Полдень, XXI век 2007 № 11 - Александр Николаевич Житинский

— Вы бы и сейчас пустили в ход оружие?

— Художник пользуется тем инструментом, который позволяет ему максимально точно реализовать задуманное.

— Господин Калинин, это вы готовили запись единственного публичного выступления Виктора Шивцова?

— Да, материалы отбирал я.

— Насколько ваша запись отличается от того, что происходило в художественной галерее «У Фабиана Григорьевича» на самом деле?

— Ровно настолько, насколько студийная запись отличается от живого концертного выступления. Она, может быть, лучше сведена и звучит чище, но, конечно, не передает полностью живой энергетики зала, в котором рождается искусство.

— Вы настаиваете на слове искусство?

— Разумеется.

— Трэш-реализм — это искусство?

— Прежде всего.

— Нов некоторых странах, господин Калинин, вы объявлены в розыск. Ряд радикальных религиозных группировок, не только восточных, объявили вас врагом человечества. Некоторые частные лица, входящие в список весьма состоятельных людей планеты, объявили награду за вашу голову.

— Что ж, выдайте меня им, — ухмыльнулся Калинин, оглядываясь на секьюрити.

— Вы привыкли жить в подполье, постоянно скрываясь?

— К этому не привыкают, — Калинин ниже надвинул шляпу. — Любой художник рискует стать отверженным в силу косности и непонимания общества, в котором ему приходится жить. Вспомните историю Салмана Рушди. «Сатанинские стихи», кстати, до сих цор не изданы ни в Исландии, ни в России.

— Давно вы в Исландии?

— Без комментариев.

— Откуда вы прилетели в Исландию?

— Без комментариев.

— Куда вы летите?

— Без комментариев.

— Каким образом пять лет назад вам удалось живым покинуть художественную галерею «У Фабиана Григорьевича»?

— Без комментариев.

— Это правда, что в организации вашего побега из России замешаны некоторые высокопоставленные лица и депутаты Госдумы?

— Без комментариев.

Калинин демонстративно посмотрел на часы.

Не в меру любопытного журналиста тотчас оттеснили.

— Случайно ли то, что из многих людей, находившихся в художественной галерее «У Фабиана Григорьевича», только вы и ваша подруга Ксения Малышева остались живы после трагического штурма, предпринятого «Антитеррором»?

— Случай выбирает достойнейших.

— Когда вы последний раз виделись с Ксенией Малышевой?

— Дайте припомнить… Давно… Очень давно… — Калинин потер переносицу. — К сожалению, судьба Ксении Малышевой сложилась трагически. Она погибла от руки маньяка-обывателя, ударившего ее ножом в копенгагенском Национальном музее искусств, прямо перед картиной…

Он опять потер переносицу:

— Черт, все время забываю эту картину!

— «Алиса»! — выкрикнул кто-то.

— Да… «Алиса»… Одна из лучших работ Модильяни. Нежные сиреневые тона. Невинное выражение… Девочка, еще не деформированная никаким концептом!

— Господин Калинин, был ли связан с вашей акцией взрыв издательского комплекса «Газеttы»?

— Поднимите официальные материалы расследования.

— Но вы тесно сотрудничали с «Газеttой»…

— Так же, как с полусотней других популярных изданий. — Калинин улыбнулся. — Насколько я помню, обвиняемым по делу проходил главный редактор «Газеttы», некий человек с ничего не говорящим именем Декельбаум. Если не ошибаюсь, суд признал Декельбаума виновным и приговорил к длительному тюремному заключению. Возможно, взявшись за ум, он напишет в тюрьме книгу воспоминаний… В тюрьме многие пишут мемуары. Или баллады.

Вместо обозначенных пяти минут импровизированная пресс-конференция длилась уже почти двадцать. Секьюрити помрачнели, крутили головами, не подпуская к Калинину самых нетерпеливых журналистов. Но сам Калинин оживился. Он давно не появлялся перед публикой. А самолет… Самолет без него не улетит…

— Господин Калинин! — протиснулась вперед смуглая девушка, похожая на испанку. — Вас считают общепризнанным классиком трэш-реализма…

Калинин настороженно, но понимающе кивнул.

