенью для атаки любого набирающего силу военачальника или племенного вождя, которому было под силу собрать войско. Им на смену приходили более организованные династии, которые восстанавливали порядок и успешно управляли обширными территориями. Династии китайского происхождения на юге и династии иноземного происхождения на северо-востоке и северо-западе делили территорию Китая между собой. В ходе войн за объединение, которые уничтожали иноземные династии и отдавали всю территорию Китая во власть национальной династии, беспрепятственно объединялась и степь, завершая тем самым очередной цикл. Временной интервал между падением крупной национальной династии и восстановлением порядка под властью стабильной иноземной династии с каждым циклом все более сокращался: столетия нестабильности следовали за падением Хань, десятилетия — после падения Тан и почти не было перерыва после свержения Мин. Продолжительность существования иноземных династий подчинялась сходной закономерности: она была наиболее короткой в первом цикле и наиболее длинной в третьем.
В сущности, я отстаиваю точку зрения, что степные племена Монголии играли ключевую роль в пограничной политике, не становясь завоевателями Китая, а Маньчжурия, ввиду ряда политических и природных условий, выступала в роли питомника иноземных династий в то время, когда национальные династии рушились под напором внутренних восстаний. Эта схема значительно отличается от ряда предшествующих теорий, которые были предложены для объяснения взаимоотношений между Китаем и его северными соседями.
Виттфогель в своем широко известном исследовании «династий-завоевателей» в Китае упустил из виду важность для китайской истории степных империй сюнну, тюрков и уйгуров, подразделяя китайские иноземные династии на основанные кочевыми скотоводами и оседлыми земледельческими племенами, причем и те и другие, по его мнению, противостояли типично китайским династиям. Акцент более на экономической, чем на политической, организации в данном случае затушевывает тот примечательный факт, что, за исключением монгольской династии Юань, все «династии-завоеватели», исследованные Виттфогелем, имели маньчжурское происхождение. Виттфогелю также не удалось провести различие между кочевниками Монголии, которые основывали степные империи и совместно с китайцами долго и успешно властвовали над пограничьем, и кочевниками Маньчжурии, которые основывали династии внутри Китая, но никогда не создавали могущественных империй в степи[21].
Быть может, наиболее значительной работой о проблеме взаимоотношений Китая и племенных народов севера является классический труд Лэттимора «Внутриазиатские границы Китая». Личное знакомство автора с Монголией, Маньчжурией и Туркестаном придало его исследованию такие яркость и силу, как ни в одной другой работе, и спустя 50 лет оно по-прежнему остается величайшим научным трудом в данной области. Особенно большую популярность приобрел «географический подход» Лэттимора (который мы назвали бы ныне культурной экологией), в соответствии с которым вся Внутренняя Азия подразделяется на несколько крупных областей со своей собственной динамикой культурного развития. Основной интерес для Лэттимора представляло возникновение на китайских границах степного скотоводства, а развитию пограничных отношений в имперский период он посвятил лишь небольшой раздел. Хотя мой настоящий анализ прочно укоренен в традиции Лэттимора, я все же хочу оспорить некоторые лэттиморовские гипотезы относительно циклов власти кочевников и происхождения династий-завоевателей.
Лэттимор описал цикл власти кочевников, согласно которому, как он считал, продолжительность существования кочевых государств составляла лишь три или четыре поколения, и ссылался при этом на пример сюнну. На первой стадии новое государство включало в себя только кочевников, на второй стадии кочевники учреждали государство смешанного типа, взимающее дань со своих оседлых подданных. Государство смешанного типа переходило в третью стадию, на которой гарнизонные войска, состоявшие из перешедших к оседлости кочевников, в конце концов получали львиную долю доходов за счет своих менее цивилизованных соплеменников, остававшихся в степи. Такие условия создавали четвертую, и последнюю, стадию, на которой происходило падение государства, потому что «различия между реальным благосостоянием и номинальной властью, с одной стороны, и реальной или потенциальной властью и относительной бедностью — с другой, становились невыносимыми, [открывая дорогу] к развалу государства смешанного типа и “возврату к кочевничеству” — в политическом отношении —
