Время в средневековом городе - Коллектив авторов
Возвращаясь к трактовке просьбы 1351 г.: если бы депутаты ратовали за продление срока исковой давности по контрактам христиан и иудеев, т. е. пролонгировании права иудея требовать от христианина исполнения обязательства, такой запрос, надо полагать, был бы сформулирован по аналогии с обращением 1348 г., и во всяком случае более четко.
Так или иначе, но позиция королевской власти – теперь в лице короля Педро I – относительно вопроса о нормировании срока действия долгового контракта по сравнению с dispositio 1325 г. не изменилась.
Правда, к ранее сформулированному решению были сделаны некоторые уточнения. В распоряжении 1351 г. значилось, что коллективные отсрочки (las esperas generales) по платежам долгов христиан перед иудеями, предоставленные королем на кортесах или генеральных собраниях, не должны были сокращать срок исковой давности – право кредиторов-иудеев требовать от христиан исполнения обязательств по долговому контракту следовало пролонгировать ровно на тот же срок, на который была предоставлена отсрочка. Если отсрочки были предоставлены не на кортесах или генеральных собраниях, они могли действовать только при предъявлении королевских грамот, подтверждающих право дебитора на кредитные каникулы. Кроме того, в пользу кредиторов-иудеев должны были учитываться, – но только на доказательной основе – и иные обстоятельства, которые в течение некоторого времени не позволяли им потребовать выплаты или взыскания долга[682].
Упомянутые в обращении депутатов кортесы в Алькале-де-Энарес 1348 г., помимо прочего, ознаменовали собой существенное изменение нормативной базы отношений христиан, иудеев и мусульман Кастилии в сфере кредитования. Напомним, что с 1260 г. ростовщичество под умеренный процент было доступно только иудеям и мусульманам, тогда как для христиан процентное кредитование было запрещено. На кортесах 1348 г. было принято решение о полном запрете ростовщичества как для христиан, так и для иудеев и мусульман, которые впредь могли предоставлять только беспроцентные кредиты[683]. Это важно иметь в виду еще и потому, что в дальнейшем именно это обстоятельство задаст новый контекст для правовой регламентации времени.
Не только дебиторы-христиане злоупотребляли разработанными законодательно инструментами управления временем в рамках кредитных отношений. Постановления кортесов свидетельствуют о ситуациях, когда кредиторы-иудеи требовали от дебиторов-христиан выплаты долгов, несмотря на то что им были предоставлены кредитные каникулы.
Напомним, что dispositio кортесов в Бургосе 1315 г. санкционировало предоставление дебиторам-христианам списания части долга и предоставление пятимесячного срока для выплаты оставшейся суммы долгов по контрактам с уже истекшим на момент созыва кортесов сроком действия. Два года спустя, на кортесах 1317 г., созванных в Каррионе, депутаты обратились к королю и регентам с просьбой, чтобы решение, вынесенное в 1315 г. относительно выплаты долгов христиан перед иудеями, соблюдалось, но распространялось бы не только на обязательства, срок исковой давности по которым уже истек, но и на обязательства с текущим сроком действия, а все, что было у них изъято в нарушение королевского пожалования 1315 г., было им возвращено[684].
Еще через год, в 1318 г., на кортесах в Мадриде депутаты пожаловались на то, что иудеи получали королевские грамоты, на основании которых требовали от христиан исполнения обязательств при том, что дебиторам-христианам на кортесах в Бургосе были пожалованы отсрочки платежа по долгам. Депутаты попросили, чтобы подобное впредь не допускалось[685].
Поскольку в данном случае иудеи нарушали право христиан на отсрочку платежа, обеспеченное королевской волей, обе просьбы христианских депутатов кортесов – и 1317, и 1318 г. – были удовлетворены.
Подобные свидетельства указывают на то, что кредиторы-иудеи с настороженностью относились к такой операции со временем, как отсрочка, видя в ней угрозу для своих прав, а потому настаивали на исполнении обязательства, в свою очередь пользуясь правовыми инструментами.
И христиане, и иудеи мыслили кредитные каникулы как инструмент сокращения срока действия долгового контракта и исковой давности, поэтому первые всячески настаивали на данной практике нормирования времени в рамках кредитных отношений, а вторые в меру возможности, в том числе нарушая королевскую волю, этой практике сопротивлялись. Королевская власть и легисты, наоборот, формулировали – в том числе по просьбе иудеев – нормативную базу иудео-христианских отношений в сфере кредитования таким образом, чтобы предоставление отсрочки не должно было сокращать предусмотренные законодательством сроки действия долгового контракта.
В то же время постановления кортесов позволяют зафиксировать готовность христиан идти на компромиссы и их заинтересованность в мирном урегулировании потенциальных конфликтных ситуаций. По сути, решение, принятое королем на кортесах 1315 г., означало, что дебиторам-христианам нужно было платить по долгам, которые в принципе должны были быть аннулированы за сроком давности. Несмотря на это, депутаты кортесов в Каррионе 1317 г. не только не опротестовали данное решение, нарушавшее права дебиторов-христиан, но и, назвав его королевской милостью, выразили свою заинтересованность в том, чтобы оно соблюдалось, и адресованная ими просьба, как уже говорилось, состояла в том, чтобы распространить решение об отсрочке и на долги по действовавшим контрактом, но не в том, чтобы отсрочки применялись только по отношению к актуальным обязательствам, а первая категория долгов была, в соответствии с законами королевства, аннулирована.
Последняя рассрочка платежа на кортесах была согласована королем Энрике III в Вальядолиде 1405 г.[686], после чего данный вопрос депутатами более на обсуждение не выносился. Это вовсе не означало, что никаких обращений к королю с просьбами о предоставлении кредитных каникул по платежам долгов христиан перед иудеями не подавалось вовсе. Данный инструмент продолжал пользоваться спросом. Только теперь это были либо запросы частных лиц – например, жителя вильи Аранда-де-Дуэро Мартина Тамарона, обратившегося в сентябре 1489 г. к королям Фернандо и Изабелле с просьбой об отсрочке платежа по долгу, который он имел перед доньей Шер, иудейкой, жительницей той же вильи Аранда-де-Дуэро[687] – или коллективные обращения дебиторов, жителей какого-нибудь города, как в случае с просьбой, поданной жителями города Сьюдад-Реаль в июне 1478 г., в ответ на которую король Фернандо Арагонский согласовал отсрочку выплаты дебиторами долгов перед иудеями продолжительностью в один год[688].
Тема правового нормирования времени в рамках кредитных отношений христиан и иудеев как таковая из обсуждения кортесов не ушла. Теперь ее постановка была связана с регламентацией процедуры, в соответствии с которой кредитор должен был доказать отсутствие роста в долговом контракте.
В акте кортесов в Толедо 1462 г. был предусмотрен порядок защиты кредитором-иудеем своего честного имени и права на долг в случае, если дебитор-христианин выдвинул против него обвинение в ростовщичестве. В соответствующей статье постановления значилось, что иудей, обвиненный христианином в том, что сумма
