Погребальные обряды и культ предков. От завета Одина и некромантии до упырей и похорон Ярилы - Владимир Яковлевич Петрухин

головами, чтобы дать имя новорожденному. Это было третье и главное («головное») имя в папуасской традиции. Его выпытывали у иноплеменника, прежде чем его убить. Жертвой охоты за головами становились именно чужаки, к соседям, говорившим на родственных и понятных диалектах, папуасы не ходили. На охоту выдвигалось практически все население деревни, за исключением стариков и тех, кто не мог самостоятельно передвигаться. Охотники несли с собой оружие, запасы пищи, вели собак и свиней, а женщины готовили для них еду в походных условиях и исполняли супружеский долг, который вдохновлял воинов перед охотой. Кроме того, охотники воодушевлялись пением воинственных песен и жеванием бетеля.

Ночью воины окружали селение чужаков. Несколько героев врывались в деревню, остальные ждали в засаде. Застигнутые врасплох жертвы пытались бежать или в оцепенении ждали своей участи. Захваченные должны были назвать себя, но, поскольку охотники не знали языка чужаков, любое выкрикнутое слово воспринималось как имя, которое победитель твердил до наступления праздника. Головы несчастных отделялись бамбуковыми ножами, а отрезанные конечности и мозг в дальнейшем использовали для каннибальского пиршества.

Трофеи тщательно препарировались. Кожа снималась с мышц, череп очищался от тканей, которые заменялись глиной, в глазные отверстия вставляли раковины. Дальше кожу вновь натягивали на трофей и коптили его на костре, чтобы он мог долго служить хозяину. Черепа расписывали красной и черной красками, украшали сплетенными из луба косами и выставляли в специально построенном для этого мужском доме, который могли посещать лишь прошедшие посвящение воины. Нельзя сказать, что охота за головами носила только ритуальный характер, поскольку попутно захваченные деревни попросту разграбляли.

По возвращении в деревню охотники устраивали праздник, рассаживаясь вокруг принесенных голов. В первом ряду сидели те, кто добыл головы. Каждый из них, взяв свою добычу, должен был добежать с ней до моря, криком оповещая, что она принадлежит ему. Отчасти это напоминало спортивные состязания. После смерти человека, носившего «имя» бывшего обладателя, череп захоранивали.

Богачи-работорговцы из народа банги в Конго с помощью охоты за головами стремились при жизни обеспечить себе лучшие условия на том свете. Для этого они приглашали всех жителей деревни на праздник с распитием пальмового вина. Внезапно одного из пирующих хватали, чтобы обезглавить. Прочие ликовали, ведь так работорговец получал слугу, который будет с ним на том свете. Череп несчастного надевали на столб возле дома хозяина, где уже стояло несколько таких столбов.

Английский генерал-майор Горацио Робли со своей коллекцией высушенных голов, купленных у маори.

Wellcome Collection

Обезглавливание считалось самой страшной казнью. Лишенный головы не мог рассчитывать даже на загробную жизнь. Недаром самым надежным способом избавиться от живого мертвеца, нападающего на живых, древние исландцы считали отсечение головы, которую прикладывали в могиле к ляжкам. Это ритуальное переворачивание соответствовало представлению о перевернутости загробного мира. Например, в полесских поверьях можно было прекратить посещения вдовы мертвым мужем, трижды потребовав от него противоестественного поцелуя в зад.

Знаменитый этнограф-африканист Лео Фробениус (1873–1938) приводит пример соперничества охотников за головами на Борнео (Калимантан). Один из них похвалялся, что добыл четыре головы, другой утверждал, что отрезал семь. Впрочем, через несколько дней самого «победителя» нашли обезглавленным.

Охоту за головами нельзя назвать особенностью экзотических южных стран. Начало русской истории тоже связано с этой традицией. Так, русский князь-воитель Святослав, отец Владимира Святого, в 972 году после поражения от греков на Балканах возвращался домой и попал в засаду печенегов на днепровских порогах. Печенежский хан Куря сделал из его черепа чашу и похвалялся своим подвигом, поднимая ее на пирах.

В средневековом Китае рассказывали о военачальнике, которого не остановило даже то, что его обезглавили варвары. Он вскочил на коня и отправился к своему войску. Нутряным голосом военачальник спросил, как он выглядит без головы. Окружающие с плачем заявили, что он был такой пригожий, когда голова была при нем. Обезглавленный ответил, что он и так хорош собой, и тотчас испустил дух.

Куклы и погребальный культ

Распространенным символом предка у разных народов мира, помимо черепа, была кукла. Существует мнение, что персонажи фольклорного кукольного театра – Арлекин и Петрушка – связаны с архаичными мистериями культа мертвых. Арлекин-Эрлехин возглавлял «Дикую охоту», когда полчища умерших рыцарей мчались в ночных бурях на призрачных конях. В средневековых видениях они сетовали на свою судьбу, умоляя живых облегчить их участь.

Кукла качина. Ок. 1900 г.

The Metropolitan Museum of Art

Одной из самых знаменитых кукол, воплощающих дух предка, является качина у индейцев пуэбло и других племен юго-запада Северной Америки. Как и прочие духи предков, они способствуют обильному урожаю. Жертвоприношениями их призывают спуститься на поля с гор. Рассказывают, что духи появились во время миграции племен: при переправе через реку дети вырвались из рук матерей и превратились в духов вод. Они основали собственное селение духов и принимали подношения людей.

Куклы качина различаются по атрибутам и раскраске и действительно имеют прямое отношение к детским занятиям – правда, дидактическим: дети должны научиться их символическому языку, запомнить, с каким духом связана каждая кукла, поскольку качина воплощают разные явления окружающего мира. Например, качина солнца изображается с еловой ветвью и колокольчиком, качина пчелы – с луком и стрелами. Обряды, посвященные качина и культу плодородия, включают ритуальные танцы адептов, то есть содержат элемент театрализации. Посвященные в таинства культа качина могут рассчитывать, что в загробном мире воссоединятся с духами качина.

Изображения мертвецов и посмертные портреты

Как уже говорилось ранее, церемонии, связанные с культом предков и – шире – с культом мертвых, предполагали их участие в совместных трапезах, а иногда в состязаниях и игрищах. В таких церемониях живые исполняли роль мертвецов.

Африканцы фан во время подобных церемоний брали черепа предков, воплощавшие самих умерших, и танцевали с ними, как дети с куклами. Чаще всего для танцев использовали специальные конструкции – наголовники, в которые монтировался настоящий череп предка или деревянное изображение головы, обтянутое кожей умершего (в некоторых случаях – убитого раба). Замаскированный танцор представлял умершего сородича, а на вопросы этнографов отвечал: «Сейчас я – мой отец!»

В Меланезии лицевую часть черепа делали в виде маски, которую ряженый держал в зубах за специальную петлю. Стоит отметить, что искусство масок, распространенное у многих народов мира, непосредственно связано с обрядами культа предков. Как уже говорилось, культ черепов с восстановленными лицами – один из древнейших известных археологам образцов портрета.

Не менее известны и посмертные маски, призванные навеки сохранить черты лица умершего. Самые знаменитые из них –