Время в средневековом городе - Коллектив авторов
выступает своеобразным хронологическим рубежом в истории графства, положившим конец периоду благополучия.
Восприятие восстания Жаном Фруассаром во многом соответствует картине, которую увидит исследователь, анализируя привилегии, дарованные Филиппом Храбрым различным фламандским городам и местечкам в первые десятилетия после восстания. В них достаточно часто упоминаются последствия этих событий. В экономическом и финансовом отношении они затронули практически все графство, вне зависимости от того, участвовали ли жители того или иного города в восстании и пострадали ли они от сил восставших или действий сражавшихся с ними правителей, а также вторгавшихся в 1383 г. на территорию Фландрии английских войск. Став графом Фландрии, Филипп Храбрый в мае 1384 г. обложил те части своих новых владений, которые ему подчинялись, экстраординарным налогом. Ежемесячно вплоть до полного подавления мятежа они должны были выплачивать в герцогскую казну установленные для них суммы[475].
Те же города, которые пострадали во время восстания, объясняли свои финансовые трудности именно бедствиями и опустошениями времен войн и смут. Это отразилось в документах о даровании герцогом Бургундским этим городам различных льгот, прав или привилегий, которые должны были способствовать улучшению их экономического положения. В текстах этих привилегий особо подчеркивались несчастья, вызванные восстанием: некоторые города были полностью или частично разрушены, разграблены, как Ауденарде[476], а нередко и сожжены, как Комин[477], Алст[478], Кортрейк[479] и Дамме[480], лишились своих укреплений, их жители потеряли свое имущество. Это привело к гибели и бегству населения фламандских городов, в связи с чем они также не справлялись с различными причитавшимися им выплатами[481]. Привилегии некоторых городов и отдельных их корпораций, дарованные ранее, оказались утрачены из-за пожаров и беспорядков. Об этом упоминает как один из пунктов мирного договора в Турне[482], так и документы, дарующие различные привилегии или льготы Ауденарде[483], Алсту[484], Герардсбергену[485] и другим. Часть городов Фландрии была, как Кортрейк[486], на время лишена своих привилегий, позднее восстановленных правителем[487].
В грамотах Филиппа Храброго, подтверждающих или восстанавливающих привилегии городов в начале своего правления, содержится формулировка, дозволяющая горожанам пользоваться теми обычаями и привилегиями, которые были дарованы предыдущими правителями Фландрии до восстания[488].
Городские власти жаловались и на упадок торговли из-за восстания. Например, связанными с ним причинами, в том числе – действиями восставших, стремившихся покончить с конкуренцией в сукноделии со стороны небольших городов, и потерей своего имущества богатыми торговцами сукном и другими товарами, объясняли обеднение и невозможность восстановить свой город жители небольшого города Харелбеке, расположенного недалеко от Кортрейка. Филипп Храбрый даровал им две привилегии. Одна из них разрешала горожанам Харелбеке продолжать беспрепятственно производить и продавать свое сукно (после маркировки, являвшейся для этого необходимой) на рынках и ярмарках, как они это делали до восстания[489]. Другая даровала им право проводить еженедельный рынок и ежегодную «свободную ярмарку» (franche feste)[490]. Харелбеке стал лишь одним из городов, получивших привилегии на проведение ярмарки во время правления Филиппа Храброго. В их числе также были Тилт, Вёрне (Фюрн), Дендермонде, Слёйс. В большинстве случаев дарование этих привилегий связывалось именно с необходимостью восстановить благополучие города после восстания[491].
В ходе Гентского восстания некоторым городам был нанесен ущерб, оказавший существенное влияние на их развитие не только в ближайшие десятилетия. Ярким примером вновь может послужить Ипр. Его предместья, где жила большая часть ремесленников-сукноделов, были сожжены в 1383 г. во время долгой осады города англичанами и гентцами (Anglais et Gantois, qui ont tenu longuement siege devant ladicte ville, ars, gastés, et destruit les faubours d’icelle). Для улучшения финансового положения Ипра были почти сразу же предприняты некоторые меры, например, по просьбе городских властей Филипп Храбрый запретил в течение двух лет взимать долги с жителей Ипра в Антверпене, планировалось строительство канала из Ипра в Ньивпорт, что могло бы улучшить торговую инфраструктуру и вновь привлечь в город иностранных купцов[492]. Но в 1386 г. по просьбе городской знати король Франции Карл VI и Филипп Храбрый запретили ремесленникам селиться за городскими стенами и восстанавливать предместья[493]. Вероятно, одной из причин принятия такого постановления было то, что власти плохо контролировали ипрские предместья, где нередко вспыхивали волнения. Это, наряду с продолжавшимся оттоком жителей из-за кризиса в ипрском сукноделии, привело к стремительному сокращению населения города. По оценкам исследователей, в середине XIV в. оно составляло около 30–40 тыс. человек, а к началу XV в. – лишь около 10 тыс.[494]
* * *
Восприятие времени всегда субъективно, так же как субъективно и восприятие той или иной эпохи. Это далеко не новое наблюдение относится и к отдельным людям, и к определенным группам людей. Субъективность заметна и в источниках XIV в., так или иначе связанных со «временем восстаний» во Фландрии. С одной стороны, в них видно «время восставших», отстаивавших собственные привилегии и интересы, в том числе в отношении контроля над рабочим временем и городскими колоколами. Для организаторов новых мятежей оказывался ценным опыт предыдущих восстаний, на который они опирались, нередко воспроизводя определенный набор действий, ритуал, в который включался захват городских колоколов и нарушение обыденного течения времени, когда их звон в неурочный час призывал ремесленников оставить свою работу и выйти с оружием на центральную площадь.
С другой стороны, правителями, городскими властями, а также, вероятно, далеко не только ими, «время восстаний» воспринималось как время неподчинения, заговоров, беспорядков и преступлений. Вслед за ним, неминуемо, должно было последовать «время подчинения» и «время наказания», когда выносились приговоры эшевенов о казнях и изгнании мятежников из Фландрии на разные сроки, выплачивались денежные компенсации и производились конфискации. У городов отбирали символы их вольностей и предметы их гордости: привилегии, колокола или, как в рассмотренном примере с Кортрейком, – городские часы, только начавшие появляться во второй половине XIV в. Страх перед возможными волнениями и восстаниями приводил к запретам на созыв собраний звоном колокола, регламентированию отсчета рабочего времени с помощью колоколов. Это должно было
