Теория личности Курта Левина. Теории личности в зарубежной психологии - Блюма Вульфовна Зейгарник

возможным ее научный анализ. Политцер говорил, что даже если бы психологии не существовало, ее следовало бы изобрести для этой возможности. Политцер с горечью пишет о том, что анализ этой драматической жизни человека нашел себе место лишь в литературе, в театре, и хотя классическая психология утверждала необходимость изучать «литературные документы» на деле (исключая психоанализ), они никогда по-настоящему не использовались. Под драматической жизнью человека Ж. Политцер понимает реальную жизнь отдельного конкретного человека. Изучая человека, следует в нем видеть не «абстрактного человека вообще», а «героя» некоторой исключительной, единственной в своем роде «драмы». Психология имеет право на существование, по мнению Политцера, лишь в качестве эмпирической науки. Акт конкретного индивида – это особенная жизнь единственного, особенного индивида, короче говоря, жизнь в драматическом смысле слова.

Политцер ставит вопрос о том, что взять в качестве единицы анализа, иными словами, что считать психологическим фактом. В качестве такой единицы должно выступать требование первого лица, т. е. действия конкретного человека.

В классической психологии все иначе: в качестве единицы выступал функциональный центр, с одной стороны, или некий глаз – с другой стороны (интроспекционисты). Психологические же факты использовались сами по себе, независимо от этого «центра» или «глаза». Синтез их в единое целое, раскрытие сущности этого целого, знание человека – все это отбрасывается. Психологические факты используются в абстракции от этого «Я». Здесь Политцер проводит аналогию между методами физики, например, и методами такой психологии. Политцер говорит, что сущность абстракции состоит в том, что при объяснении психологических фактов психолог становится в ту же позицию, что и при объяснении объективных фактов, т. е. пользуется «методом 3-го лица». Это означает, что психологические факты берутся сами в себе, автономно, и описываются не в терминах действий субъекта (1-го лица), а в терминах механизма (например, в теории духовных способностей). Аналогичное происходит в физике, где наблюдается некоторый процесс, который развивается сам по себе: здесь нет субъекта, который бы осуществлял этот процесс. Такой абстрагирующийся от субъекта подход неминуемо предполагает и формальную точку зрения. Так, например, при анализе механизма забывания не обращается внимание на своеобразие каждого конкретного забывания. Политцер отмечает, что при подобном подходе выводы будут носить безличный характер: по поводу каждого конкретного случая повторяется одно и то же общее положение, например, что имена собственные забываются легче, чем имена нарицательные. Таким образом, выводы, которые можно получить в рамках описанного подхода, не позволяют понять конкретного индивида и главное – не позволяют никогда этого сделать, потому что «из неличных (inpersonnels) элементов нельзя реконструировать личный акт».

Политцер настаивает на том, что психологический факт может считаться «психологическим» лишь тогда, когда в нем отражен субъект, действие субъекта. Основным понятием конкретной психологии должно быть понятие акта (поступка). Акт не может быть отделен от «Я», его можно понять лишь в качестве выражения «Я». Именно акт выступает как сегмент жизни «Я». Поэтому конкретная психология может признать в качестве действительного психологического факта лишь акт.

Таким образом, конкретная психология является не какой-то психологией, а психологией в полном смысле слова со всей непримиримостью и нетерпимостью, которые предполагает подобное утверждение. Политцер настаивает на том, что:

«1. Психология – это наука, предметом которой является та совокупность оригинальных фактов, которую мы называем драмой. Психологические факты суть фрагменты драмы; самый элементарный психологический факт должен быть также фрагментом драмы.

2. Мы называем мифологической такую форму психологии, которая превращает драму в психические процессы с помощью реализма, абстракции и формализма, и вообще любую психологию, в которой эти действия представлены в какой бы то ни было форме.

3. Мы называем донаучной всякую форму психологии, которая не выводит своих исследований и совокупность своих проблем из действительного анализа драмы и утверждения которой не отражают драматических фактов во всей их полноте.

4. Мы называем метапсихологией совокупность исследований и теорий, подпадающих под определения п. 2 и 3» [32].

Политцер считает, что только сегменты драматической жизни, требования первого лица могут стать объектом психологического анализа.

«…Чтобы проанализировать сегмент, надо найти детерминацию его смысла в развитии, в развертывании всей совокупности событий, которые мы называем целостной жизнью конкретного индивида (totalite de la vie). У психологии будет тогда нечто вроде драматической критики: отдельный акт будет восприниматься как сегмент драмы, который существует лишь в драме и посредством этой драмы. Ее метод, следовательно, будет не простым и чистым наблюдением (observation), а методом интерпретации. Проинтерпретировать – значит лишь связать психологический факт с конкретной жизнью индивида. Политцер говорит, что „в психологическом факте интересны не предмет его и не форма, а смысл его“.

Политцер вводит различие конвенциональных (signification conventional) и индивидуальных (signification individuelle) значений. Конвенциональные значения „взяты из области социальных взаимодействий“, это нечто общезначимое, аналогичное понятию „явное содержание“ (contenu manifeste) у Фрейда. Индивидуальные же значения „вскрывают“ индивидуальную психологию, они определяются опытом человека, здесь есть аналогия с понятием „скрытое содержание“ (contenu latent) у Фрейда.

Различие значений конвенциональных и индивидуальных важно Политцеру для основной задачи – найти смысл акта. Этот смысл „может быть освещен лишь в рассказе самого субъекта“ (под понятием „рассказ“ Политцер понимает „выражение чего-либо с помощью слов“). При анализе рассказа необходимо за его конвенциональным (явным) содержанием увидеть другой рассказ – индивидуальное (скрытое) содержание. Следует рассматривать акт как сегмент конкретной индивидуальной жизни. Необходимо подняться над конвенциональными значениями формул, чтобы найти индивидуальную, конкретную жизнь. Политцер прибегает к такому сравнению: явное содержание подобно непосредственному, внешнему содержанию театральной пьесы; скрытое соответствует замыслу автора, основной теме, идее пьесы. Итак, надо выявить индивидуальное, скрытое содержание рассказа.

Политцер пишет, что психоанализ ищет в своих интерпретациях индивидуальные значения. В сущности, его метод лишь продолжает те интерпретации, которые мы производим каждый день (иначе взаимное приспособление, предполагаемое человеческими отношениями, было бы невозможным).

Для того чтобы выявить скрытое содержание рассказа, надо использовать все возможные материалы о человеке, которые получаются двумя способами:

1. методом свободных ассоциаций;

2. высказываниями, полученными в результате целенаправленных расспросов.

Для обозначения основных „сегментов драмы“ Политцер вводит понятие „акт“, которое обозначает законченное действие, событие, включающее активность личности, его устремление к цели. Для конкретной психологии при этом важно не только объективное значение акта, но и то значение, которое оно имеет для самого человека. Именно актами, а не процессами должна заниматься психология.

Л. С. Выготский высоко оценил это положение Политцера. Отстаивая свою мысль о том, что личность человека следует исследовать через всю совокупность обусловливающих ее общественно-социальных и культурно-исторических условий, Л.С. Выготский писал: „Суть этого изменения, которое вносит подобная точка зрения в психологию, заключается, по верному определению Политцера, в противопоставлении человека процессам; в умении видеть человека, который