От «Дон-Жуана» до «Муркина вестника “Мяу-мяу”» - Сергей Николаевич Дурылин

Они, звуча, еще владеют слухом,

И, верный, он хранит незримо их.

Так это в поздний час хранит отзы́вы

Умолкших слов и отзвучавших песен,

И клятв, от уст мгновенно отлетевших.

Лепорелло

Но эхо отзвучит, – и тот безумен,

Кто на коня б летел за ним в погоню —

Оно затихло навсегда.

Дон-Жуан

Но снова

Оно звучит – всё громче и властней.

Оно зовет протяжным, долгим зовом,

Оно слова призыва потворяет…

Лепорелло

Спустилась тьма и холодом нагорным

Повеяло. Под утро холод жгучий

Опустится на нас. Я для костра

Сберу ветвей, сухого бурелома,

Опавших листьев рыжих – и костер

Зажжем на слав – он не хуже будет,

Чем инквизиции святой костры,

Что жгут во славу Божию, – не к ночи

Здесь будь помянута она…

(Уходит)

Дон-Жуан

Далеко

Раскинулись златые сети звезд,

И месяц – бледный гость – в них тихо бродит.

Весь мир не сто́ит вечной ласки звездной. —

Вы, звезды вечные, откройте мне

Предвечный смысл сияющих письмен,

Горящих снов лучистые сказанья![57]

Страна светил и светлых, вечных

смен, —

О, если бы к тебе мои скитанья

Привел лучистый путь сквозь темный

плен

Земных скорбей и тесные мечтанья!

(Из-за камней у источника отделяется темная фигура, как внезапный призрак. Фигура принимает человеческие очертания – не то монаха, не то ученого во всем черном.)

Дон-Гомец

(появляясь перед Жуаном)

В раздумье вы. Простите, что прервал

Мыслительных раздумий ваших нить

Внезапный мой приход.

Дон-Жуан

Но кто вы? Здесь —

В пустынном этом месте, в час

урочный —

Сознайтесь: странно ваше появленье…

И на устах вопрос невольный

Я[58] —

Дон-Гомец

Он будет краток и немногословен.

Покинув отчий дом и в путь отправясь,

Жуан не знал покоя ни минуты.

Земной предел ему казался тесен

И грань тяжка, влекущая к земле

И от земли пресекшие пути.

Он странствовал, влекомый жаждой

странной,

И утоленья тщетно он искал.

Он, как ловец, навек предавшись лову,

Немыслимой питаемый мечтой,

За призраком блуждающим гонялся,

Томимый жаждой горькой и алчбой.

Ловец безу́стальный в любовном лове

Раскидывать умел он хитро сети —

Но лов мгновенный жажду лишь питал

И утоленье легкое – алчбу,

И вновь ловитве предан был Жуан

И увлечен ловитвою влекущей,

Он по странам неведомым блуждал,

Следы вверял тропам неисходимым,

Незримым высям и полям безбрежным…

Дон-Жуан

Что́ ж приобрел он страстною ловитвой

В полях Италии, на высях Альп,

На средиземных светлых островах,

На радостных равниниах Провансальских,

В Тюрингенских таинственных лесах,

В долинах Андалузии прекрасных?

Дон-Гомец

Я на вопрос отвечу вам простым.

Но верным, уясняющим сравненьем:

Жуан подобен был певцу, который

Мелодией одной пленившись, стал

Ее играть на разных инструментах,

Но все они лишь верно повторяли

Созвучия одни, – и звуки те же,

Лаская, воздух наполняли. Был

Жуану сладостен напев их странный,

Согласные лаская повторенья

Его сначала, – но однообразье

Наскучило Жуану, и созвучья

Лишь скукой тяжкой веяли ему.

И сколько ни менял он инструментов,

Как ни менял мелодии слова, —

Ему постыло стало повторенье,

Гармония слилася в диссонанс, —

И новых звуков стал искать Жуан.

Мелодий неизведанных, созвучий,

Еще не прозвучавших, слов не петых,

Но не найти созвучий тех Жуану —

Хотя б весь мир объехал он. Земным

Звучит земное, а оно таит

Лишь повторенье скучное и слов,

Свободных, ярких, пламенных, не знает.

