Закоулки Средневековья - Льюис Френсис Зальцман
Но ведь главное во время застолья — еда. И ее было много — даже на банкете Эдуарда II, отличившемся ужасным обслуживанием. Эдуард I разослал приказы шерифам разных графств предоставить для коронационного пира 27 800 кур, 540 волов, около тысячи свиней и 250 овец, кроме того, приказал прелатам прислать столько же лебедей, павлинов, журавлей, кроликов, и по возможности молодых, а также большое количество лосося, щук, угрей и миног. Неудивительно, что его повар, Хью Мальверн, попросил, чтобы для кухни сделали столы из шести дубов и шести буков. Изучив меню, можно предположить, что пища была несколько грубовата; безусловно, банкеты более поздних государей были гораздо более сложными и разнообразными. Во время коронационного пира девятилетнего короля Генриха VI в 1429 году было три перемены блюд. К первым из них относились не только отварная говядина и баранина, каплуны, цапли и лебеди, но и «оленина со злаковой кашей, заливное; головы кабана в золотых кондитерских замках; красное желе с белыми львами» (иными словами, розовое желе или пудинг, украшенное львами) и, как венец пира, «заварной крем по-королевски с леопардовым узором из золотого сиропа и украшением в виде лилии». Вторая перемена, помимо кур, куропаток, журавлей, жареного павлина (поданного с перьями) и кроликов, включала «запеченного поросенка» — то есть запеченного и позолоченного поросенка, «жаркое, украшенное головой леопарда и двумя страусовыми перьями; разноцветное желе, украшенное надписью «Te Deum Laudamus», и, как вишенка на торте, «белое желе (или бланманже), украшенное красной антилопой с золотой цепью на шее»; свиной пирог, украшенный леопардом и золотыми лилиями». После этого следовала третья перемена, не имеющая ничего более оригинального, чем «холодный пирог, разделенный на четыре части — белые и красные, позолоченный и залитый карамелью». К каждой перемене полагалось «sotyltie», или сложное изделие, приготовленное предположительно из сахара и теста и представлявшее собой фигурки королей и святых. Однако эти изыски нельзя было даже сравнивать с теми, что подавались во время коронационного пира Екатерины Французской, супруги Генриха V. Ее пир также состоял из трех перемен, «и вы сразу поймете, что этот пир был абсолютно рыбным», так как он отличался удивительным разнообразием рыбы. Помимо обыкновенных лосося, форели, палтуса и т. д., там были миноги, о которых Генрих III однажды сказал, что по сравнению с ними вся остальная рыба безвкусна, «осетр с улитками» — комбинация королевской и плебейской еды, жареные «менуэ», или пескари, средневековые мальки, морской угорь, которому в настоящее время не уделяется должного внимания, «жареные морские свиньи»[17], и еще множество других видов рыбы, в том числе неких загадочных «dedellys in burneux». Среди сладостей были «желе, окрашенное цветами водосбора»; flampeyn — вид пирога со свининой, украшенного тремя кондитерскими золотыми коронами, лилиями и цветами ромашки», «белое желе, украшенное цветами боярышника, пирог, украшенный разнообразными фигурами ангелов, среди которых была Святая Екатерина, держащая надпись: «Написано, чтобы видели и говорили о том, что этот брак положит конец войне».
…Легенда о Тигре и Зеркале…
Что касается «sotyltie», то на одной из них было изображение пеликана с детенышем, кроме того, была фигура Святой Екатерины (Александрийской), держащей в одной руке книгу и в другой — сверток, была также фигурка пантеры — эмблемы королевы и привычной эмблемы Святой Екатерины — колеса. Третьим и наиболее впечатляющим был «тигр, смотрящийся в зеркало, и вооруженный человек, сидящий на лошади и держащий в своих руках тигренка, с девизом «Par force sanz reson il ay pryse ceste beste», и делающий вид, что другой рукой бросает зеркало в большого тигра — «Gile de mirrour ma fete distour!». Легенда о Тигре и Зеркале была очень подробно разработана мистером Дж. К. Дрюсом, большим специалистом в области альтернативной истории, при работе над гербом «Семьи Сивиллы Кентиш», но он, похоже, не знал об этом случае. Ранний бестиарий[18] сообщает нам, что «зверь по имени тигр[19] — своего рода змея» (это наводит на мысль о зоологической классификации, характерной для железнодорожных носильщиков из журнала «Панч»: «Кошки — это собаки, кролики — это собаки, а черепаха — это насекомое»). «Этот зверь настолько храбр и свиреп, что ни один человек не осмеливается приблизиться к нему. Когда у зверя есть детеныши… охотники наблюдают, пока не увидят, что тигр уходит и покидает свое логово и детенышей; затем они хватают детенышей и ставят зеркала на тропинку, по которой уходят. Характер тигра таков, что, каким бы злым он ни был, он не может не посмотреть в зеркало». (Неправда ли, это больше наводит на мысль о Еве, чем о змее?) «Заглянув туда, он подумает, что видит в зеркале своего детеныша; он с большим удовлетворением узнает свою фигуру и твердо верит, что нашел свое дитя». (Это свойство зеркала может дать ответ на загадочный вопрос о том, почему многие женщины упорно одеваются как их дочери.) Таким образом, охотники убегают, а тигр остается на своем месте, и я думаю, что мне лучше последовать примеру тигра.
IV. Смерть и врачи
Изучать медицинский словарь — означает удивляться тому, что любой из нас может хоть ненадолго оставаться здоровым, ведь в теле так много хрупких органов и вокруг столько болезней, подстерегающих их. Ваше удивление возрастет, если вы прочитаете заявления специалистов о диетах и опасностях, которые сопутствуют употреблению любой пищи или питью любой жидкости. Добавьте к этому необычайную легкость, с которой происходят несчастные случаи, и грань между жизнью и смертью станет на удивление тонкой. Экипаж эсминца обычно отделен от иного мира примерно четвертью дюйма стали. У большинства из нас перегородка менее очевидна, менее постоянна и однородна, но местами почти так же тонка. Большинство из нас, за исключением самых закаленных, всегда должны испытывать чувство приятного удивления, когда удается благополучно перейти на другую сторону площади Пикадилли или набережной у Блэкфрайарс. (Верно, что в последнем случае Совет проявил отцовскую, если не
