На страже Родины. События во Владивостоке: конец 1919 – начало 1920 г. - Карл Николаевич Хартлинг

Из 18 агентов, посланных полковником Рубцом к Гайде, погибло всего семь человек: Соколов, Курилко, Пашкеев, Смирнов, два унтер-офицера (фамилии их поручик Суражкевич забыл) и сукин сын Потерня. Последний был выловлен и убит поручиком Суражкевичем, который всадил ему в затылок пулю на Корейской улице. Остальные 11 человек перешли к нам по взятии вокзала.

В заключение нужно отдать должное полковнику Рубцу за его ум и прозорливость. Да, это был не только прекрасный строевой начальник, но и выдающийся организатор контрразведки, чины которой служили и гибли, преданные идее, а не работали за хороший оклад жалованья!

Нужно также отметить и умение молчать как полковника Рубца, так и поручика Суражкевича: о работе контрразведки в школе не знал даже как следует и начальник школы полковник Плешков. Он ахнул только после убийства юнкера Соколова, когда начальнику контрразведки школы пришлось ему кое-что рассказать.

IX

«На Шипке все спокойно»[28]

Владивосток после подавления Гайдовского восстания. – Генерал Розанов и награждение отличившихся юнкеров. – Красные агенты в Учебной инструкторской школе. – Полковник Плешков и комендант крепости. – 4-я рота. – Облавы на «интеллигентов». – Юнкера-дезертиры. – Портупей-юнкера. – Полковник Рубец и начальник школы. – События в Сибири. – Сведения поручика Кузнецова. – Утро 22 января

Несмотря на то что правительственные войска одержали блестящую победу над гайдовцами, особого удовлетворения все же не чувствовалось. Прежде всего, 20 ноября во Владивостоке стало официально известно об оставлении армией столицы белой Сибири – Омска, последовавшем 14 ноября, а во-вторых, жизнь Владивостока продолжала течь по прежнему руслу разложения и разрушения.

Разнузданность нравов, спекуляция и все прочие прелести тылового города были налицо. В ресторанах по-прежнему пьяные голоса надрывались, вопя на мотив «Шарабана»:

Погон российский,

Мундир английский,

Сапог японский —

Правитель Омский…

и открыто осуждали все мероприятия, исходившие от Верховного правителя и его министров.

* * *

С победой над Гайдой Верховный правитель школу поздравил по телеграфу и произвел всех юнкеров, участвовавших в подавлении восстания, в портупей-юнкеры. Все портупей-юнкеры были произведены в подпоручики, офицеры же представлены к наградам.

Генерал Розанов выразил желание посетить школу и лично раздать Георгиевские кресты и медали юнкерам, особо отличившимся в бою 17–18 ноября.

Однако генерал Розанов не находил времени для посещения школы. Его поездка на Русский остров все откладывалась и откладывалась.

Наконец было решено, что награждение особо отличившихся состоится на параде 9 декабря (26 ноября старого стиля), то есть в день Георгиевского орденского праздника.

Однако и тут произошло опять недоразумение: мы долго ждали прибытия ледокола, на котором наш 1-й батальон должен был отправиться в город. Не дождавшись его, позвонили наконец в штаб Сибирской флотилии. Оттуда получили ответ, что никаких распоряжений в штабе о высылке ледокола за батальоном школы не получали. Тогда последовал ряд переговоров между нами, штабом округа и Морским штабом.

Корабли в порту Владивостока

Наконец ледокол «Патрокл» получил предписание идти за нами в бухту Новик.

Предшествующая ночь была очень холодная. Вся бухта Новик покрылась довольно толстым слоем льда, и поэтому «Патрокл» с нами прибыл к Экипажной пристани лишь в первом часу дня.

К этому времени парад в городе уже окончился. Генерал Розанов, не дожидаясь нас, раздал награды гардемаринам… Несолоно хлебавши, с сильно упавшим настроением возвращались назад на Русский остров офицеры и юнкера 1-го батальона школы.

Генерал Розанов вновь обещал в один из ближайших дней приехать на Русский остров и там раздать награды чинам школы.

Прошла, однако, еще одна неделя, а генерал Розанов все не мог найти времени посетить школу и раздать ее чинам награды. Тогда полковник Плешков решил лично раздать награды 19 декабря (6 декабря по старому стилю).

В этот день в школе состоялся торжественный благодарственный молебен Господу Богу по случаю победы над гайдовцами, а кроме того, была отслужена панихида по зверски убиенным императоре Николае II и его семье.

Начальник школы и протопресвитер сказали соответствующее слово в сугубо монархическом духе. Так впервые в стенах Учебной инструкторской школы на Русском острове наши юнкера услыхали монархические речи. До этого времени в школе монархическая пропаганда была воспрещена, хотя большинство офицеров, безусловно, были монархистами.

* * *

По окончании парада я зашел в канцелярию 3-й роты, дабы подписать текущие дела. Следом за мной в канцелярию зашел юнкер Поляков и со слезами на глазах доложил мне, что он не получил заслуженной Георгиевской медали, так как в приказе по школе его, вероятно по ошибке, не поместили. Поляков показался мне крайне расстроенным происшедшим недоразумением.

Я утешил его, сказав ему, что это дело вполне поправимое, так как в своем рапорте я его поместил, и, вероятно, в завтрашнем приказе по школе ошибка будет исправлена.

Повторяю, Поляков казался очень расстроенным, рукой он вытирал слезы, и мне, конечно, и в голову не могло прийти, что передо мной стоит красный провокатор-латыш, подосланный к нам в школу ради осведомления красных. Об этом я узнал лишь в феврале 1920 года, уже после падения во Владивостоке власти Верховного правителя.

Еще до этой истории в моей школе был такой случай. К нам в школу прибыл новый юнкер, совершенно белобрысый, с красным лицом. Его внешность была такова, что после первого с ним свидания его легко можно было запомнить.

И действительно, стоило только штабс-капитану Нельсон-Гирсту взглянуть на вновь прибывшего, как он в нем узнал красного начальника пулеметной команды, набиравшейся во Владивостоке в начале 1918 года для отправки в распоряжение товарища Лазо15, боровшегося в то время в Забайкалье с только что организовавшимся отрядом есаула Семенова.

В те дни этот мой новый юнкер воинственно разъезжал по Владивостоку на белом коне. Его физиономия с тех дней запомнилась и некоторым иным чинам моей роты. Поэтому я обо всем доложил по команде. Красный пулеметчик был арестован. Дальнейшая судьба его мне неизвестна.

Вот еще одна история из жизни нашей школы, но другого рода. Как-то из города от полковника Плешкова мною было получено приказание: «Выслать 1-й взвод 3-й роты с офицером к такой-то гостинице». Если не ошибаюсь, юнкера получили даже по 15 боевых патронов.

Взводным командиром был штабс-капитан Скороходов, атлетического сложения, с восточным лицом – в общем, представительный и внушительный мужчина. По возвращении взвода из