Я — социопатка. Путешествие от внутренней тьмы к свету - Патрик Гагни

— Уже спускаюсь, — ответила я. Я слышала голос Дэвида, но за ревом толпы было невозможно разобрать ни слова. — Все, я выхожу.

Я вышла на улицу и оглядела море лиц, но его нигде не было. «Странно», — подумала я, посмотрела на экран и увидела сообщение: «Застрял на работе. Умоляю, дорогая, прости! Обещаю загладить вину! Веди себя хорошо».

Я резко втянула воздух. Ничего нового, так было много раз. За последние месяцы такие сообщения стали обычным делом. Но почему-то именно в этот вечер это вывело меня из себя. Побелевшими от злости пальцами я сжала в руке телефон. Развернулась на каблуках и пошла обратно.

После концерта я заглянула в гримерку, чтобы поздравить Эверли.

— Ты была великолепна, — сказала я.

Эверли улыбалась, ее лицо разрумянилось от адреналина.

— Хочется отпраздновать! — воскликнула она и схватила меня за руку: — Поехали к Дориану.

Дориан тоже играл в группе и жил в доме на утесе, совсем рядом с клубом — можно было дойти пешком. Обычно после выступлений я с удовольствием ходила к нему с ребятами, но сегодня мне хотелось только одного — скорее поехать домой. Я покачала головой и посмотрела себе под ноги, пытаясь скрыть разочарование.

— Я лучше пойду, — пробормотала я.

Эверли расстроенно на меня посмотрела, считывая мое состояние своим проницательным взглядом:

— Он не пришел, да?

— Да ничего, — безжизненно ответила я.

Она покачала головой.

— Плохо, — сказала она. — Знаешь, я очень люблю Дэвида, но… сегодня он не должен был тебя подводить. И в другие дни — тоже. Это неправильно. — Она взяла меня за руку. — Пойдем, — взмолилась она, — выпьем вина, искупаемся под звездным небом.

У Дориана был бескрайний бассейн. Подумав о нем, я улыбнулась.

— Ладно, зайду на минутку, — согласилась я.

Эверли просияла.

— Ура! — воскликнула она. — Поезжай за нами с Тони. Я только быстро переоденусь. — Она поцеловала меня в щеку и скрылась в ванной комнате. — Дейл уехал с Беном. И ключи забыл.

Я закатила глаза и повернулась к пресловутым ключам от «Ниссана Z», которые так и валялись на кофейном столике. В углу гримерки было распахнуто окно, ветра Санта-Ана врывались в него с силой средневекового войска. Я подошла к окну и просунула голову в узкий проем, бросила взгляд на переулок, где бушевал ветер. В благоговении воззрилась на холмы над моллом «Сансет-Плаза». Ветер невидимой силой сметал все на своем пути. Он стих так же быстро, как налетел, будто остановившись перевести дыхание. Я прислонила голову к оконной раме и растворилась в мимолетном покое. Я знала, что ветер вернется в любую секунду. Как затишье между двумя волнами, его отсутствие было лишь временным. Я подождала, и вскоре щеку ужалил порыв холодного ветра. Я высунула руку за окно и заметила, что температура немного упала. Настала осень.

— Ведьмина погода, — с улыбкой проговорила я.

Внизу что-то блеснуло. Я пригляделась и увидела в луже отражение луны. Склонила голову и подумала: «Как странно смотреть на луну сверху вниз». И это была не просто луна, а месяц, похожий на улыбку Чеширского Кота, — тот самый, что я видела вчера через прореху в крыше. Я вспомнила сообщение Дэвида и помрачнела. Он написал: «Веди себя хорошо». Какого черта это вообще значит? С какой стати он указывает мне, как себя вести? Почему ему можно нарушать обещания, а мне — нельзя? Почему ему можно каждый вечер задерживаться на работе допоздна? Почему я должна пожертвовать своим домом и переехать, куда ему удобно, а не наоборот? Почему я должна стараться «вести себя хорошо»?

На улице взвыл ветер. Я с завистью посмотрела на хаос, который оставляла после себя невидимая сила, и в голове зародился план, а в груди забурлило предвкушение. Я бросила взгляд на ключи. Серебряный брелок в виде буквы Z, по-прежнему раздражавший меня своей броскостью, таил в себе безграничные возможности, прежде всего возможность устроить бунт против Дэвида и получить столь необходимую дозу забытья.

— Эверли, — позвала я, — я заеду в автокафе. Взять тебе что-нибудь?

Эверли задумалась.

— Двойной чизбургер, две картошки, шоколадный коктейль, — крикнула она из ванной.

— Увидимся у Дориана, — ответила я.

Путь до машины занял всего минуту. Вращая ключи в ладони, я остановилась в начале улицы, под уклоном поднимающейся к холму, и посмотрела наверх. Я не знала, как выглядит «Ниссан Z». Я нажала на кнопку и подождала, пока машина откликнется.

— Очень приятно, — прошептала я.

Под одобрительный свист ветра я подошла к спортивной машине и открыла дверь. Села на водительское кресло и расслабилась, откинув голову на подголовник. В этой машине, как и во многих до нее, я чувствовала себя как в барокамере. Только в этот раз я не боролась с апатией, а с радостью ее приветствовала.

Ощущение было странное. Сидя там, я не чувствовала себя в безопасности. Я заигрывала с опасностью и собиралась совершить незаконный и рискованный поступок.

«Неблагоразумие, неспособность учиться на опыте», — вспомнила я. Восьмой пункт чек-листа Клекли. Все сходилось. Но мне было все равно.

Этот угон отличался от остальных. Свобода ощущалась иначе: я выросла, стала умнее, мои горизонты расширились, границы расступились. Моя свобода эволюционировала: теперь я совершала этот поступок потому, что понимала себя и следовала своим инстинктам, а не пыталась стать «более нормальной» для других. Метод остался тем же, но в этот раз я не пыталась успокоиться или унять чрезмерное внутреннее напряжение. Я делала это даже не потому, что хотела нарушить правила. У меня была вполне конкретная причина: бунт.

Несмотря на восхитительный конфетно-букетный период, наши отношения с Дэвидом начали меня угнетать. Я любила его всем сердцем, но он излишне давил на меня. Я чувствовала себя обязанной соответствовать его идеалам и ожиданиям, и это меня злило. Это была не просто злость, а хорошо знакомая мне безудержная ярость, острое копье, выкованное еще в моем детстве, шрамов от которого я пыталась не замечать всю взрослую жизнь.

С тех пор как Дэвид приехал в Лос-Анджелес, я старательно пыталась себя сдерживать. Я контролировала себя и была хорошей девочкой — такой, какой он хотел меня видеть. И меня это устраивало. Но сейчас я чувствовала себя на порядок лучше.

— Веди себя хорошо, — фыркнула я и вставила ключ в зажигание: — Вот еще!

Я переключила передачу и нажала на газ. Разогналась на подъеме, с наслаждением слушая пение двигателя. Я знала, что сказал бы Дэвид, если бы знал, что я задумала: «Ты можешь остановиться».

Но в этом и была проблема. Потому что сейчас, со свистом рассекая воздух