Либеральное мышление: психологические причины политического безумия - Лайл Росситер

наши представления о достижимом, мы видели кардинально новое доброжелательное мировое правительство, чья безграничная власть подарит всем мир и справедливость. Чтобы избавить планету от несправедливости, мы уничтожим ненавистных зубастых магнатов. Чтобы сделать мир счастливым, мы будем подсказывать массам, что полезно для них, а что не очень, и регулировать их жизнь для их же блага. Разумеется, мы понимали, что многие будут сопротивляться нашим планам, но мы также были уверены, что власть правительства убедит любых наших противников сотрудничать с нами. Мы со всей готовностью применили бы такую силу, без малейших сомнений и неловкости, поскольку важность нашей миссии – переделать общество – оправдывала бы любые средства. В конце концов, мы вступили бы в героическую войну против мирового зла. В душевном порыве мы срывали бы предвыборные митинги наших оппонентов, распространяли бы мифы и легенды об их целях и подрывали бы их репутацию. Войдя в раж, мы бросились бы портить их машины, крушить их офисы, преследовать их семьи и подделывать избирательные бюллетени. Вся эта работа сама по себе придавала бы нам сил. И какими же неуязвимыми, благородными, любимыми и справедливыми мы бы себя ощущали! Словно дети самой судьбы, абсолютно уверенные в своей победе.

Современный либерализм как личное спасение

Мое открытие современного коллективизма было не просто откровением, я вдруг увидел в нем способ личного спасения. Открыв для себя либерализм, я обрел себя и даже, пожалуй, саму жизнь: меня больше не смущало, кто я такой, как я буду заботиться о себе или что должна значить для меня моя судьба. Все это было решено. Теперь я принадлежал к группе избранных – просвещенных мыслителей, выступающих за свободу и справедливость. Успешное формирование современного государства-родителя обеспечит всем, включая меня, экономическую безопасность, социальный статус и политическую значимость. Я лично отождествляю себя с государственной властью над эгоистичными подонками, чья жадность и жестокое безразличие так глубоко ранили меня и других потерпевших по всему миру. Но вместе мы, радикальные либеральные умы, выступим против зла, сорвем его планы. Все то, чего мы были лишены, мы теперь отберем у наших обидчиков и им подобных. Это мы – новые герои, теперь мы сила, а не они. Мы захватим власть и сделаем их слабыми, а затем покараем их за все, что они вытворяли, и уничтожим их ложный суверенитет. Мы обойдем их строгие социальные табу, не дающие человеку выразить себя. В условиях вседозволенности сексуального освобождения и многоплановой трактовки моральных принципов мы будем баловать себя любыми способами – без вины и стыда. Мы, усыновленные современным государством-родителем, не столкнемся с проблемами самостоятельности и опасностями самоопределения. Да, через протесты и насилие нам придется исправлять последствия ошибок, допущенных в отношении нас. Но эта необходимость оправдает нашу агрессию против власть имущих. Мы защитим окружающую среду от ущерба, нанесенного жадностью промышленников. Справедливое распределение собственности удовлетворит нашу корысть. Социальный статус и политический вес, одинаковые для всех, создадут бесклассовое мультикультурное общество. Всеобщее равенство устранит зависть. Современное государство-родитель как спаситель общества наконец-то гарантирует безопасность, о которой я и мои собратья всегда мечтали. Дружелюбие нового государства, направленное на самые благородные цели, избавит нас от мучений, отголоски которых, возможно, будут всплывать в нашем сознании. Проецируя на подлых врагов все низкое и неполноценное, имеющееся в нас самих, мы отринем эти недостатки. Зато в нас останется лишь хорошее, правильное, сильное. Наши враги и есть по-настоящему ущербные и низкие люди.

Все эти идеи радикального либерализма пересекались с моей собственной тяжкой историей и тем самым укрепляли мое понимание условий жизни человека: сейчас как никогда очевидно, что мир состоит из жертв, злодеев и героев и что выживание в этом мире зависит от захвата рычагов власти. И подтверждение этому я нашел в современном государстве-родителе. В этой борьбе у меня нашлось много соратников. Другие тоже стремились к власти, чтобы в полной мере манипулировать и контролировать, чтобы бороться с угнетением, выплескивать агрессию и преодолевать лишения. Углубляясь в тему виктимизации, жалости к себе, горечи и обвинений – всего, что с раннего возраста преследовало меня, – я постепенно приобрел мировоззрение радикал-либерала. И на пороге взрослой жизни мое личностное развитие обрело, наконец, верное направление.

47. Идеалы радикального либерализма и объективная реальность

Формирование мирового сообщества, которым руководило бы мировое правительство, необходимо для устранения несправедливого распределения ресурсов и богатства, что позволяет богатым странам держать в узде бедные страны, пользуясь ими в своих интересах.

Мортимер Адлер

Укрепление радикальных убеждений

Почти половину объема этой книги мы посвятили принципам радикального либерализма, представленным сначала в виде перечня тезисов, а затем в виде пространной исповеди от первого лица. Последнее, разумеется, является подобием собирательного манифеста, части которого описывают всех радикальных либералов, но совокупность этих людей не смогла бы охарактеризовать ни одного из них в частности. Взятые по отдельности, тезисы являются почти дословными выдержками из различных либеральных текстов, пересказом риторики либеральных программ, личными рассказами признанных либералов и нашими умозаключениями, которые мы вывели из того, что радикальный либерал должен был испытать в прошлом, учитывая его поведение в настоящем. Мы с радостью бы предложили любому радикалу примерить на себя «шкуру» того собирательного персонажа, что исповедовался перед нами в предыдущей главе. И гарантируем, никто бы не согласился! В системе координат радикала позиция умеренных либералов выглядит не столь впечатляющей. И большинство либералов оказались бы в разных точках шкалы между умеренными и радикальными позициями.

Радикальный либерал, как правило, укрепляется в своих политических убеждениях к двадцати с небольшим годам. К началу взрослой жизни он распространил свой невроз детских переживаний на личную и политическую идентичность. И в радикального либерала он превратился, перенеся в свою повседневную действительность ту самую вселенную с жертвами и злодеями, которая так перекликается с его собственными детскими травмами. Проецирование собственных проблем на политическую сферу отвлекает этого человека от душевного дискомфорта и дает выход его гневу, однако его сочувствие бедным и угнетенным и идентификация себя как покинутого и униженного человека – все это наследие его собственных детских травм. В жажде политических реформ скрыты его неустанные попытки залечить стародавние раны, которые на исходе детства стали ныть еще сильнее.

Большую часть времени он может не осознавать истинной природы и происхождения этих ран. Погруженный в радикальные цели текущего момента, он, вероятно, отрицал бы настоящие причины своей ярости, веруя в то, что он рыцарь-крестоносец, борющийся за справедливость от имени всех несчастных, но вовсе не страдающий