Работа над ролью - Константин Сергеевич Станиславский

ее дома в гондоле, надеясь, что она выглянет. Раз или два это случилось. Она ему улыбнулась от нечего делать, ради шалости или кокетства, а он по своей наивности принял это за победу и в благодарность не знал, что предпринять. Он стал сочинять стихи, подкупал прислугу для передачи своих рифмованных признаний в любви красавице. С него брали большие деньги, но никто не знал, получала эти ли записки девушка. Наконец, по приказанию Брабанцио его брат выходил к назойливому поклоннику и предупреждал, что если преследования Дездемоны не прекратятся, то он примет меры. Его слова остались без внимания. Тогда стали высылать слуг, чтобы гнать непрошеного поклонника, и те не церемонились: забрасывали его апельсиновыми корками, объедками и всякой дрянью. Родриго все терпеливо переносил. Однажды в темном канале он подкараулил гондолу Дездемоны, догнал и, проезжая мимо, бросил ей большой букет с мадригалом своего сочинения. Но о ужас! Дездемона, не взглянув на него, собственноручно выбросила в воду и цветы и стихи и, отвернувшись с сердитым видом, сама закрыла лицо вуалью. Родриго был убит и не знал, что предпринять.

В отместку жестокой красавице он ничего не мог придумать лучше, как без просыпу кутить целую неделю. Потом ради мщения он разукрасил свою гондолу самыми дорогими тканями, цветами и фонарями, посадил туда множество легкодоступных красавиц и с веселыми песнями, хохотом стал ездить мимо дома Брабанцио или по пути ежедневных прогулок Дездемоны по Canale Grande. Придя в себя, Родриго опять впадал в хандру и, грустный, часами сидел в гондоле перед домом красавицы, пока не высылали слуг, чтобы его прогнать.

Так шло до появления Отелло. Дездемона впервые встретила его на улице в толпе. С его возвращением в Венецию победителем наступила мода на военных. Победив турок, они заняли прочное место в женских сердцах. Родриго и сам мечтал сделаться военным, потому что в ночных кутежах они теперь стали излюбленными компаньонами куртизанок. Все расходы во время этих ночных оргий оплачивал Родриго. Это сблизило его с офицерами и столкнуло с Яго. На одной из таких пирушек пьяные офицеры чуть не избили Родриго, но за него горячо вступился Яго. Родриго был ему очень благодарен, хотел щедро наградить, но тот уверил его, что так поступил бы каждый на его месте… С этого началась их дружба.

К этому времени роман Отелло и Дездемоны все сильнее и сильнее развивался. Кассио, который был посредником между влюбленными, знал о чувствах Родриго. Они познакомились на одной из ночных пирушек. Кассио отлично понимал, что у простоватого Родриго нет никаких шансов, ему казались смешными его надежды на взаимность, поэтому он постоянно шутил, поддразнивал его, позволял себе невинные, как ему казалось, розыгрыши. Например, мог сказать, что Дездемона будет гулять там-то или что назначает ему свидание в таком-то месте, и Родриго часами просиживал зря, ожидая увидеть красавицу. Униженный и оскорбленный, он бежал к Яго, и тот брал его под свою защиту, уверяя, что непременно отомстит за него и, в конце концов, устроит его свадьбу, потому что не верит ни в какие романы с черным дьяволом. Это заставляло Родриго еще больше цепляться за Яго и осыпать его деньгами.

…Когда Родриго узнал о браке Отелло и Дездемоны, бедный простачок сначала заплакал как ребенок, а потом всяческими неприличными словами обругал друга и решил порвать с ним отношения. Яго стоило неимоверных трудов убедить его помочь распустить сплетни на весь город, с тем чтобы добиться развода или непризнания брака. Мы оставляем бывших друзей в тот момент, когда Яго почти насильно усадил Родриго в гондолу (роскошную, дорого украшенную) и повез к дому Брабанцио…

IV. Повторение пройденного и подведение итогов

– Где происходит действие? – спросил Аркадий Николаевич.

– В Венеции.

– Когда?

– В шестнадцатом веке. Год пока не выясняли, так как не сговорились еще с художником, – ответил назначенный для этого сотрудник.

– В какое время года?

– Глубокой осенью.

– Почему вы выбрали это время?

– Чтобы было неприятнее вставать в холодную ночь и ехать.

– В какое время суток?

– Ночью.

– В котором часу?

– Около двенадцати.

– Что вы делали в это время?

– Спали.

– Кто вас разбудил?

– Петрушин, – указал он на одного из сотрудников.

– Почему же именно он?

– Так как Петрушину назначена Иваном Платоновичем роль привратника.

– Что вы подумали, когда пришли в себя после пробуждения?

– Что случилось недоброе и мне придется куда-то ехать, так как я гондольер.

– Что же было потом?

– Я скорее стал одеваться.

– Что же вы надели на себя?

– Трико, трусы, колет, пояс, берет, башмаки. Заправил фонарь, взял плащ, достал весла.

– Где они лежат?

– За вестибюлем в коридоре на кронштейнах, вделанных в стену.

– А сами вы где живете?

– В подвальном этаже, ниже уровня воды.

– Там сыро?

– Да, сыро и холодно.

– По-видимому, Брабанцио вас держит в черном теле?

– На что же я могу претендовать? Я только гондольер.

– В чем же заключаются ваши обязанности?

– Держать в порядке гондолу и все принадлежности, необходимые для нее, а их немало: подушки для сидения и лежания всех сортов – парадные, полупарадные, каждодневные; есть и расшитые золотом роскошные балдахины; парадные весла и багры с инкрустацией; фонари для простой езды и множество малых для «grande serenata».

– Что ж было дальше?

– Меня удивила суматоха в доме. Кто говорил, что пожар, другие – что наступает неприятель. В вестибюле собралась толпа – все прислушивались к тому, что происходило снаружи. Кто-то там отчаянно кричал. Не решаясь отворить окна в нижнем этаже, мы бросились наверх, в приемную. Там уже открыли окна и кто мог просовывал в них головы. Тут и я узнал о похищении.

– Как же вы отнеслись к этому?

– Со страшным возмущением. Ведь я влюблен в хозяйскую барышню. Я ее вожу на прогулки и в церковь и очень горд этим, так как все на нас смотрят и любуются ее красотой. Из-за нее я даже известен в Венеции! Я всегда, точно случайно, забываю цветок и счастлив, что она его находит и оставляет у себя. А если дотронется до него и оставит в лодке, то я подбираю его, целую и храню на память.

– Неужели грубые гондольеры так чувствительны и сентиментальны?

– Только с Дездемоной, так как она наша гордость и любовь. Этот мотив мне очень дорог и поджигает энергию для погони ради спасения ее чести.

– Что же вы делали дальше?

– Бросился вниз. Двери уже были отворены, в них носили оружие, а в вестибюле, по всем коридорам люди наскоро облачались в кольчуги,