Ефим Славский. Атомный главком - Андрей Евгеньевич Самохин
У визита сюда всесильного министра среднего машиностроения был «продюсер» – Александр Георгиев, первый секретарь Алтайского крайкома КПСС, который еще в Москве, сидя со Славским на съезде Верховного Совета СССР, «напел» главе Минсредмаша про чудесную лечебную силу белокурихской воды. Дело в том, что Ефима Павловича регулярно донимало его давнее, полученное на «Гражданке» ранение в руку. Она у него плохо двигалась и периодически болела. Помогали, как он выяснил однажды под Лермонтовом, а потом точно установил на грузинском курорте Цхалтубо, радоновые ванны.
В той поездке вновь начались приступы, и Славский согласился по дороге взглянуть своими глазами на «алтайское чудо». Посещение оправдало себя на двести процентов! Во-первых, после нескольких радоновых процедур «отпустило» руку. А во-вторых, дивная, умиротворяющая красота этого лечебного уголка между лесистых невысоких гор у подножия Чергинского хребта в долине речки Белокурихи с каменистыми берегами буквально заворожила министра. И тогда Славский изрек знаменитую фразу, записанную теперь во всех «скрижалях» Белокурихи: «Мы здесь построим город-курорт, наше русское Цхалтубо». Сказал – и построил, заручившись (правда, не сразу) поддержкой в правительстве и в ЦК.
В 1970‐м постановлением Совмина СССР Белокурихе был присвоен статус курорта общесоюзного значения, и тогда же специально под этот проект на базе «стройармии Славского» было сформировано СМУ-4 «Сибакадемстроя». Уже через год (!) в поселке был открыт лечебный корпус высококлассного санатория «Алтай» Минсредмаша. Вовсю шло облагораживание поселка, на глазах превращавшегося в респектабельный курортный городок: строились электроподстанция, подъездные дороги, жилые дома, школа. Один за другим в течение 15 лет появилось несколько санаториев, пансионатов, магазины, библиотека, кинотеатр.
В Белокурихе, которой в 1989‐м присвоили статус города-курорта, ежегодно отдыхали и лечились тысячи сотрудников МСМ и десятки тысяч соотечественников со всего Союза. Потянулись и иностранцы. Знавший Славского еще до его министерской «ипостаси» Николай Рожков, назначенный начальником Управления домами отдыха и санаториями ЦК профсоюза, часто ездил с главой МСМ по санаториям отрасли. Он описывает случай, произошедший со Славским в конце 1970‐х в уже преображенной Белокурихе и также ставший местной легендой: «Однажды Ефим Павлович заглянул вместе с секретарем ВЦСПС Шалаевым в один из новых корпусов. К ним подошла женщина-доярка, которой в здравнице вылечили больные руки, и стала благодарить Шалаева за то, что он построил такой замечательный санаторий. «Не меня, его благодари», – указал секретарь ВЦСПС на Славского. «Спасибо тебе, отец», – низко поклонилась женщина. С легкой руки этой доярки «атомного» министра в Белокурихе стали называть отцом» [80. С. 330].
Сам Славский в последний раз, уже пенсионером, посетил созданную им Белокуриху в 1987 году, еще раз полюбовавшись на дело рук своих. Память легендарного министра в городе-курорте чтут свято. Он – первый почетный гражданин города. Центральная улица носит имя Славского. К 100‐летию со дня рождения Ефима Павловича в октябре 1998 года у здания Главной водолечебницы установили «памятный камень» Славского – гранитную глыбу с табличкой, извещающей о роли главы МСМ в рождении города-курорта.
Белокуриха (Алтайский край). Общий вид курорта.
[Фото: Антон Денисенко. CC BY-SA 3.0]
Скульптурная фигура Е.П. Славского в парке курорта Белокуриха.
[Из открытых источников]
Впрочем, более популярным стал другой, «человечный», памятник, установленный в 2016 году в парке им. Е.П. Славского. Бронзовый Ефим Павлович с портфелем задумчиво сидит, откинувшись на скамейке под елями. С ним любят фотографироваться отдыхающие. Кое-кто спрашивает: «А кто это такой?» Тогда «знатоки», уже почитавшие санаторские буклеты, важно просвещают «незнаек»: «Стыдно не знать – министр, который атомную бомбу сделал!»
Не одной Белокурихой оставил по себе добрую память Славский в курортной сфере. «Ефим Павлович принимал самое активное участие в становлении и развитии санаторно-курортной системы отрасли, – рассказывает Николай Рожков. – Начало ее создания было положено передачей нам в начале 1960 года семи здравниц Третьего Главного управления при Минздраве СССР, таких как «Ершово», «Колонтаево», «Чепца», «Дальняя Дача», «Сосновка», «Судак», «Зеленый мыс».
Первый чисто средмашеский санаторий, построенный силами и по проекту специалистов МСМ, «Имени XXII съезда КПСС» (ныне «Пятигорье») у подножия Машука в Пятигорске с собственным источником минеральной воды открылся в 1962 году. А через год сотрудники министерства с семьями поехали в отпуска в свой дом отдыха матери и ребенка «Голубая даль» в Геленджике.
Приказ № 65 о строительстве Дома пионеров Москворецкого района г. Москвы. 19 февраля 1968 г.
[Центральный архив корпорации «Росатом»]
С перерывом в два-три года один за другим открывались «атомные» санатории: «Таврия» в Евпатории, «50 лет Октября (сейчас «Жемчужина Кавказа») в Ессентуках, «Прикарпатье» в Трускавце, «Бештау» на Иссык-Куле (ныне «Киргизское взморье»), «Джинал» в Кисловодске и другие.
При Славском, его личными стараниями было построено (стоит вдуматься в эти цифры) 32 санатория и пансионата на 12,5 тысячи мест, 49 профилакториев на 6,5 тысячи мест, где ежегодно отдыхали и лечились более четверти миллиона сотрудников предприятий Минсредмаша. А еще… 200 пионерлагерей! Ни одна советская отрасль промышленности, ни одно самое могучее ведомство не строили даже и половины этого. И дело здесь, конечно, не только в упомянутом выше финансовом гандикапе Минсредмаша, дело в желании министра сделать все, что только можно, для работников отрасли, компенсируя их тяжкий, ответственный и часто опасный труд.
Причем надо заметить, что это были оздоровительные учреждения высшей категории, немногим уступавшие «цековским». Это относилось и к ведомственным детским садам, где впервые в стране появились плавательные бассейны с инструкторами.
Славский часто «зарубал» унылые типовые проекты зданий, лично придирчиво принимал качество строительства и оснащения здравниц. Рассказывают, что, приезжая впервые в новую министерскую здравницу, Ефим Павлович первым делом осматривал… туалет. Если находил его чистым и удобным, то дальнейший осмотр вел уже поспокойнее.
Посещая санатории Средмаша, министр всегда старался побеседовать с отдыхающими, запоминая все замечания, если таковые были. Знал в лицо и по фамилии всех лечащих врачей. Если же приезжал на отдых сам с семьей, требовал для себя стандартный семейный номер, без всяких «ВИП-примочек».
Отношение министра к медицине, медикам, как и к здоровью своих «атомных» коллег, было совершенно особым «пунктом» его работы. И кстати, не только коллег – он, скажем, распорядился на министерских предприятиях сделать самые большие тогда в мире гипербарические барокамеры для 1‐го Медицинского института (ныне 1-й Московский государственный медицинский университет им. Сеченова).
Помогал он по мере возможности и другим лечебным заведениям по всей стране. Но главной заботой была, конечно, ведомственная система здравоохранения.
Главный конструктор
