Полдень, XXI век 2007 № 11 - Александр Николаевич Житинский

ПОЛДЕНЬ, XXI век

НОЯБРЬ

2007

ПАНОПТИКУМ

*

Главный редактор Борис Стругацкий

Текст, составление, оригинал-макет —

ООО «Издательство «ВОКРУГ СВЕТА», 2007

Содержание

КОЛОНКА ДЕЖУРНОГО ПО НОМЕРУ

Александр Житинский

ИСТОРИИ, ОБРАЗЫ, ФАНТАЗИИ

Геннадий Прашкевич, Алексей Калугин

«ДЕГРАДАНС».

Окончание романа

Михаил Бару. «ДИКИЙ МУЖИК». Рассказ

Арон Брудный. «СЕАНС ОКОНЧЕН». Рассказ

Майк Гелприн. «ПЯТОЕ ЖЕЛАНИЕ». Рассказ

Иван Ситников. «РАЗУМ ПО БРАТЬЯМ». Рассказ

Шен Бекасов. «ПЛЯЖ». Рассказ

Ефим Гамаюнов. «ПОХИТИТЕЛЬ СНОВ». Рассказ

Елена Первушина. «ПАНОПТИКУМ». Рассказ

Михаил Блехман. «ПРАВДА». Рассказ

Валерий Брусков. «НОВАЯ НАПАСТЬ». Рассказ

ПАРАЛЛЕЛЬНЫЕ МИРЫ

Сергей Бережной. «НЕПОХОЖИЕ БЛИЗНЕЦЫ». Эссе

ЛИЧНОСТИ, ИДЕИ, МЫСЛИ

Константин Фрумкин. «АМАЛЬГАМЫ ЖИЗНИ И СМЕРТИ». Эссе

ИНФОРМАТОРИЙ

«ЗВЕЗДНЫЙ МОСТ» — 2007

НАШИ АВТОРЫ

Колонка дежурного по номеру

Новое в жизни и в искусстве, бывает, прорастает незаметно, опираясь на плечи предшественников, но иногда возникает как бы из ниоткуда, взрывая привычные каноны и, вроде бы, не имея предшественников. Это вполне соответствует эволюционному и революционному пути развития каждого процесса.

Но в обоих случаях распознать новое трудно. Даже когда оно появляется по принципу «вдруг откуда ни возьмись», нужно еще удостовериться, насколько оно подлинно. На это уходят годы, в спорах стареют поколения. И все равно остаются скептики, утверждающие, что «Черный квадрат» Малевича — всего лишь холст с нарисованным сажей квадратом, а не новый шаг в искусстве.

И всё описанное совершенно нормально, так происходило веками, новаторство эволюционистов и революционеров проходило тернистый путь непризнания, закалялось в спорах поколений, пока не утверждалось в качестве новой ступени в искусстве.

Так было, пока искусство не стало коммерческим и не обрело статус товара, который нуждается в рекламе. И тогда выяснилось, что для утверждения нового совсем не нужны годы сомнений и споры специалистов и любителей. А достаточно выложить некоторую сумму, за которую средства массовой информации объявят о рождении гения и сразу вознесут его на пьедестал.

Это не отменит споров, но споры эти уже потеряют свое былое бескорыстие в желании выяснить истину, а станут как бы дополнением к неистовой пиар-кампании, утверждающей «новую эстетику». Даже если ты этого не хочешь и споришь из любви к искусству.

Так были созданы имена, которые сегодня на слуху, но называть я их не буду, дабы не подливать масла в огонь того же пиара.

«Раскрутка» — этого слова не было в искусстве еще двадцать лет назад. Мне возразят, что раскрутка была, хотя слова не было. Да, реклама была всегда. Но нынче ее количество породило новое качество «раскрутки», благодаря которому «раскрутить» можно любое фуфло, были бы деньги. Раньше не было таких денег, не было таких каналов информации, да и искусство, как правило, не было массовым.

Мы наблюдаем торжество фуфла и бабла над добром и даже злом, ибо зло всё же не фальшиво.

Такие мысли возникли у меня при чтении романа Г. Прашкевича и А. Калугина «Деграданс», окончание которого вы прочтете в этом номере, а также при взгляде на экран, где происходил очередной концерт «Фабрики звезд».

Александр Житинский

1

ИСТОРИИ

ОБРАЗЫ

ФАНТАЗИИ

Геннадий ПРАШКЕВИЧ,

Алексей КАЛУГИН

ДЕГРАДАНС

Роман

(окончание, начало в сентябрьском

и октябрьском выпусках)

ПЕТУНИН

20.53. Пятница

— Товарищ капитан, пошла передача!

— Как разрешение?

— То, что надо!

— Лови пулю, Жора…

— Товарищ капитан!

Петунии и Арутюнян разместились в штабной машине возле стойки с телемониторами. Полковник уехал. На правом мониторе прокручивалась запись, перехваченная с мобильника Калинина, на другом мелькали кадры европейской программы «Мир сегодня».

— Вы позволите? — заглянул в машину Цеменко.

— А, экстрасенс…

Петунии указал на откидное сиденье.

Цеменко сразу весь подался к монитору.

«… концепт в действии…»

Калинин на экране широко улыбался.

«…трэш-реалист Шивцов впервые предлагает зрителям перформанс с поэтическим названием…»

Широкая улыбка.

Объектив находит лицо Шивцова.

«… назад, в будущее…»

— Он очень завелся, — покачал головой Цеменко.

— Вы о Шивцове?

— Да нет. Я о журналисте.

— Больной, глаза так и посверкивают.

«… назад, к воспоминаниям…»

«… поправка принимается…»

На экране Щивцов. Он хмуро кивает.

«…итак… Назад, к воспоминаниям... Ты готов?»

«Не спрашивай лишнего…» — Шивцов медленно повел пистолетом перед объективом.

«.. но для начала вопросы… Вопросов много, поэтому мы ответим только на некоторые из них… — Калинин торжествовал. Все шло так, как ему хотелось. — Олег Сурцев из Комсомольска-на-Амуре спрашивает: «Всех ли вы убьете, Виктор?». — Сделав паузу, Калинин назидательно и строго поднял палец: — О чем это вы там, господин комсомольский обыватель Олег Сурцев? Художник не убивает. Художник творит! Обсудите это в кругу друзей, если вы интересуетесь не только футболом. Следующий… Фарид Хайрутдинов… Сорок шесть лет… Он спрашивает: «Виктор, не хотите ли вы примкнуть к истинным патриотам Татарии? Они готовы ввести вас в Совет». И еще он интересуется, чем вы займетесь, когда выйдете из этого подвала?»

«Пусть катится!»

«Вы слышали ответ, Фарид?»

Калинин весело, но невежливо помахал рукой.

«Некто Зиновий Верецкий из Ужгорода. Не могу сказать про него — господин, потому что Зиновий всего лишь бухгалтер. По образованию и по профессии. Да, видимо, и по образу мышления бухгалтер тоже. Так вот, Виктор, матерый бухгалтер Зиновий Верецкий из Ужгорода интересуется тем, какой смысл вы вкладываете в название своей композиции?»

«… кто-то должен ответить…»

«Что вы сказали? Повторите в камеру!»

«Пусть катится!»

Шивцов устало потер виски.

Калинин мгновенно перевел объектив на заложников.

Перемазанные темной кровью, мокрые, оборванные, разного роста, разной комплекции, они выстроились вдоль темной стены в тени кривых разлохмаченных мумий, как несчастливая футбольная команда после разгромного матча смерти. Красивые груди Ксюши и огромные груди толстухи не облагораживали ужасный