Работа над ролью - Константин Сергеевич Станиславский

однако такого же, как и все, мнения о нем. Он знает, что люди в боях звереют, он сам такой. Однако это не мешает ему быть в жизни мягким, нежным, почти застенчивым. Кроме того, Отелло высоко ценил ум и хитрость Яго, которые не раз подсказывали ему хороший совет на войне. В походной жизни Яго был не только его советчиком, но и другом. С ним Отелло делился своими горестями, сомнениями, надеждами. Яго спал всегда в его палатке. Великий полководец в бессонные ночи беседовал с ним по душам. Яго был его лакеем, горничной, когда нужно – врачом. Он лучше всех умел перевязать рану, а когда нужно – взбодрить, развлечь, спеть неприличную, но смешную песню или рассказать такой же анекдот. Ему это прощалось благодаря его добродушию.

Сколько раз песни и циничные рассказы Яго оказывали важную услугу. Например, войско устало, солдаты ропщут, но придет Яго, споет песню, которая захватит и поразит даже солдат своей циничностью, и настроение изменится. В другой нужный момент, когда надо было дать какое-то удовлетворение озлобленным солдатам, Яго не постесняется придумать пленному дикарю такую зверскую и циничную пытку или казнь, которая успокоит и временно даст удовлетворение возбужденным солдатам. Конечно, это делается потихоньку от Отелло, так как благородный мавр не терпит зверств. Если нужно, он сразу, одним махом, без мучений рубит головы.

Яго честен. Казенных денег и имущества не украдет. Он слишком умен, чтобы рисковать. Но если можно нагреть дурака (а их, кроме Родриго, так много на свете), он не упустит случая. С них он берет всем: деньгами, подарками, угощениями, женщинами, лошадьми, щенками… Этот его побочный заработок дает ему средства для кутежей и веселой жизни. Эмилия об этом не знает, хотя, может быть, и догадывается. Близость Яго к Отелло, то, что он произведен из простых солдат в поручики, то, что Яго спит в одной палатке с Отелло, то, что он его правая рука, конечно, вызывает зависть среди офицеров и любовь среди солдат. Но все боятся и уважают Яго, как настоящего храброго солдата, не раз выводившего полк из затруднений и катастроф. Боевая жизнь пристала ему.

Но в Венеции среди блеска, чопорности, высокомерия на официальных приемах, среди высокопоставленных лиц, с которыми приходится иметь дело Отелло, Яго не на месте. Кроме того, сам генерал слаб по части наук… Ему нужно иметь подле себя человека, который мог бы заполнить пробелы его образования, – адъютанта, которого можно было бы без боязни послать с поручениями к самому дожу, к сенаторам. Нужно, чтобы кто-нибудь умел написать письмо или объяснить ему в военной науке то, чего он не знает. Разве на такую должность можно назначить боевого Яго? Конечно, ученый Кассио несравненно более подходящ. Он флорентинец, а они в то время, наподобие парижан теперь, являлись образцом светскости и изящества. Разве при общении с Брабанцио, при подготовке тайных свиданий с Дездемоной пригоден Яго? Тогда как лучше Кассио не найти. Что ж удивительного в том, что именно его Отелло назначил лейтенантом, или, так сказать, адъютантом, при своей особе! Мало того, кандидатура Яго даже ни разу не приходила в голову мавру. Зачем Яго нужна эта роль? Он и без того близок, он свой, домашний, друг. Пусть и остается в этой роли. Зачем нужно ставить его в глупое положение необразованного, неотесанного, не очень умного адъютанта, над которым будут все смеяться! Так, вероятно, рассуждал Отелло.

Но Яго был другого мнения, он, полагая, что за все его заслуги, за храбрость, за то, что неоднократно спасал жизнь своему генералу, за дружбу, за преданность он, и никто другой, должен быть адъютантом генерала. Добро бы его променяли на кого-нибудь стоящего: например, на одного из его боевых товарищей, – но взять первого попавшегося смазливенького офицеришку, который понятия не имеет, что такое битва, война, приблизить к себе почти мальчишку за то лишь, что он читает книжки, умеет заливаться соловьем перед барышнями и расшаркиваться перед сильными мира, – этого понять Яго не мог. Поэтому назначение Кассио явилось для него таким ударом, оскорблением, унижением, неблагодарностью, что он чувствовал себя оплеванным и простить не мог. Обиднее же всего то, что при назначении о нем даже не было речи, никому это даже в голову не пришло. Но совершенно убило Яго то, что самые интимные, сердечные дела, то есть любовь к Дездемоне и ее похищение, были скрыты от него и доверены мальчишке Кассио.

Нет ничего удивительного в том, что в последнее время, после того как Кассио был назначен адъютантом, Яго стал с горя попивать и покуривать. Может быть, во время одной из этих попоек он и встретился, а потом подружился с Родриго. Самой любимой темой душевных разговоров со своим новым другом были, с одной стороны, мечты Родриго о похищении Дездемоны, которое устроит Яго, а с другой – жалобы последнего на несправедливость к нему генерала. Чтобы облегчить злобу и дать ей пищу, придумывалось и вспоминалось все – и прежние заслуги Яго, и неблагодарность Отелло, которой раньше не придавалось значения, но которая теперь представлялась преступной. Вспомнились и полковые сплетни об Эмилии.

Дело в том, что у Яго, пока он был близок к Отелло, имелось немало завистников. Чтобы облегчить душу, они перебирали и придумывали всевозможные причины, объясняющие близость Яго к генералу. Был пущен слух, что между Отелло и Эмилией что-то происходило или все еще происходит. Конечно, все было сделано для того, чтобы сплетня дошла до Яго, но его тогда это не слишком заботило, он и сам изменял ей, да и никакого особого чувства к ней не испытывал. Ему нравился ее цветущий вид, она хорошая хозяйка, умеет петь и играть на лютне, веселая, неплохо воспитана, может быть, с некоторым состоянием, из богатой купеческой семьи. Если бы даже у нее в то время и было что-нибудь с генералом (а он знал, что ничего не было), то он бы не очень об этом сокрушался.

Но теперь, после жесточайшей обиды, он вспомнил сплетню об Эмилии. Ему хотелось, ему было нужно, чтобы слухи о связи между генералом и женой оказались правдой. Это давало ему право еще больше ненавидеть и еще сильнее мстить. Теперь Яго хочет верить этой сплетне, хотя знает, что в действительности это ложь. Эмилия хорошо относится к Отелло. Он славный, добрый, одинокий, у него в квартире явно не хватает женской руки, и поэтому хозяйственная женщина заходит и наводит порядок в доме холостого генерала. Яго это знает: не