Книга 2. Война и мир Сталина, 1939–1953. Часть 1. «Наше дело правое», 1939–1945 - Андрей Константинович Сорокин
24 ноября Москва получит ответ, в котором София сообщила, что «не видит необходимости принятия в данное время гарантии СССР, т. к. никто не угрожает Болгарии»[192]. Уже на следующий день в Софию совершит блиц-визит генеральный секретарь Наркомата иностранных дел А. А. Соболев. Эмиссара Москвы примут царь Борис и премьер-министр Б. Филов. Соболев продолжит «уламывать» болгарское руководство, привезя в Софию предложение подписать пакт о взаимной помощи, при заключении которого, по мнению Москвы, «отпадают возражения против присоединения Болгарии к известному Пакту трех держав». «Вполне вероятно, — добавит Соболев, — что и Советский Союз в этом случае присоединится к Тройственному пакту»[193].
Сталин детально разъяснит существо предпринятого маневра генеральному секретарю Исполкома Коминтерна Г. Димитрову, что тот подробно запишет в своем дневнике. «Мы сегодня делаем болгарам предложение пакта о взаимопомощи, — скажет Сталин. — …Мы указываем Болгарскому правительству, что безопасности обеих сторон угрожают со стороны Черного моря и проливов и требуются совместные усилия для обеспечения этой безопасности. Историческая опасность шла всегда отсюда: Крымская война — занятие Севастополя, интервенция Врангеля в 1919 г. и т. д. Мы поддерживаем территориальные претензии Болгарии… Мы готовы оказать болгарам помощь хлебом, хлопком и т. д. в форме займа… Если будет заключен пакт, конкретно договоримся о формах и размерах взаимной помощи. Если будет заключен пакт о взаимопомощи, мы не только не возражаем, чтобы Болгария присоединилась к Тройственному пакту, но тогда и мы сами присоединимся к этому пакту». Турцию, если принять рассуждения Сталина за чистую монету, ожидала незавидная перспектива. «В отношении Турции мы требуем базы, чтобы Проливы не могли быть использованы против нас… Мы турок выгоним в Азию», — завершит Сталин свои рассуждения. В ходе этого разговора он признает: «Наши отношения с немцами внешне вежливые, но между нами есть серьезные трения»[194].
Царь Болгарии Борис III
[Из открытых источников]
Филов, однако, уже 25 ноября сообщит Соболеву, что он «не видит необходимости принятия в данное время гарантии СССР, так как никто не угрожает Болгарии»[195]. Болгария официально отвергнет советское предложение 30 ноября — 1 декабря[196]. 6 декабря советская сторона вновь предложит вернуться к варианту гарантийного договора как менее обременительному для Болгарии и через двенадцать дней вновь получит отказ[197].
Не сомневаясь в том, что препятствием к достижению договоренностей с Болгарией является позиция Германии, советское руководство предпримет демарш, изначально обреченный, судя по всему, на неудачу. 17 января 1941 г. Молотов доведет до сведения немецкого посла в Москве Шуленбурга показательное заявление: «Советское правительство несколько раз заявляло германскому правительству, что оно считает территорию Болгарии и обоих проливов зоной безопасности СССР… Ввиду всего этого советское правительство считает своим долгом предупредить, что появление каких-либо иностранных вооруженных сил на территории Болгарии и обоих проливов оно будет считать нарушением интересов безопасности СССР»[198].
Вероятно, страх перед советизацией в результате сближения с Советским Союзом, а возможно, и собственные геополитические проектировки, имевшие в виду новые территориальные приобретения в результате союзных отношений с Германией, заставят болгарский истеблишмент во главе с царем Борисом сделать судьбоносный выбор. 1 марта 1941 г. Болгария присоединится к Тройственному пакту. В тот же день она направит соответствующее уведомление в адрес правительства СССР, а уже 2 марта в страну вступят части вермахта. Советское руководство в ответной ноте 3 марта заявит, что линия болгарского руководства «ведет… к расширению сферы войны и втягиванию в нее Болгарии»[199].
Царь Борис откажется принять участие в военных действиях против СССР, а дипломатические отношения между двумя странами будут поддерживаться вплоть до сентября 1944 г., когда СССР объявит Болгарии войну как союзнику гитлеровской Германии.
«Югославия целиком и полностью на стороне СССР». Югославский вопрос накануне войны
Не устоит перед германским нажимом и Югославия. 25 марта 1941 г. премьер-министр и министр иностранных дел Югославии поставят свои подписи под протоколом о вступлении Югославии в Тройственный союз. Буквально в тот же день в Белграде начались массовые митинги и демонстрации протеста. В ночь с 26 на 27 марта в Белграде произошел военный переворот. Правительство, подписавшее протокол, во главе с премьер-министром Д. Цветковичем было отправлено в отставку и арестовано, принц-регент Павел отстранен от власти и вскоре подписал отречение. На престол был возведен 17-летний король Петр II, образовано новое правительство, которое возглавил генерал Д. Симович. Уже на следующий день начнутся контакты с советским руководством по дипломатической линии, в Москву будет направлена правительственная делегация.
Новое правительство устами своего министра иностранных дел (так называемая декларация Нинчича) подтвердит готовность соблюдать все принятые прежним режимом обязательства. Несмотря на это, антигерманский характер происшедшего переворота был ясен всем акторам международной политики, и Гитлер днем того же 27 марта в Берхтесгадене примет директиву о подготовке операции по захвату Югославии одновременно с вторжением в Грецию. Через несколько дней будет подписано германо-венгерское соглашение об участии Венгрии в войне против Югославии.
31 марта посол Югославии в Москве Гаврилович будет принят Молотовым, который даст согласие на начало переговоров между двумя правительствами. Гаврилович в официальном порядке уведомит советскую сторону о состоявшемся переходе власти. 1 апреля на встрече с первым заместителем наркома иностранных дел А. Я. Вышинским он подробно осветит содержание и смысл декларации Нинчича, «пояснив, что правительство Югославии не считает возможным аннулировать соглашение о присоединении… к Тройственному пакту, но применение его на практике будет целиком поставлено в зависимость от интересов Югославии». Угроза со стороны Германии югославским руководством расценивалась как высокая, в связи с чем к советской стороне будет адресована просьба о поставке самолетов, противотанковых орудий и других вооружений[200]. На следующий день во время новой встречи Гаврилович сообщит Вышинскому о том, что, «по всем данным, которыми он располагает… Германия готовится к нападению на СССР. Это Германия предполагает осуществить в мае этого года». В связи с предстоявшими в Москве переговорами Гаврилович постарается убедить советскую сторону опубликовать в печати результаты переговоров. «Это было бы ударом грома. Немцы сразу же бы поняли, как им следует вести себя по отношению к Югославии», — настаивал он[201]. Еще через сутки Гаврилович уже в
