Я — социопатка. Путешествие от внутренней тьмы к свету - Патрик Гагни

— Проблема в том, что, когда я начала изучать тему более пристально, у меня возникли трудности. Оказывается, о социопатии не так уж много известно. Я пошла в библиотеку, и мне сказали, что «расстройства» даже нет в диагностическом справочнике.

— Да, — подтвердила Слэк. — Его заменили «антисоциальным расстройством личности».

— Но почему? Ведь диагностические критерии разные?

Она кивнула, удивившись моей осведомленности, и откинулась в кресле.

— Хороший вопрос, — с ноткой удивления в голосе ответила она. — А сама как думаешь?

Я порылась в сумке и достала диагностический справочник, который стащила в библиотеке.

— Вот здесь, — я открыла книгу, — перечислены критерии АРЛ. Но вы посмотрите. — Доктор Слэк пробежала глазами список. — Единственный личностный критерий — отсутствие угрызений совести, — продолжила я. — Остальное — поведенческие критерии. Неспособность подчиняться социальным нормам, склонность к обману… Все это касается поведения, а не личности.

— И что? — спросила она.

Я склонила набок голову, будто ответ был очевиден:

— А то, что это ненадежный критерий. Откуда нам знать, что все социопаты так себя ведут?

— Что ж, — выдержав приличную паузу, ответила она, — наличие диагноза АРЛ еще не значит, что перед нами социопат. Диагноз, скорее, указывает на социопатию. Большинство психологов сходятся во мнении, что диагностика АРЛ — всего лишь первый шаг к постановке диагноза «социопатия».

— Но это не имеет смысла, — я покачала головой.

— Почему?

Я сделала глубокий вдох:

— Потому что, чтобы тебе поставили диагноз «антисоциальное расстройство», нужно стать преступником, причем в юном возрасте. Нужно, чтобы тебя арестовали или исключили из школы, причем не раз, а много раз. Тут так и написано, — я указала на книгу. — Диагноз ставится на основе отклонений в поведении. Но эти отклонения можно засвидетельствовать лишь в одном случае: если тебя поймают.

— Именно, — ответила доктор Слэк.

Я всплеснула руками.

— А как быть с теми, кого не поймали? — спросила я. — Как быть с более дисциплинированными социопатами, которые научились себя контролировать? — Она не ответила, и я продолжила: — Вы говорите, что диагностировать социопатию можно только на основе диагностированного поведенческого расстройства. — Я нахмурилась. — Так вот, это бессмысленно! Тогда, выходит, у всех социопатов должны быть приводы, а это точно не так.

Доктор Слэк задумалась и согласно кивнула:

— Интересное наблюдение.

Я достала из сумки заметки:

— На лекции вы говорили, что у многих психических расстройств бывают спектры, так? Вот здесь у меня записано. Например, существует аутистический спектр. В некоторых случаях симптомы более проявлены, в других — менее.

— Это так.

— А что, если с социопатией то же самое? — спросила я. — Что, если лишь некоторые социопаты — малая часть — находятся в проявленной части спектра, а до полиции и исключения из школы доходит не у всех?

— Ты намекаешь, что есть социопатический спектр?

— Да.

— Такого я еще не слышала, — с улыбкой ответила она. — Уникальная теория. Зато мы определили тему твоей курсовой.

Но я еще не закончила.

— А как вам это? — спросила я, снова порылась в сумке, достала книгу «Под маской здравомыслия» и открыла ее в том месте, где перечислялись черты психопатической личности. — Это книга про психопатов, — я постучала по странице, — но библиотекарша сказала, что раньше эти критерии использовали для диагностики социопатии.

— Да, — ответила доктор Слэк, — это действительно так.

— Но я не понимаю, — сказала я, — в чем разница?

— В биологии, — отвечала профессор. — По крайней мере, так считают исследователи. Психопаты, предположительно, страдают от аномалий мозговой деятельности. Поэтому они раз за разом совершают одни и те же ошибки. Биологическая неспособность извлечь урок из наказания, отсутствие угрызений совести и даже чувство тревоги. Но социопаты — они другие. Хотя их поведение столь же дурное, как у психопатов, считается, что социопаты больше способны эволюционировать. И причина их проблем скорее в среде, чем в мозге. — Доктор Слэк пожала плечами. — Это одна из теорий. Но ученые так и не пришли к согласию.

— А вы когда-нибудь читали о так называемом «социопатическом напряжении»? — спросила я. — Я читала, что социопаты испытывают внутреннее напряжение, — соврала я, — похожее на усиливающееся давление. И единственный способ от него избавиться — сделать что-то плохое.

Доктор Слэк потянулась за ручкой.

— Как интересно, — проговорила она. — Где ты такое прочитала?

— Не помню, — я пожала плечами. — Может, это и есть та подсознательная тяга, о которой вы говорили в классе? Навязчивое желание социопата испытать хоть какие-то чувства? Если так, похоже, что деструктивное поведение социопатов мотивировано теми же побуждениями, что и повторяющиеся действия пациентов с ОКР. — Я замолчала и добавила: — Что скажете?

— Знаешь, теперь я вспомнила, что читала одно исследование о социопатии и повышенной тревожности, — ответила она. — Очень интересный материал для изучения. Любопытно узнать, есть ли связь с антисоциальным поведением.

«Стресс беспомощности», — подумала я.

— Но, думаю, тревожность свойственна только социопатам — психопаты вряд ли ее испытывают. Известно, что психопатия исключает психоневротические проявления. По крайней мере, по перечню Клекли.

— А как отличить социопата от психопата? — осторожно спросила я. — Есть тест или?..

Профессор кивнула.

— Да, — ответила она. — В клинической диагностике используется чек-лист на психопатию, если доктор подозревает, что имеет дело с психопатом.

— Что за чек-лист?

— Его еще называют тестом на психопатию, — она указала на книгу «Под маской здравомыслия». — Критерии взяты из этой книги, кстати. Ключевой критерий — отсутствие угрызений совести. Но социальные эмоции тоже играют роль.

Я растерянно нахмурилась:

— Что вы имеете в виду?

Она встала и подошла к одному из книжных шкафов, стоявших около ее стола:

— Помнишь, в классе мы говорили о Плутчике? И первичных эмоциях?

Конечно, я помнила. Роберт Плутчик был психологом, который идентифицировал восемь фундаментальных чувств. Он назвал их первичными эмоциями: гнев, страх, печаль, брезгливость, удивление, предвкушение, доверие и радость. Я хорошо помнила день, когда нам о них рассказали. Я записала эмоции на бумаге и позже заставила себя сопоставить каждую из них со своими внутренними ощущениями. Все эмоции из списка у меня присутствовали, поэтому я испытала облегчение.

— Да, — кивнула я, — каждый человек рождается с набором первичных эмоций.

— Точно, — продолжила профессор, — даже психопаты. Эти эмоции автоматические, врожденные. — Доктор Слэк взяла с полки папку и вернулась к столу. — Но есть другие эмоции, не врожденные. — Она положила передо мной папку и указала на открытую страницу. — Эмпатия, вина, стыд, угрызения совести, зависть, даже любовь — это социальные эмоции, — сказала она. — Они не врожденные, а наученные.

— Ясно…

— У социопатов и психопатов сложности с социальными эмоциями, — продолжила она. — Некоторые ученые считают, что они не в состоянии их испытывать.

— Подождите, — прервала ее