Работа над ролью - Константин Сергеевич Станиславский
– Он капризничает! – запутался Вьюнцов.
– Но ведь и для каприза нужна какая-то причина, без нее нельзя верить ни вам, ни зрителям. В театре ничто не должно происходить само по себе, ни для чего, – заметил Аркадий Николаевич.
– Он поссорился с Яго! – выдавил ответ Вьюнцов.
– Кто он?
– Родриго, нет, то есть я.
– Если это вы, то вам лучше всех известно, из-за чего произошла ссора. Расскажите.
– Из-за того, что он обманул: обещал женить и не женил.
– Как и чем он вас обманывал?
Вьюнцов ничего не мог придумать и молчал.
– Неужели вы не понимаете, что Яго морочил вам голову: вытягивал из вас громадные деньги и в то же самое время устраивал побег с мавром?
– Так это он устраивал побег? Во сволочь! – с искренним негодованием воскликнул Вьюнцов. – Я ему морду набью! Почему же он не хочет, то есть я не хочу, подымать тревогу?
Вьюнцов опять замолчал, не находя оправдания.
– Вот видите: такой важный факт для вашей роли никак не оценен! Это большой пробел. Его нельзя оправдывать банальными отговорками. Здесь необходимо не простое, а магическое действие, которое бы вас по-настоящему взбесило и на что-нибудь подтолкнуло. Сухая же, формальная отговорка вредна для роли.
Вьюнцов молчал.
– Как же вы не помните, что Дездемона через Яго отдала вам руку и сердце, а он в свою очередь заставил вас купить ей дорогие свадебные подарки, подготовить помещение. При этом он сам хлопотал и покупал материалы для отделки и теперь оно выглядит совершенно роскошно. Сколько нажил на этом ваш друг и посредник! День похищения назначен, церковь и священник для венчания уже готовятся к интимной, но роскошной свадьбе, деньги на это отсчитаны вашей щедрой рукой. Вы от волнения, ожидания и нетерпения не едите, потеряли сон, и вдруг… Дездемона убежала с черным дикарем. Это сделал негодяй Яго.
Вы уверены, что они венчаются как раз в этой церкви, которая готовилась для вас, что большая часть заготовленного вами приданого пошла Отелло. Это глумление, грабеж! Теперь скажите: если бы все происходило так, как бы вы поступили?
– Избил бы мерзавца! – решил Вьюнцов и даже слегка покраснел от возмущения.
– Как бы Яго не сделал с вами чего-нибудь похуже. Он ведь солдат, и очень сильный.
– Что же с него возьмешь, с черта! Замолчать и отвернуться! – недоумевал Вьюнцов.
– А если так, то зачем же вы уступили его просьбе и прибыли к дворцу Брабанцио в своей собственной гондоле? Оцените этот поступок, – подсунул Аркадий Николаевич Вьюнцову новые факты пьесы.
Но наш пылкий юноша не смог разрешить ребус.
– Еще один неоцененный факт, который вам необходимо расследовать до самого конца, иначе вам удастся понять взаимоотношений двух важных действующих лиц пьесы.
А вы, Говорков, что скажете по поводу приезда к дворцу Брабанцио? Как вы добились этого? – спросил Торцов.
– Взял его, понимаете ли, за шиворот, швырнул в гондолу и привез куда нужно, – ответила тот.
– Вы полагаете, что такое грубое насилие может разжечь ваше творческое увлечение? Если да, пусть будет так, но я сомневаюсь в успехе. А ведь анализ, оценка фактов и их оправдание необходимы нам для создания веры и артистического увлечения. Если бы я играл вашу роль, то не мог бы добиться всего этого грубыми и примитивными средствами, которые вы мне предлагаете. Мне было бы скучно и неприятно действовать так по-фельдфебельски и захотелось бы добиться своего какими-то более хитрыми путями, достойными сатанинского ума Яго.
– Что же бы вы сделали? – попытались подбить Торцова на новые мечтания ученики.
– Я бы сразу превратился в самого невинного, скромного ягненка, оклеветанного гнуснейшей сплетней. Сел бы, опустив глаза, и сидел бы неподвижно до тех пор, пока Родриго, то есть вы, Вьюнцов, не излили до конца всю вашу брань, желчь и ненависть. Чем больше гадости, несправедливости вы скажете, тем выгоднее для меня, поэтому не стану прерывать вас. Вот после того как вы выльете всю вашу желчь и запал, после того как облегчите душу и израсходуете всю вашу энергию, можно будет начать действовать. Мои действия были бы молчаливые. Я не стал бы ни спорить, ни давать вам реплик для возражений, для новых обвинений и возбуждений. Надо выбить из-под ваших ног почву и посадить меж двух стульев. Когда вы потеряете опору, тогда вы мой и я сделаю с вами что захочу. Для этого я поступил бы так. Протянул бы в неподвижности и молчании долгую, ужасно томительную и неловкую паузу. После нее ушел бы к окну, встал бы спиной к вам и преподнес бы вам еще вторую, еще более нудную паузу. Едва ли вы хотели бы и добивались такой неловкости и недоразумения в ответ на ваши филиппики.
Вы ждали, вероятно, что Яго, подобно вам, будет распинаться и еще сильнее, чем вы, бить себя в грудь от отчаяния. И вдруг… вместо всего этого запала – молчание, неподвижность, загадочное грустно-таинственное лицо и взгляд, неловкость, недоразумение. Все это даст вам впечатление осечки и создаст разочарование, конфуз, растерянность. Они очень хорошо охлаждают пыл и ставят на место. После этого я бы подошел к столу, около которого вы сидите, и принялся выкладывать все деньги и драгоценности, которые были в этот момент при мне. Все они когда-то, в лучшие дружеские минуты, были подарены вами, а теперь, по окончании дружбы, возвращаются. Это первый момент для создания перелома в вашем душевном состоянии. После этого я, стоя перед вами (так как уже не считал себя больше ни гостем, ни другом вашего дома), тепло и искренне благодарил бы за прошлое, незаметно пропуская перед вами напоминания о лучших моментах нашей минувшей дружбы. Потом я трогательно простился бы, не дотрагиваясь до вашей руки (которой я стал недостоин), и, уходя, как будто незаметно, но вместе с тем ясно бросил бы фразу: «Будущее выяснит, кем я был для вас. Прощайте навсегда!»
Теперь признайтесь мне, выпустили бы вы меня, если были бы на месте Родриго, потеряв сразу и Дездемону, и лучшего друга, и всякую надежду на будущее? Не почувствовали бы вы себя одиноким, всеми оставленным, беспомощным? Не испугала ли бы вас открывшаяся перед вами перспектива?..
Оценка фактов – большая и сложная работа. Она выполняется не только умом, а главным образом с помощью чувства и творческой воли. И эта
