От «Дон-Жуана» до «Муркина вестника “Мяу-мяу”» - Сергей Николаевич Дурылин
И Светлая Синьора предо мной
Прошла, маня и путь мне указуя…
В дорогу, Лепорелло!.. Вечер
тих
Нас осенит прохладою ночною,
И к утру мы у цели будем…
В путь!
Долорес
(выбегая)
Дышать мне нечем! Больно!
Больно!
Дон-Жуан
(исчезая)
В путь!
Лепорелло
(за ним идет)
Дойдет, глядишь, до жаркого костра…!
Неужто хворостом не запаслись мы кстати!
Чтоб было чем гореть.
(Звон)
Долорес
О, больно!
Так больно мне! Я вся горю! Горю!
15–16 декабря
Сцена 4
Горная тропа. Дальний шум ручья.
Удаляющийся мелодичный топот чуть доносится – мерно и раздельно сначала и сливаясь в неявный гул потом[51].
Дон-Жуан
(выбегая в изнеможении из-за скал)
Отвсюду голоса, отвсюду зовы —
Сладчайшие, упорные, как звон,
Влекут, зовут, и сердце раздирают,
И полнят слух – и нет конца призывам!
Ручей зовет в алмазных переливах —
И ветер, окрыленный, гонит, гонит —
И тучи путь, чернея, указуют,
И эхо вторит властному призыву,
И голоса в горах зовут, зовут!
Лепорелло
Погибли мы. Нас водит Дух
лукавый
И кружит по горам и по ущельям,
Незримыми тропами нас ведет…
Над пропастью, зияющей бедой…
Мы гибнем! Дева Пресвятая, нас
Помилуй и спаси!
Дон-Жуан
Все тот же звон,
Все тот же зов, призывный и упорный,
Зовет, гласит мне: Ave Maria. Stella…[52]
(Облако мчится, как конь с Девой. Жуан бросается к нему.)
Ты слеп, ты Богом ослеплен, несчастный
И темный Лепорелло! На коне,
Как облако белеющем, как снег —
Она мелькнула – Светлая Синьора!
Ты слышал? Конский топ и гул копыт
Так внятны, внятны… Нет, не заглушить
Нам вечного призыва. Медлить
Нельзя! Не властен медлить я.
Вперед!
За ней, за ней![53] – И Смерть пусть
остановит!
17 декабря
Сцена 5[54]
Равнина. Ночь. Вдали, как призрак, сияет и огнями дрожит дворец. Все похоже на мираж.
Действительность явно <нрзб.> и кое-где; остальное – как призрак, как обман.
Монах
Недолог путь. – Он приведет всех скоро
К ступеням лестницы широкой. Там они
Вас приведут к синьоре, без сомненья,
И за беседой мудрою забвенью
Труды пути вы скоро предадите,
А мне пора обратно в монастырь.
Черты мирской на миг хоть
преступить.
Простите же, синьор, когда плохим
Вожатым был для вас смиренный,
темный
Раб Господа и Девы Пресвятой…
И кормчим был, конечно, недостойный.
(Глубокий поклон.)
Дон-Жуан
Чем отплатить – не знаю – вам, но должен
И не хочу оставаться я в долгу.
Монах
Простой привет – бесценнейшая плата.
Я не услугу оказал – я долг
Исполнил свой, как Церковь нам велит,
Как заповедла кормчий наш единый,
Кто вас, синьоры, привел сюда – Христос.
Лепорелло
(с поклоном удаляется)
Готов прочесть я сотню Pater Noster,
Раз двести повторить готов я Ave,
И перечесть не прочь без счету Credo, —
Что кончатся скитанья за блужданья,
И отдохнет душа, а с нею плоть.
Спокойствием хоть на́ день насладиться.
Признаться, я не слишком доверял
Смиренному отцу, что нас довел
Сюда; не по́ сердцу его обличье
И не по вкусу лик его мне был,
А всё ж признателен ему я, право, —
Да милует его Святая Дева!
