На страже Родины. События во Владивостоке: конец 1919 – начало 1920 г. - Карл Николаевич Хартлинг
Весть о захвате в плен главаря восстания быстро распространилась среди нас. Я еще продолжал стоять посреди Вокзальной площади, как ко мне подъехал автомобиль с огромным белым флагом, и из него вышли два офицера: один русский, другой чех.
Русский офицер доложил мне, что он прислан из штаба округа. Так как в это время к нам приближался полковник Рубец, то я указал офицерам на него как на старшего здесь начальника.
Оба офицера одновременно стали докладывать полковнику Рубцу, что прибыли для прекращения излишнего кровопролития. В руках у них была записка приблизительно такого содержания:
«Во избежание излишнего кровопролития приказываю борцам, еще не сдавшимся, прекратить борьбу».
И далее следовала жирная подпись: «Генерал-лейтенант Гайда».
По-видимому, оба офицера были очень польщены выпавшей на них миссией и имели вид весьма самодовольный. Полковник Рубец, прочитав записку, сразу нахмурился и, приняв очень свирепый вид, обратился к чеху с вопросом:
– Вы – гайдовец?
Сказано это было так холодно, что у обоих офицеров сразу настроение изменилось настолько, что теперь оба они представляли вид довольно жалкий.
Чех вытянулся, приложил руку к головному убору и с сильным чешским акцентом пролепетал:
– Никак нет, господин полковник.
Тогда полковник Рубец, повернувшись в сторону русского офицера, промолвил:
– Так, вы – гайдовец?
И в свою очередь русский офицер, заикаясь, ответил:
– Никак нет, господин полковник.
– Какими же судьбами в ваших руках, господа, оказался этот приказ главаря восстания?
Тут оба офицера стали докладывать, что Гайда в настоящее время находится в штабе округа и написал эту записку с разрешения генерала Розанова.
Полковник Рубец развел руками и сказал:
– Ничего не понимаю! Неужели начальник края, генерал Розанов, вместо того чтобы приказать немедленно расстрелять главного бунтаря, как мы расстреляли сотню его единомышленников, он, генерал Розанов, вступил в разговоры с главарем восстания! Ничего не понимаю!
Сделав паузу, полковник Рубец продолжал:
– Господа, вы поздно прибыли, бой уже закончен, хотя там, на Эгершельде, все еще слышны редкие выстрелы. Идите туда.
Возмущенный до глубины души, полковник Рубец отошел от нас, группы офицеров, желая, по-видимому, наедине пережить свое возмущение против начальника, которого со вчерашнего дня он не только не уважал, но и ненавидел.
* * *
Штабс-капитан Нельсон-Гирст доложил мне, что весь его взвод (3-й) уже перевооружился, то есть все раздобыли себе винтовки Ижевского завода и побросали винтовки завода Ремингтона, качество которых было намного ниже.
Дело в том, что русское правительство во время Великой войны заказало в Америке, на заводе Ремингтона, русские трехлинейные винтовки. В 1919 году все владивостокские воинские части были вооружены этими американского изготовления винтовками. У этих винтовок почему-то очень часто патроны заклинивались в затворе. Кроме того, и приклады у них были не столь прочны, как наши, русские, березовые. Солдаты не любили «ремингтоновки».
Гайда же откуда-то раздобыл для себя наши известные винтовки Ижевского завода.
После того как 3-й взвод перевооружился, я приказал тут же перевооружиться и остальным взводам моей роты и вслед за тем принялся за уборку разбросанных на вокзале винтовок и патронов.
* * *
В то время как мои люди занимались сбором винтовок и патронов, на вокзал со своим штабом прибыл главнокомандующий японскими экспедиционными силами генерал Оой. Я сопровождал генерала во время обхода им вокзала, и вот, когда мы приблизились к лестнице 3-го класса, намереваясь подняться по ней, нашим глазам представилась ужасная картина: вся лестница была завалена трупами, и их было так много, что нам невольно приходилось иногда ступать по ним.
На площадке, между этажами, один умирающий слегка приподнялся и стал умолять добить его, так как «сил нет терпеть боль». Мы прошли мимо него, но, когда мы поднялись на второй этаж, один молодой японский офицер отделился от нас. Через несколько мгновений раздался выстрел. По-видимому, японец исполнил просьбу несчастного.
* * *
Посреди багажного отделения высилась огромная куча винтовок, а также несколько кулей патронов россыпью и 105 ящиков патронов в упаковке. Отобрав у побежденных столько оружия и огнеприпасов, мы удивлялись, откуда у них все это понабралось? (Я не знал еще тогда, что накануне боя бесследно пропал караул у одного из артиллерийских складов, а самый склад оказался начисто разграбленным.)
Только успел я выбрать лично для себя драгунскую винтовку Ижевского завода и приладить ее себе для носки через плечо «на ремень», как к вокзалу подкатил легковой автомобиль под американским флагом. Вслед за легковым автомобилем к вокзалу подошло несколько грузовых, по-видимому, с какой-то хозяйственной кладью вояк-американцев. Это еще что за новость?
Из легкового автомобиля вышел американец-капитан и с ним переводчик. Увидев меня, переводчик подошел ко мне и заявил: «Так как вокзал и железнодорожные пути находятся в зоне американского влияния, то капитан предлагает вам передать вокзал ему. Американские войска сейчас сюда прибудут».
Юнкера Учебной инструкторской школы, взявшие штурмом здание вокзала, передают его под защиту американских военных. Американцы наблюдают за построением и выводом юнкеров с балкона
Я ответил, попросив переводчика передать капитану, что я, юнкера и солдаты, здесь находящиеся, являются правительственными войсками, только что отобравшими вокзал у бунтовщиков.
Никаких «зон влияния» я не знаю. Над собой имею двух начальников: полковника Рубца и генерала Розанова, а потому, пока я не получу приказания от вышеупомянутых лиц, я никому вокзала не передам.
Капитан, заметив мое возбужденное настроение, передал через переводчика, что «он, конечно, вполне со мной согласен».
Со своей стороны я заявил, что, если будет приказание свыше о передаче вокзала, я это исполню, но винтовки и патроны, взятые в бою, я ни в коем случае американцам не передам и при них оставлю пару часовых.
Капитан ответил, что ни патронов, ни винтовок ему не надо.
Через четверть часа от полковника Рубца я получил приказание сдать вокзал американцам. Немедленно из грузовых автомобилей были сгружены походные кровати со всеми принадлежностями, и вскоре зал 1-го класса превратился в дортуар американских солдат, которые, кстати, еще и не прибыли к вокзалу.
Американская полевая кухня
Я же получил приказание собрать свою роту и отвести ее на обед в ресторан Шуина, что в городском саду. Комфорт американских солдат меня и моих сослуживцев удивлял. Невольно поднимался вопрос:
