Никита Хрущев. Вождь вне системы - Нина Львовна Хрущева
XVIII съезд ВКП(б): Стенографический отчет. М., 1939. С. 459.
Сегодня особенно распространена версия, что Хрущева, зарекомендовавшего себя верной овчаркой Сталина, отправили на Украину именно для смены акцентов: с одной стороны, заклеймить уже признанного козлом отпущения Косиора и других, с другой — продолжить осуществлять начатые Косиором же репрессивные действия, уже более рьяно.
Рьяность все же шла из Москвы. Да, новый начальник Украины Хрущев утвердил действия против Косиора, но его жену Елизавету в августе 1938-го расстреляли по указанию Молотова. Ее обвинили в «содействии контртеррористической преступной деятельности» мужа, о чем очень переживала прабабушка: «Я поверить не могла, Елизавета Сергеевна произвела на меня очень приятное впечатление; умная, разговорчивая, доброжелательная. Именно она рассказала мне, что в Киев из домашней утвари везти ничего не нужно, там и белье, и посуда, и все-все-все будет в моем распоряжении от государства. Я часто вспоминала ее, когда узнала, что она была сослана безвинно в лагерь и расстреляна, а резолюцию о расстреле написал единолично Вячеслав Михайлович».
В 2015 году на Украине начался процесс декоммунизации, открывший архивы репрессивных советских органов ЧК — ОГПУ — НКВД — КГБ. Один из документов — «Документальная справка о массовых репрессиях на Украине в 1937–38 гг.» — показывает, что первые месяцы пребывания в республике были самыми кровавыми в карьере Хрущева[89]. Хотя сенсационных материалов о его роли в организации репрессий не нашли. Он приехал на Украину по следам Ежова, который в 1937 году вместе с Косиором уже сильно встряхнул местные партийные кадры и НКВД. В 1937-м «общее количество арестованных» составляло 160 000 человек, с приездом Хрущева оно уменьшилось до 108 000.
Письмо С. В. Косиора И. В. Сталину об отсутствии вины и желании оправдаться с автографом Сталина
30 апреля 1938
[РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 754. Л. 122–123]
Карикатура на Н. И. Ежова
1937
Автор Б. Е. Ефимов
[Из открытых источников]
В уже упоминавшемся приказе НКВД № 00447 от 30 июля 1937 года нарком Ежов инструктировал руководителей органов безопасности СССР: «Возьмите на учет всех осевших в вашей области уголовников, вернувшихся по отбытии наказания и бежавших из лагерей и ссылки. Всех учтенных кулаков и уголовников подразделите на две категории: наиболее враждебных элементов, подлежащих аресту и расстрелу в порядке административного проведения дел через Тройки; менее активных, но все же враждебных элементов, подлежащих высылке в районы по указанию НКВД СССР»[90]. До конца 1937 года в связи с превышением лимита, то есть с перевыполнением плана по расстрелам и заключениям, украинский Комиссариат внутренних дел трижды (5 сентября, 29 сентября и 11 декабря) ходатайствовал перед Москвой о предоставлении им дополнительных квот.
Но это происходило до приезда Хрущева в Киев. Впоследствии стали ходить слухи, будто бы это именно он был особо активным исполнителем таких распоряжений и якобы настойчиво требовал увеличения убийственных списков. А «справедливый» Сталин в ответ на его жаждущие крови просьбы наложил резолюцию: «Уймись, дурак!»
Если Сталин так и отвечал, то Косиору или Ежову. Не успел Хрущев приступить к работе в Киеве, а Ежов уже опять приехал, чтобы призывать к бдительности. Он каким-то образом подсчитал, что после 1937 года на Украине по-прежнему остается около 30 000 врагов народа, которых надо арестовать и расстрелять[91]. Впрочем, и Косиора, и Ежова вскоре самих обвинили в преступлениях против партии и государства. A Ежов, и не по слухам, после обвинения сожалел, что «мало почистил»[92].
Существуют мнения, что в 1950-е годы советские архивы были «очищены» от материалов о Хрущеве и размахе Большого террора. Операция по зачистке архивов будто бы проводилась под наблюдением Ивана Серова, в то время председателя КГБ[93].
Мама дружила с дочерью Серова Светланой, хорошо знала Ивана Александровича и называла его «папин бульдог», имея в виду, что он бы все сделал для прадедушки. Но она отрицает полную «зачистку». Дело не в том, что не мог, а потому что тогда потрафил бы и Анастасу Микояну, другу и единомышленнику, несколько подписей которого под расстрельными списками все же есть. А главное, в Москве Хрущев был «никто», объясняла мама, секретарь Московского горкома «большие» документы о чистках не подписывал, «а на Украине его подписи были. И есть, прекрасно сохранившиеся».
И. А. Серов, В. М. Молотов, Н. С. Хрущев, Г. К. Жуков
Женева, 1955
[Семейный архив автора]
ВЗГЛЯД СОВРЕМЕННИКОВ
И. А. Серов (в 1954–1958 — председатель КГБ СССР, в 1958–1963 — начальник Главного разведывательного управления Генерального штаба Вооруженных сил СССР):
Будучи членом Политбюро ЦК Украины, естественно, был в хороших отношениях с Хрущевым, и, кстати, немало руководящих людей Украины были арестованы с санкции члена Политбюро ЦК ВКП(б)У, секретаря ЦК Украины Хрущева, в том числе Косиор, Постышев и другие. Также в областях секретари обкомов санкционировали аресты, хотя они зачастую не знали материалов обвинения.
И в то же время, как потом показала жизнь, ярые украинские националисты, ориентировавшиеся на Бандеру и на самостийную Украину, были не тронуты и проявили себя во время событий в западных областях.
Серов И. А. Записки из чемодана. М., 2017. С. 32.
…Разобрали много подлейших записок Ежова — члена Политбюро, секретаря ЦК, наркома внутренних дел СССР, где он ставит вопрос об аресте ряда руководящих деятелей краев и областей. Все члены Политбюро штампуют «одобряем, поддерживаем».
Когда читаешь эти записки, то волосы становятся дыбом, как могли так подло поступать руководители страны в отношении своих же товарищей, с которыми годами работали вместе.
<Были> записки с Украины за подписью Хрущева такого же характера, видимо, шел в ногу и
