Сергей Киров. Несбывшаяся надежда вождя - Константин Анатольевич Писаренко
Дворец Штейнгеля, резиденция городской думы во Владикавказе.
[Из открытых источников]
В охватившей его эйфории Киров вряд ли задумывался о масштабах случившегося потрясения. Отречения Николая II, перехода власти к правительству из думских лидеров добивались давно. Однако к упразднению наследственной монархии никто в России, кроме социалистов, не готовился, на такой революционный финал не рассчитывал. Да и сам товарищ Киров, верно, слабо представлял, какой будет Россия без Романовых…
Буржуазной республикой? Несомненно, так и произошло бы, возглавь буржуазия революционный процесс. Оплаченная ею всеобщая стачка, давление ближайшего окружения принудили бы императора уступить трон сыну Алексею или брату Михаилу. Причем без всякого участия армии. В точности по шаблону октября 1905 года, когда тем же способом государя прижали так, что он с крайней неохотой даровал подданным весь перечень свобод (слова, печати, собраний, шествий, совести) и законодательный парламент (Государственную думу).
Буржуазия тогда же могла добиться большего, отстранить от власти и Николая II, однако отступила, довольствуясь завоеванными свободами, правами и возможностями. Её терпение иссякло летом 1915 года, когда император сначала согласился на формирование и независимую деятельность кабинета думского большинства («прогрессивного блока»), а потом передумал, назначив себя главнокомандующим всей русской армией. А царь-главком автоматически есть и глава правительства…
В феврале 1917 года события просто вышли из-под контроля тех, кто готовил отстранение императора. Заговорщики не учли настроения солдат столичного гарнизона. Монарх также не принял их во внимание. В итоге, когда рабочие выборгской и нарвской окраин Санкт-Петербурга по призыву большевиков устремились в центр города, на Невский проспект, власть отреагировала по своему шаблону: вывела им навстречу запасные батальоны полевых полков. И угодила в ловушку.
Рабочие шли говорить с солдатами, беседовать «за жизнь». С солдатами, уже не уверенными в том, что ведущаяся государем война – «правое дело». Поэтому будущее Романовых в тот момент зависело от одного. Хватит у власти выдержки не выводить войска до того, как демонстранты устроят на никем не охраняемом Невском погром и пепелище, – она устоит. Не хватит – дни её сочтены. Тот, кто рекомендовал большевикам ежедневно, методично прорываться с рабочими колоннами на Невский проспект, хорошо понимал, насколько хрупка лояльность царской России нижних чинов русской армии, в том числе составлявших столичный гарнизон. Два с половиной года изматывающей войны, фронтовых неудач, неразберихи в тылу действовали на солдатские умы посильнее антивоенных большевистских прокламаций. Единственное, что крепко держало солдата: он присягал царю. И чтобы изменить данной клятве, нужен весьма веский довод. Его и предоставил самолично Николай II, распорядившийся вечером 25 февраля стрелять по мирным демонстрантам.
Солдаты открывали огонь по толпе 26 февраля. А на следующее утро петроградский гарнизон вышел из повиновения. «Человек с ружьем» не выдержал, нарушил присягу и спутал карты всем: и монархистам, и либералам, и социалистам, и даже большевикам. Никто не готовился к тому, что революцию совершит не пролетариат, а солдат, который неожиданно стал главным действующим лицом истории. Он, как правило, выходец из крестьянской среды, отныне решал, куда Россия повернет. К парламентской монархии, как в Англии, к президентской республике, как во Франции и Америке, или к республике советской, за которую активно выступали социалисты – социал-демократы от имени рабочих и эсеры от имени крестьян.
Кто перетянет мужиков в серых шинелях на свою сторону, тот и победит. А значит, многое, если не все, отныне зависело от навыков и таланта партийных агитаторов. В марте 1917 года вдруг выяснилось, что самая нужная профессия «сейчас» – оратор, трибун. И, помня кировское кредо, мы не удивляемся очередному повороту в его жизни…
2. Как завоевать большинство в совете
Киров спешил в редакцию «Терека» и покинул особняк Штейнгеля днем 5 марта довольно рано. Митинг в думской резиденции был в самом разгаре. Обсуждалось создание гражданского исполнительного комитета, призванного заменить во Владикавказе царскую администрацию. Решили сформировать его методом кооптации: гордума делегирует пять человек, «союз рабочих» – двух, прочие, в том числе местный гарнизон, – по одному. «Союз рабочих», он же Временный совет рабочих депутатов, образовался накануне, 4 марта, на встрече представителей «двадцати фабрик, заводов и организаций Владикавказа». Избранный им оргкомитет по созыву постоянного совета возглавил социал-демократ большевистского крыла В.П. Передков, рабочий завода «Алагир». Примечательно, где прошла «встреча» – «в помещении Терского союза учреждений мелкого кредита» на Александровском проспекте.
«Кредитный союз» помог ведущим рабочим коллективам города сформировать свой орган, разумеется, не из чистого альтруизма. Предполагался блок рабочих с «мелкими кредиторами» в новой структуре городского самоуправления – гражданском исполкоме. От «заимодавцев» в нём заседал Н.П. Скрынников, меньшевик, «бывший кооператор», то есть член Терского союза кооперативных оптовых закупок. «Кооперативный союз» тоже имел своего делегата в исполкоме. А возглавлял «кооператоров-оптовиков» эсер Ю.Г. Гамалей. Скрынников – социал-демократ. Между ними, выразителями двух социалистических течений, сразу же началась борьба за места в новых революционных институтах – исполкоме и совете. Первый раунд 5 марта выиграл Скрынников. Он стал одним из товарищей председателя гражданского комитета, делегат от совета рабочих Семенов – вторым секретарем. От «кооператоров» в президиум не избрали никого.
Киров пока что находился в тени. А 8 марта 1917 года в клубе чиновников на Александровском проспекте около восьми вечера собрались уполномоченные уже от сорока девяти предприятий Владикавказа, чтобы выбрать постоянных членов рабочего совдепа. Среди тридцати депутатов оказалось достаточно бывших крестьян, чтобы провозгласить главой эсера Гамалея, посланца «общества закупок». Социал-демократы потерпели чувствительное фиаско. Председательствовавший на заседании Скрынников не набрал нужного количества голосов и в Совет не попал. Большевики Передков, Казиненко (от «алагирцев»), Турыгин (от типографий), Маркус (от учителей) прошли, а лидер владикавказских эсдеков не прошел…[70]
Впрочем, сдаваться Николай Павлович не думал. Понимая, насколько важно вернуть социал-демократам лидерство в рабочем совете, Скрынников, во-первых, предложил большевикам бороться с эсерами сообща, для чего произвести формальное объединение, во-вторых, поинтересовался, как у них обстоят дела с агитаторами. Есть ли кто-либо способный заткнуть за пояс эсеровских «соловьев». На том общем собрании 9 марта в конторе «союза мелкого кредита» присутствовало шестнадцать эсдеков. Из них большевиков всего трое: В.П. Передков, В.В. Будагов, Е.А. Полякова. И они без колебаний назвали имя самого лучшего оратора из своих: «Костриков! Киров! Из «Терека»!» Правда, в совместный исполком РСДРП (из пяти членов), тогда же избранный, Костриков не попал. Его ввели туда только «через несколько дней». Факт, свидетельствующий о том, что в начале марта семнадцатого Сергей Миронович лидером владикавказских большевиков не был.