Небесное ж закрыто для земных —

Вместить не могут люди тех созвучий,

Что полнят небеса и горних стран

Нам чуждые, холодные пределы.

Молва, сплетая слухов темных

ткань,

Жуану прозвище дала: «проклятый,

Алчбы не утоляющий ловец,

Охотник вечный и скиталец

алчный».

Рассказ мой кончен, – так его кончают

Молвы живые алчные уста.

Дон-Жуан

Я за него признателен безмерно.

Но вот – я вас спросить хотел. Когда б

Жуан вам встретился, и ваш рассказ

Прослушал сам, и вас бы вопросил:

«Что ж делать мне и где ловцу

защиты

Искать и счастья для ловитвы? Где

Ему назначен лов счастливый?» Что

Тогда ему б вы отвечали?

Дон-Гомец

Я

Молчаньем ему бы отвечал.

Дон-Жуан

А если б, не довольствуясь ответом,

Жуан ответа нового просил?

Дон-Гомец

Тогда бы сказал ему я очень просто:

Земля и небо есть, Жуан; над нами —

Холодное недремлющее небо —

Бездушное безмерное пространство.

Оно людям ответа не давало.

И холодно людям в его просторах.

Мы – на земле, но, право, тесно нам,

И круг земной расшириить не мешало б —

Да некуда податься – вот беда!

Но если путь закрыт нам в небо, если

Прикованы мы к маленькой земле,

Есть в недрах темные просторы, в них

Порыться нам порой бы не мешало

И не туда ль раздвинуть наш предел

Земных теснин, предельности земной?

Дон-Жуан

Но темен ваш ответ. Ужель искать

Жуану клад придется в темных

недрах,

Соперничать с кротами и мышами?

Дон-Гомец

Не сведущ я в таких вопросах важных.

Я – бедный трав искатель, и по сие

Я разуменья слабого лишь дать

Ответ бы мог Жуану, но едва ль

Ему давать придется мне ответ.

Лепорелло

(облегченно вздыхая)

Светает. Ночь прошла. Святая Дева!

Чем памятна мне будет эта ночь.

Дон-Гомец

(вставая)

За общество я ваше благодарен

Вам бесконечно. Доброго пути!

Пойду отыскивать дорогу…

(Исчезает)

Дон-Жуан

В путь!

И нам рассвет да озарит его.

Лепорелло

(вздыхая)

Да! Памятна мне будет эта ночь!

Закончено 23 декабря.

Сцена 7[59]

Равнина, кончающаяся крутым обрывом у глухо плещущегося моря. Ночь. Туман, синея и чернея, кружит, летает, вьется и застывает стеной у моря. Порывы ветра, мгновеньями открывающие робкие просветы лунного тусклого света. Дон-Жуан и Лепорелло мчатся на конях; Лепорелло заметно отстает. Плащ Жуана вьется, как парус, чернея…

Лепорелло

Захватывает дух, и сердце ноет,

И конь хрипит.

Холодный ветр, кочуя, воет —

Гудит…

О Боже! Сил не стало!

Синьор! Беда, беда!

Хотите ль вы, чтоб сердце замолчало

Мгновенно навсегда!..

Синьор! Откликнитесь! Синьор!

Вы живы?

Глушит слова проклятый хор, —

Все звуки лживы!

Синьор! Синьор!

(Вой ветра.)

Дон-Жуан

Пусть силы все восстанут на меня

Гоня,

Преследуя бедою,

Туманом очи заслоня,

Дождем ликуя и звеня,

Слепя грозою —

Ты мне сияешь неустанно[60],

Белеет риза, как туман.

Твоя молитва непрестанна.

И не обманут Дон-Жуан,

Полна задумчивости темной

Чрез тесный тлен земных сует

Грядешь Ты светлый, ясно-скромный,

И твой лучится светлый след.

Мне тайн ликующе открыта —

Твоя любовь, твоя печаль!

Пусть небо скорбию повито

И пусть туманом тмится даль!

(Мчится.)

Лепорелло

(изнемогая)