— Заранее прошу меня простить…

— Прощаю, спрашивайте.

— Состоялись бы вы как художник, не окажись рядом с вами Виктора Шивцова?

— Это я оказался рядом с Виктором Шивцовым, — быстрый взгляд из-под шляпы. — Чувствуете разницу? — Калинин рукой изобразил в воздухе замысловатую петлю. Материалом для творческой акции Виктора Шивцова послужили мумий, выставленные немцем фон Хагенсом, ну, и, понятно, посетители галереи. Для меня же материалом стал сам Виктор Шивцов… Чувствуете разницу? — снова нетерпеливый жест. — Это я водил руками Шивцова. Это я развивал концепт. К тому же, Шивцову не повезло, его убили во время штурма. Но опять же, почему?..

Журналисты насторожились.

— Да потому, что Виктор Шивцов не мог, не умел принять этого мира. Мира ваших вопросов, ваших усмешек. Помните записи, показанные в свое время по всем каналам? Что бормотал во время акции Виктор Шивцов? Что занимало его даже в последние минуты?.. Кто-то должен ответить… Кто-то обязательно ответит за все… Это была его трагическая ошибка, а вы бездарно повторяете ее из года в год. За происходящее в этом мире отвечаем только мы сами! Только мы, никто больше! В отличие от Виктора Шивцова, я знал это и не боялся ответственности.

— Но вопросы остаются, — возникла перед Калининым японская журналистка. — Виктор Шивцов и вы…

— Только я! — поднял палец Калинин. — Мы говорим обо мне!

— Да, конечно, только вы, — ядовито-вежливо, как только японцы умеют, улыбнулась журналистка. — Что все-таки вы хотели сказать миру своей акцией?

— А вы не поняли?

— Я хотела бы услышать ваш ответ.

— Ну да. Японские острова далеко, — нагло ухмыльнулся Калинин. — Вести доходят до вас в последнюю очередь. Прошло пять лет со времени событий в галерее «У Фабиана Григорьевича», а Япония все еще ничего не поняла… Как пример приведу следующее. Средневековые алхимики не отличались гибкостью мышления. Один такой, вызвав дьявола, затруднился ответить на главный вопрос: а что, собственно, ему, алхимику, от дьявола нужно? В конце концов, он нашелся: что хотел сказать Аристотель своей «Энтелехией»? Помните такое? Ну так вот. Сегодняшние формальные деятели искусств похожи на алхимиков. Писа-тел и, поэты, художники, музыканты, деятели балета — их время давно кончилось! Они — живые трупы. Они всего лишь экспонаты с выставки фон Хагенса. На пьедестале сегодня только тот, кто творит на глазах миллиардной аудитории! Тот, кто делает весь мир своей мастерской! Новая эстетика! Ее создают те, кто вместо кисти берет в руки бомбу с зажженным фитилем!

— Вы про террористов? — удивился бритый представитель RKN.

— Я про искусство, — усмехнулся Калинин. — Когда речь идет о Новой эстетике, оценивать следует не материал, а мессидж, брошенный художником в массы… Вы смотрели запись первой трэш-акции?

— «Христос, приди к Фабиану»? Вы эту запись имеете в виду?

— Именно. И советую просмотреть ее еще раз. И внимательней.

— Журнал «Современное искусство», Нью-Йорк, — перед Калининым возникла тоненькая брюнетка с блестящими, будто лаком покрытыми, волосами. — Господин Калинин, как вы относитесь к своим многочисленным последователям? Вас не пугает то, что трэш-реализм становится самым вызывающим направлением в современном искусстве? Практически месяца не проходит без акции новоявленного гения.

— О ком именно вы говорите?

— Прежде всего, о Гуго Ван Шенкере. И о Николае Соколове. Об Игнасио Морсеторо, о Франце Ганте, о Хосе Дельгадо, Федоре Слоникове, Марате Гайни, Владимире Ильине… Да несть им числа, — помахала журналистка