Приехал в город (Ким Ки Дук) - Леонид Александровский

Леонид Александровский

Приехал в город (Ким Ки Дук)

Ким Ки Дук умер в Риге 11 декабря 2020 года от последствий ковида. Умирая, он не переставал думать о Москве.

Приехал в город. Что за этим следует? Выход на тротуар, прием пищи, посещение концерта, раннее укладывание в постель. Либо: упадание кирпича на голову, обезвоживание организма, стирание из памяти родных и близких, отмирание чувств.

Прибытие на место не может служить целью приезда в город, оправдываю я свою неподвижность. Причиной может быть пробежка под арками цвета баклажанной икры, запоздалый сухопутный брасс из «Пловца». Визит на узкую, как кишка, квартиру старого друга, которую я уже видел в кино в том возрасте, когда новые квартиры друзей сперва показывают в кино. Приглашают меня в них только после случайной встречи в фудкорте под Новый год. Все эти компакт-диски, рассованные по полкам, мы когда-то слушали вместе. В других квартирах, с другими бабами, занятыми раскуриванием трубки с гашиком. Тогда мы не курили, только пили.

Когда только приехал, киношники начали таскать меня по тусовкам, называли их оргиями. Особенно Ми Ха Ко, этот не отпускал меня от себя целый месяц. Потом мне сказали, что он фетишист, ему нравится гладкая мужская грудь. В общем, тоже не извращенец, просто ебанько. Другой старпер пытался объяснить мне, что это у него апкомовское (?), в моем пухлом карманном словарике этого слова не было. Зато было слово «льячка», смысл которого мне не смог объяснить ни один русский. А мне оно нравится, уверен, оно означает «забытая манда».

Никаких оргий в этом городе нет. Здесь умеют нажираться в хлам, смотреть друг в другу в глаза взглядом робота устаревшей модели и нести «циничную» чушь, от которой стало бы смешно семикласснице, прячущей мангу под задницей. Циников тут нет, во всяком случае среди интеллигенции. Только наивные придурки, ноль бытийственного уровня. Все они уверены в том, что живут в самой дурацкой стране мира и жутко гордятся этим. На это я им говорил: езжайте в Африку.

Пытался продать бородатому продюсеру, похожему на учителя физики, идею скромной порнушки. ...he’s a leading arthouse producer, he will see you at the schoolhouse he owns near the railway station... Парень с альбинизмом члена, как будто его поскребли, такой гниловатый надкушенный банан, ферштейн, знакомится с девочкой с одной сиськой. Они едут в Крым убивать ее отчима. По дороге что-то не срастается, им все время не хватает на бензин, они умирают, задохнувшись в миазмах мордовских шашлыков. По-нашему всю эту ситуацию, включая альбинизм, можно изобразить одним классным иероглифом, похожим на величавую продавщицу, выложенную из спичек.

Не помню, какую еще ерунду я городил там у райнвайн стейшена, но продюсер испугался и начал куда-то звонить. Носатая чернушка Натача (секретарша? баттерфейс, но рот чувственный), которая все выглядывала из-за косяка, притащила стопку дивиди с моими фильмами и начала требовать подписать их фломастером, который выдохся. Хотелось одного; засунуть фломастер ей в жопу. Не стал ждать, когда договорит, смылся.

Рядом был холидей инн, зашел, снял номер очень дешево — ковидный прайс. Спросил у горничной, где можно снять проститутку. Та тоже перепугалась, убежала на лестницу, в номер стали звонить новые испуганные люди и что-то квакать на ломаном инглише. Изобразил, что не понимаю, вырвал провод, лег спать. Скучный город ссыкунов и каких-то детей. Боятся всего, изображают недотрог и ханжей. Везде детские площадки с фиолетовыми драконами и горками-туннелями, через которые можно прогнать быка и освежевать его, если присобачить внутри лезвие от газонокосилки. Я когда высыпаюсь, теперь не только не пью, но и не дрочу.

Прямо перед отъездом один ненормальный, тоже известный, пытал меня, когда сидели в театральном кафе в старом советском здании: ну расскажи про свое детство. Потом вскочил, начал трясти вискарем и орать на весь кабак: он родился в уезде Похуй провинции Пукал! Ха-ха-ха. В этом городе даже гомики отвратительные. В Сеуле я не знал ни одного совсем уж глупого, здесь только такие.

Русское dolboyebi мне нравится больше чем французское «конар» или наше «ким чимь сунь», которое когда-то означало «бабушка, купившая хлеб на вчерашнем рынке». Dolboyebi я запомнил сразу, как приехал. Французы умеют приложить как следует, но в целом носители острой культуры меня разочаровали. Я просил Лавана, когда он раздевался в кадре, хрюкать поросеночком, но он только ржал и стрелял соплями. Много кокосил в 80-е, пронюхал дырку в стенке носа, у него всегда сопли. Место, где он находится, через 15 минут начинает тонуть в мокрых салфетках. Отвратительно. Разумеется, я позвал его только из-за Каракса и еще потому, что он дешевый, как укроп. Боринже я взял из-за Гринуэя, но он оказался совсем dolboyebi. К псам французов, хуже только японцы. Про русских ничего не буду говорить — очко у них прищуренное, в душе один страх.

Сказал однажды Мураками:

не будьте люди мудаками.

Японец епта че ты хош

Не ставит никого ни в грош.

В Сеуле у меня в сортире лежал Бодрийяр, и я всегда начинал читать с начала, потому что напрочь забывал все, о чем уже прочел. Этот город, откуда я наконец уехал, но в котором мои мозги продолжают жить, — мир симулякров. В нем невозможно процарапать свою линию, потому что городские службы работают круглосуточно и ночью заметают все следы. На пустынных улицах вечный стрекот стирания следов, с утра все как новое. Позолоченная пещера символов, которые не успевают нормально овеществиться, до того как с них сотрут признаки жизни.

Русские бабы никогда не срут перед сексом, хотя многие любят, когда их имеют в жопу. Через неделю у меня в гостинице вся простыня была в говне, пришлось переезжать в другую. Все это быстро стало напоминать день, когда мы наловили креветок в армии, а потом всю ночь дристали в спальные мешки. Дали увольнительную, но денег на гостиницу не было, спали в мешках. Было так холодно, что из них невозможно было вылезти, пришлось спать в говне.

«Кисэнчхун» — скучный фильм, в нем нет ничего, чего не было у Ренуара. Кстати, Ми Ха Ко со мной согласен. Сходил посмотреть в черно-белом: еще один узкоглазый хочет, чтобы его считали Куросавой. В чем он точно прав, так это в том, что нищие корейцы жутко воняют. Говорят,