Полдень, XXI век 2007 № 11 - Александр Николаевич Житинский
— Я ничего не вижу.
— Сейчас.
Арутюнян немного подвинул изображение и начал медленно увеличивать его.
— Вот! Видите!
Он указал курсором на ствол пистолета.
Да, теперь Петунии ясно видел вылетающую из ствола пулю!
— А теперь чуть дальше…
Арутюнян прокрутил изображение вперед и подкорректировал изображение.
— Вот!
— Бог ты мой! — тяжело выдохнул попик.
На остановленном изображении видно было, как пуля раскалывает затылок заложника. Кровавые брызги и осколки кости. Пуля еще не добралась до мозга.
— Это все не настоящее, — покачал головой Цеменко.
— Что именно? — непонимающе посмотрел на него Петунии.
— Это убийство, — ткнул пальцем в экран экстрасенс. — Это не мумия, но и не живой человек… Я ничего не чувствую.
— Мне достаточно того, что я вижу.
— Этот человек уже был мертв, когда в него выстрелили!
— Сейчас для меня имеет значение только то, что он мертв. И Шивцов выпустил ему пулю в голову. Пусть даже он умер не от того, что пуля разнесла ему башку, а от сердечного приступа.
— Почему вы не можете его остановить, — спросил у Пету-нина отец Федор.
— Сей момент! — кивнул Петунии. — Арутюнян! Давай мне Стопольского! И отправь ему картинки!..
42. КАЛИНИН
20.54. Пятница
«Когда намалюют картину последнего утра Земли…»
Калинин подмигнул Шивцову. Он не скрывал торжества.
«Дамы и господа! Пришла пора искусства, в котором живут и умирают по-настоящему…»
Объектив скользнул к бассейну.
На мокром бортике сидели Ксюша и худенькая студентка.
Ксюша, обняв, держала за плечи рыхлую мумию, не давая упасть.
Теперь это был всадник, красовавшийся на красочном рекламном плакате при входе в галерею. Когда его стаскивали с коня, одна его нога отвалилась и стояла теперь у бортика, как нелепый протез. Левая рука висела только на сухожилии. Проваленные глаза свирепо и бессмысленно пялились в потолок, в безмолвном крике раздвинулись синие губы. Студентка, дрожа, обнимала окровавленную голову брошенного ей на колени светловолосого.
Кто-то должен ответить…
Шивцов повернулся к толстухе:
«Ко мне… Ползком… Сказано, ползком!»
Шивцов сказал это негромко. Он не помог своему голосу ни жестом, ни интонацией, но толстуха, так же тихонько взвыв, сразу упала на влажный пол. Она не помнила о своей некрасивой наготе. В галерее «У Фабиана Григорьевича» не было больше мужчин и женщин. Варево отравленных страхом душ, перепуганных, униженных.
«По-пластунски…»
Толстуха ползла, повизгивая.
Если это видел ее муж — а он не мог этого не видеть! — то толстуха, наверное, повизгивала не зря.
«К ноге… Ближе… Еще ближе, Венера… — Шивцов не спускал глаз с толстухи. — Кто-то должен ответить… Кто-то обязательно ответит за все…»
«Но я-то что?.. — плаксиво причитала толстуха. — Я-то что?..»
«Держи!»
В воздух взлетел небольшой цилиндрический предмет.
Толстуха с ужасом поймала его.
Всего лишь тюбик суперклея, какой можно купить в любом универмаге.
«Зачем?.. Зачем?..»
Неизвестно, какие безумные мысли пришли толстухе в голову, но она судорожно сжала толстые круглые колени.
Шивцов усмехнулся.
Без злости и без сочувствия.
И снова вытащил из-за пояса пистолет.
«Нас видят?»
Калинин кивнул.
Отлаженная система работала, как часы!
«Слушай меня внимательно… Будем исправлять то, что напортачил немец… Фон Хагене, то есть… — Стволом пистолета Шивцов указал толстухе на ближайшую мумию. Выглядела мумия ужасно — побитая, потому что падала несколько раз, разваливающаяся. — Вечно нам приходится убирать за немцами».
«А что надо убирать?» — шмыгнула носом толстуха.
