Три века колониальной Америки: О типологии феодализма в Западном полушарии - Борис Николаевич Комиссаров
Внешнюю торговлю колоний, вероятно, можно рассматривать по четырем направлениям: торговля с Испанией, торговля с Дальним Востоком (Филиппины, Китай), торговля с другими странами при помощи немногочисленных иностранных кораблей, имевших разрешение испанского правительства, контрабандная торговля.
Главной статьей экспорта Испании из колоний было серебро. Пик максимального производства и вывоза серебра приходился на 1580–1630-е годы. Вывозились также экзотические товары — индиго, какао, сахар и т. д. В 20-е годы XVII в. из Гватемалы вывозилось ежегодно индиго на 2 млн песо.[158] Однако затяжной кризис в метрополии привел к сокращению торговли Индии с Испанией. С 1600 по 1604 г. из испанских портов в Америку вышло 55 судов и возвратилось 56 судов; в 1640–1650 гг. — соответственно 25 и 29 судов; в 1670–1680 гг. — 17 и 19 судов; в 1700–1710 гг. — 8 и 7 судов. Таким образом, в начале XVII в. в среднем в год торговлю Испании и колоний обслуживали 10 судов, а в конце XVII в. — 1 судно. Конвойные суда при этом не сокращались, так как частые пиратские нападения приносили огромные убытки.[159]
Из Испании в колонии ввозились мануфактурные товары, предметы роскоши, книги, вино и т. д.
Большие доходы приносила торговля с Филиппинами, в которой участвовала в основном Мексика. Мексиканские торговцы вывозили в Манилу серебро, причем очень большое количество его шло контрабандой. Контрабандное серебро могло составлять от 10 до 50% всего груза манильского галиона, отправлявшегося из Веракруса.[160] Купцы, занятые торговлей с Манилой, были достаточно независимы. Они отправляли на Филиппины своих агентов для покупки китайских товаров. Основой импорта с Филиппин были шелк, льняное полотно, сатин, камчатная ткань и хлопок. Для высших слоев привозились предметы роскоши, для низших классов — одежда из хлопка и грубая материя для постельного белья.
Разрешенная торговля с другими странами допускалась, но в очень редких случаях. Необходимость иметь порт в устье Ла-Платы и невозможность снабжения продовольствием и другими необходимыми предметами и товарами его жителей вынудили Испанию на некоторое время сделать Буэнос-Айрес открытым портом. С 1602 по 1618 г. Буэнос-Айрес мог экспортировать ограниченное количество пшеницы, вяленого мяса и сала в Бразилию в обмен на одежду и предметы домашнего обихода.[161] Большинство иностранных кораблей, легально заходивших в порты колоний, доставляли по контрактам африканских рабов, так как Испания не владела в Африке большими территориями. В работорговле доминировали португальцы. Только в Перу между 1600 и 1650 г. ежегодно ввозилось от 1000 до 1500 рабов.[162] В основном же с иностранными государствами велась контрабандная торговля. Она в эту эпоху процветала. Португальцы имели, например, доступ не только к серебру Потоси через Буэнос-Айрес, но они находились в Новой Испании в самих центрах серебра.
Несмотря на определенные успехи в развитии торговли, она не выходила из рамок позднефеодальных отношений. Более того, она лишь дотягивалась до их уровня. Для установления прочных внутренних торговых связей, для образования устойчивого и широкого внутреннего рынка требовался длительный период времени не только для самой организации этих связей, но и для преодоления натурального характера прризводства в Испанской Америке. Этот процесс в истории обычно исчисляется не десятилетиями, а веками.
Особое место в колониальной экономике занимала добыча ценных металлов, приносившая испанской короне огромные доходы. Колониальная добыча серебра с введением в Америке европейской техники производства начала удовлетворять потребность Старого Света в ценных металлах. Вначале в Америке серебра производилось немногим больше того количества, что добывалось на рудниках Центральной Европы в период бума 1451 – 1540 гг. В конце XVI в. в Америке производилось в 3 раза больше серебра, чем в Европе в период пика добычи.
Производство серебра в Америке стимулировало не только трансатлантическую и тихоокеанскую торговлю, но и торговлю на более далекие расстояния внутри континента. Потоси получало ткани из Кито, мулов — из Буэнос-Айреса, сахар и коку — из Куско, бренди — из Арекипы.
Важно отметить, что к XVII в. шахтовладельцы Испанской Америки, благодаря постоянному беспокойству короны о состоянии рудников, были знакомы со всеми новшествами европейской технологии горной добычи. Производительные силы в этом секторе экономики в конце XVI – начале XVII в. развивались наиболее динамично и на уровне мировых достижений. В начале XVII в. большинство американского серебра производилось с помощью амальгамации.
Существовал закон, что естественные залежи ценных металлов принадлежат короне (до 1783 г.). Корона только уступала права колонисту-шахтовладельцу. Неудача в эксплуатации рудника прекращала его право владения на весь участок, отданный под разработку. Ртугные рудники (Альмаден в Испании, Гуанкавелика в Перу) были прямой королевской собственностью. Их сдавали в аренду или отдавали по контракту.
Королевская монополия на серебряные рудники и золотые прииски, производство и распределение ртути, контроль над тремя монетными дворами Америки (Мехико, Лима, Потоси) приносили огромные доходы короне. Все добытое серебро вывозилось в метрополию, однако некоторые средства использовались для развития производства в колониях.
О структуре капитала в районах добычи драгоценных металлов известно очень немного. В Потоси, например, к 1585 г. не менее 612 шахт изрезали жилы вершины cerro rico и было зарегистрировано около 500 шахтовладельцев (mineros).[163] Ни на одного из них не работало более 50 митайо. Система индивидуальных небольших шахт фактически передала горную добычу под контроль azogueros (владельцев очистительных заводов). Всего их насчитывалось к 1585 г. 75 человек.[164] Немногие из них владели шахтами сами, большинство получало руду от mineros (или, как их тогда еще называли, soldados). Именно гильдия azogueros (владельцев очистительных заводов) доминировала в индустрии и вела от своего имени дела с короной. Третью группу (около 12 человек) составляли торговцы серебром, покупавшие слитки и отправлявшие их на монетный двор.[165] Возможно, что они авансировали azogueros.
Уровень вывоза серебра резко возрос во второй половине XVI в. Период максимального производства приходится на 1580–1630 гг., после чего наступила тяжелая депрессия. Первый значительный рывок в производстве серебра был в 50-е годы XVI в. Причинами его были открытия Потоси и Сакатекаса и введение в Мексике амальгамирования. Второй прыжок имел место после 1580 г., когда в Потоси было введено амальгамирование и построены очистительные заводы. В течение этого бума доля Перу в экспорте слитков в Испанию составила 65% от всего количества.[166] В последней четверти XVI в. андская индустрия потребляла около 70% всего производства ртути.[167] Потоси в этот период давало около 70% всего серебра Перу.[168]
Если брать Сакатекас за образец, то в 90-е годы XVI в. производство серебра в Новой Испании не доходило до 4 млн песо в год (в Перу было 10 млн песо, в Потоси — 7 млн).[169] Однако за 3 десятилетия (1605–1635 гг.) производство в Новой Испании значительно