(<Дон-Жуан> ходит, не слушая, безмолвный смотрит на дворец, как марево, блистающий среди тумана огнями.)
Дон-Жуан
(как бы устремленный ко дворцу и к Кому-то над ним)
О, снизойди от горнего чертога —
Царица дней в сиянии одежд.
Из нитей светозарных тканых! Ты,
Снисшед, как облако в сиянье дня;
Из вышних стран, от горнего предела,
Любовью Ты тоскующую душу
С небесною щедротой напои́!
О, снизойди, – да, раб твой, невозбранно
Я края риз коснусь твоих лучистых
И омрачу на краткое мгновенье
Их вечный блеск мгновенным поцелуем[55],
О, снизойди до темного предела —
Царица дней и далей незакатных —
Да отблеском наполнятся твоим
Земных долин тоскующие дали!
О, претвори, снисшедшая из горних,
Людских сердец волнуемую кровь
В нетленное и чистое вино —
Источник вечного похмелья, вечной,
Мир наполняющей любви,
Царица!
О, снизойди с ликующих высот —
И новую яви собой любовь,
И вечною венчай ее, Царица,
И солнцем незаконным освети!
18–20 декабря
Сцена 6[56]
Пустынное место в окрестностях Севильи. Первые сумерки. Солнце последним золотом ярко освещает вершины гор. Откуда-то доносится шум ручья. – Дон-Жуан в сопровождении Лепорелло появляется справа. Оба на конях.
Дон-Жуан
Она, как тень, мгновенно промелькнула.
Сюда вели ее следы – и нет,
И нет ее… Пустыня. Одиноко
Струит ручей алмазный ропот свой.
Спокойная, безмолвная природа!
Бесцельною, холодной красотой
Сияешь ты, венча́нная Творцом.
Твой светлый мир от века неизменен,
Неиссякаем вечный ключ веселья,
Необорим поток твоей любви.
Но отчего в людских сердцах безумных,
В малейшем из миров, – в комочке жалком
Горячей крови алой, в сердце малом —
Неиссякаемый, мучительный. Бесплодный
Родник такой же бьется неустанно,
Питает нашу жажду новой жаждой
И утоляет нас, не утоляя?!
(Спускаются лиловые тучи.)
Иль нет и здесь для жажды утоленья?
И тучи вольные – рабы, как мы.
И по́ят землю, жаждущие сами?
И пьет земля, не утоляясь вечно?
И облака летят – куда? не зная,
Но скалы темные покой хранят —
Но чей хранят покой – не видят?
(Задумывается.)
Лепорелло
(поивший коней у источника)
Устали кони. Экая погоня!
Диви бы зверь – на травле, на охоте!
По мне, скакать не ведая куда —
За пылью по дороге гнаться. Скоро
Стемнеет. До жилья далеко. Нет
Дороги дальше: пропасти да скалы,
Да боярышник цепкий, да овраги.
Проклятые места!
Дон-Жуан
Мы здесь ночуем:
Ночь так тепла, а завтра – снова в путь.
Лепорелло
Да, хорошо, когда бы был здесь путь.
Но дальше – только скалы. Лошадям —
Дороги нет, – тропинки – человеку.
Лежит отсюда путь один: назад.
Дон-Жуан
Отсюда путь один для нас: вперед.
Какой-то тенью жуткою вечерней
Она мелькнула, скрылась и манит
Загадкою, очам недостижимой,
Летящим сном, никем не уловимым…
Я поклялся. До горнего предела
За ней, за ней – к очам ее незримым,
К ее стопам, воздушным, неземным.
Лепорелло
Поспорить я готов: обманный сумрак,
Что на рассвете покрывает землю,
Вас обманул, и не было синьоры…
Дон-Жуан
Не верь глазам, мой верный Лепорелло, —
Они обманут; вкус и обонянье
Нам изменяют часто; осязанье
Так лживо, так неверно – все обман.
Но слуху верь – о, не обманет слух!
Ее речей мгновенно-тихих звуки
И музыка ее небесных слов,
Созвучий тайных тайная свирель,
Чистейшее молитв