Шивцов ухмыльнулся. Мутные глаза казались пьяными.
«Зачем клей? — подняла руку с тюбиком Венера. — Нужно что-то приклеить?»
«Угадала… Молодец…»
«А я не умру?»
«Не знаю».
«Не говорите так…»
«Не умирает только мертвое».
«Пожалуйста, не говорите так…»
«Если вернуть мумии ее прежний образ, что мы получим?»
«Что мы получим? — с ужасом пыталась угадать Венера. — Может быть, человека?»
«Ты опять почти угадала».
«Почему почти?»
«Потому что мы получим бессмертного человека! Такого трудно убить. Ты же видела, — Шивцов указал на тело светловолосого, — я стрелял в него в упор. Но убить его нельзя».
«Так он же мертвец!»
Шивцов медленно оглядел толстуху.
«Забудь о нем. Для начала разберемся с живыми. — Он поднял руку, указывая на худенькую дрожащую студентку. — Как тебя там зовут?»
«Где там?»
«В твоем мире».
«А где мы сейчас?»
«Там, где молоденькие девушки убаюкивают мертвецов».
«Я студентка… Вы про имя, да? Алина я…»
«Хорошее имя…»
Шивцов встал и подошел к бортику бассейна.
В двух шагах от дрожащей девушки он остановился и рукояткой вперед протянул ей нож.
«Зачем?»
«Держи крепче. Не урони».
«Зачем он мне?»
«Ты поймешь…» — Шивцов потер виски.
Похоже, он никого не видел. Ни девушку, ни толстуху, ни Калинина, ни Ксюшу, ни замерших заложников.
«Поняла, что надо делать?»
Девушка с ужасом посмотрела на нож.
«Нет… Я не понимаю…»
«Включи воображение».
«Я правда не понимаю…»
«Ты ведь студентка?»
«Да».
«А вдруг тебя сейчас видит твой руководитель? Что он подумает, услышав такое признание?»
«Не знаю».
«Тогда слушай».
Шивцов уставился на девушку.
«Что? Что? — чуть не кричала она. — Что мне делать?»
«Ты заберешь у этого мертвеца то, что ему больше не нужно, и отдашь Венере… Она сообразительнее тебя… Она будет превращать мумию в бессмертного человека…»
Он вдруг усмехнулся:
«Задача ясна?»
«Нет…»
«Разве я сказал непонятно?»
«Не знаю… Но… Я ничего не поняла…»
«Хорошо, — с какой-то ужасной терпеливостью покачал головой Шивцов. — Что у тебя в руках?»
«Нож…»
«Что обычно делают ножом?»
«Режут».
«Уже хорошо».
Он снова потер виски:
«Покойник у тебя в наличии?»
«Да… Вот он…»
«Ну и действуй!»
Девушка посмотрела на мертвеца, безвольно развалившегося на ее коленях, и разрыдалась. Нож упал на пол.
«Работай, дура… — весело подсказал Калинин. — Не дразни гусей…»
«Он прав, — хмуро подтвердил Шивцов все с той же ужасной терпеливостью. — Начинай».
И повернулся к толстухе:
«Венера, радость моя, ты готова?»
«Да… Готова…»
«Ты не против, если эта мумия снова станет человеком?»
«Бессмертным?»
«Ну да».
«Нет, не против».
«Ты настаиваешь на этом?»
«Ага…» — всхлипнула толстуха.
«Тогда подскажи своей партнерше, что нужно делать».
«Да режь, наконец, — взвизгнула толстуха. Она смотрела на студентку с такой ненавистью, что та молча заплакала. — Это же мертвец, отхвати ему что-нибудь!»
«Что?.. Что отхватить?..»
«Да что хочешь!»
«Кто-то должен ответить…»
«Ну, палец… Или ухо!.. Что под руку попадет!»
«Кто-то обязательно ответит за все…»
Студентка с ужасом оттянула мертвецу ухо.
«Нет… Я не могу…»
«Правда не можешь?» — спросил Шивцов.
«Не могу…» — студентка, плача, подняла глаза на Шивцова.
«Ладно, — сказал он. — Отдай нож кому-нибудь другому. Только учти, что следующей будешь ты. Когда
