Война за независимость Чили - Андрей Аркадьевич Щелчков

Резкий разрыв с Сантьяго был опасен для самого Перу: Чили была единственным поставщиком пшеницы в вице-королевство. Несмотря на их ухудшавшиеся политические отношения, торговые не претерпели больших изменений. Уровень взаимной торговли между Перу и Чили в годы существования самостоятельной хунты существенно не изменился по сравнению с предыдущими годами[217]. Участие в хунте роялистов и явных консерваторов, а также согласие с ней Аудиенсии в глазах вице-короля ещё оставляли шанс на возможность умиротворения[218].

Торо Самбрано всё меньше влиял на политику, и на первые позиции выходил Росас. Когда Регентство переназначило Элио вместо генерал-капитана Чили на пост вице-короля Рио-де-Ла-Платы, а в Чили направили маркиза де Медина, чилийская хунта солидаризировалась с Буэнос-Айресом, отвергнув все назначения из Испании. Более того, Чили решила отправить 400 солдат в помощь Буэнос-Айресу, который вел военные действия с Элио, засевшем в Монтевидео.

В самом Сантьяго хунта столкнулась с противодействием со стороны кабильдо, которое настаивало на скорейшем созыве конгресса. Первая напряженная ситуация между хунтой и кабильдо возникла в октябре – ноябре 1810 г. Возглавил кампанию противодействия хунте, а точнее её авторитарному стилю правления, лидер патриотов Инфанте, считавший, что после 18 сентября наступили новые времена: Чили получила своё собственное правительство, зависящее теперь лишь от своего народа, то есть от кабильдо. На заседании кабильдо 6 ноября Инфанте заявил, что хунта не имеет права создавать новые войска или вводить налоги без согласия кабильдо. Кабильдо претендовало на роль кортесов при правительстве, что в целом соответствовало испанской традиции и старым законам. Росас, нуждавшийся в поддержке патриотов Сантьяго, пошел на уступки и 10 ноября дал распоряжение хунте согласовывать все важные решения с кабильдо. На этом конфликты не прекратились. В марте 1811 г. после просьбы о помощи войсками из Буэнос-Айреса кабильдо опротестовало решение хунты, заявив, что дело не в целесообразности отправки войск, а в полномочиях хунты, которая не имеет право принимать подобные решения[219].

Другой темой, вызывавшей разногласия, был созыв конгресса. 13 октября были опубликованы правила избрания депутатов, но они не устраивали Инфанте. 14 декабря 1810 г. он потребовал, чтобы кабильдо издало новые правила выборов, обязательные для всех провинций. Кабильдо Сантьяго присвоило себе право представительства всей страны. Инфанте утверждал, что конгресс будет представителем и воплощением народного суверенитета.

Росас написал новый регламент выборов и под давлением кабильдо заставил хунту принять указ 15 декабря 1810 г. о созыве конгресса 1 мая 1811 г. В этом законе подчеркивалось, что только избранные народом депутаты могут решить, «какая система будет выбрана на время отсутствия короля»[220]. Росас объяснял отказ от участия в общеимперских кортесах в Кадисе тем, что американские владения не получили равного представительства, что было оскорбительно для народа Чили. Таким образом, Чили сама определит свой путь, избрав собственный конгресс[221]. По новому закону народ должен был избрать 36 депутатов от 25 округов, при этом Сантьяго получал 6 депутатов, Консепсьон — 3, на 1 больше, чем по старому регламенту, остальные города по 2 или одному от округа.

Кабильдо осталось недовольно таким раскладом сил в конгрессе. Оно считало, что Сантьяго по количеству жителей, их положению и богатству должен иметь на 6 депутатов больше, чем ему давали, то есть, если у Консепсьона — три, то столице по праву принадлежат 12 мест[222]. В этой позиции была заложена мина конфликта, разразившегося уже после открытия конгресса. В кабильдо преобладала умеренная партия, которая опасалась радикализма Росаса и стремилась гарантировать себе большинство в конгрессе.

26 февраля 1810 г. умер Торо Самбрано. Вся власть де-факто сконцентрировалась в руках Росаса, который считал первейшей необходимостью для её легитимизации провести выборы и созвать конгресс. В марте прошли выборы в конгресс. Повсюду чувствовалась атмосфера доверия и надежды на новые институты власти[223]. Голосовали лишь избранные горожане, принадлежавшие к выборщикам местных кабильдо. Выборы проводили местные кабильдо, они же имели право квалификации граждан, предоставляя им или нет право голоса. Там же, где не было кабильдо, их роль исполняла хунта из субделегатов (местных чиновников), священника и командира ополчения. Следует заметить, что выборный регламент Кадисских кортесов предписывал всеобщее избирательное право для всех свободных, в том числе индейцев, лишь негры-рабы исключались из избирательного процесса. Но в Чили руководствовались «дореволюционными» принципами и обычаями на выборах всех уровней.

Избирателями могли быть «горожане» — vecinos — имевшие собственный дом, и, главное, «уважение в поселке, где они проживают». Таковыми не могли быть иностранцы, слуги, должники казны. Определение гражданства соответствовало тому, что в Испании и её владениях использовали для идальго, благородного сословия. В Копиапо, например, голосовало только 18 выборщиков. Вместе с тем, положение о выборах открывало возможность политического участия представителям «народа», а не только креольской столичной верхушки. В состав граждан могли быть включены все домовладельцы, в том числе плебейского происхождения, ремесленники, мелкие торговцы[224]. Впервые на политической сцене особый голос получили офицеры, командиры ополчения. Их роль станет решающей в первые годы чилийской независимости.

В течение марта отношения радикалов во главе с Росасом и умеренной партии, чьим бастионом было кабильдо Сантьяго во главе с Инфанте, обострились из-за отправки военного отряда в помощь Буэнос-Айресу. Умеренные не хотели допустить действий, которые могли привести к разрыву с Испанией. Отношения были очень напряжены, и лишь путч полковника Томаса де Фигероа 1 апреля вновь сплотил обе партии перед лицом опасности реставрации старого режима.

На 1 апреля в Сантьяго были назначены выборы в конгресс. Накануне «сарацины» развернули большую активность. Известие о том, что в январе 1811 г. Элио прибыл в Монтевидео с экспедиционными войсками, вселило в испанскую партию надежду на реставрацию. Важную роль в подготовке контрреволюционного заговора играли реакционные священники. В церквях говорили почти в полный голос, что Росас — еретик. 30 марта, 1811 г. в кафедральном соборе Сантьяго была прочитана проповедь, суть которой сводилась к доказательству греховности хунты за неподчинение монарху и за исповедание идей «еретика Руссо», чтение которого было запрещено Инквизиций под страхом отлучения от церкви. Росас не мог не отреагировать, и хунта оштрафовала священника и 2? 5 пригрозила репрессиями”.

В день выборов в Сантьяго полковник Фигероа поднял восстание в своём отряде. С криками здравиц королю и угрозами хунте солдаты пошли в атаку на Консуладо, где должно было заседать правительство. Фигероа был убежден, что остальные части гарнизона его поддержат. Вокруг войск быстро образовалась толпа, и было неясно, кого же поддерживает народ. Аудиенсия посчитала, что переворот уже удался, и поддержала восстановление старого режима.

Тем временем, Росас, находившийся вне Консуладо, развернул бурную деятельность и организовал сопротивление мятежникам. Его поддержали новые войска,