Виктор Черномырдин: В харизме надо родиться - Андрей Вячеславович Вавра
Сегодня вечером в Москву вводятся войска, но вовсе не для того, чтобы направить свои штыки против мирного населения. Войска вводятся для того, чтобы пресечь бандитские вылазки, обеспечить мир и покой москвичам, их семьям, всем согражданам.
Я прошу верить своему правительству, верить и поддержать те меры, которые мы вынуждены принять”».
Около трех часов ночи ЧВС поехал в Минобороны (прошла информация, что около сорока БМП подошли к Минобороны и взяли его под охрану) и прошел в кабинет министра:
«Он (Грачев) был, как бы это выразиться… “на кураже”. Расхристанный, в рубашке без галстука. Понимаю: “голубой берет”… Возможно, Грачев чувствовал себя “в своей епархии” вольно, возможно, хотел сразу показать мне, что его назначал президент и что подчиняется он только ему.
Мне было не до политесов. Посмотрел на него пристально и приказал:
– Доложите план мероприятий!
Они с Грачевым переглянулись, начальник Генштаба ответил, постучав себя по “котелку”:
– План есть. Он в голове.
Тут я буквально рассвирепел:
– Собирайте коллегию министерства! Немедля!
…Признаюсь, лукавство и нерешительность военных буквально вывели меня из себя… поэтому разговор шел уже на совсем повышенных тонах, это если мягко выразиться. Вдруг дверь открылась – и появился Борис Николаевич. Хмуро оглядел всех, спросил:
– О чем совещались?
Сдерживаться я не стал. Прорвало:
– Да они просто нас водят за нос! Обманывают! Ни плана у них нет, ни-че-го! В Москве никого нет. Одни подразделения – “на картошке”, другие – “на морковке…”
…Прибывший с Ельциным капитан первого ранга изложил свой план. Речь шла о применении танков. Те должны были стрелять по Белому дому болванками снарядов. Их роль была демонстративно-подавляющей. А потом в дело должны были вступить группы “Альфа” и “Витязь”…
Было почти четыре часа утра.
Я, как председательствующий, спросил:
– План принимается? Принципиальных возражений ни у кого нет?
Тут поднялся Грачев, обратился к Ельцину:
– Борис Николаевич, вы даете мне санкцию на применение в Москве танков?
А о чем мы толковали все это время? Меня снова возмутило:
– Павел Сергеевич, вам поручено командовать операцией! Почему президент должен решать, какие средства вам для этого нужны? Вы командир или…
Грачев промямлил нечто вроде:
– Я, конечно, самостоятельно приму решение, но в сложившихся обстоятельствах было бы хорошо… Было бы важно уточнить…
Тут и Ельцин повернулся к Грачеву, ответил жестко и резко:
– Я Президент России и я Верховный главнокомандующий. Я за все отвечаю, не вы за меня, а я за вас. И вы выполняете мои приказы.
…Обернулся от дверей, посмотрел на Грачева пристально и добавил:
– А вам я письменный приказ пришлю».
Казалось бы, в такой критический момент власть должна быть максимально собрана и организована. Ею должна руководить единая воля. Но все было совсем наоборот. Не собравшаяся в критической ситуации в единый кулак власть, а какие-то ее отдельные осколки, фрагменты. Произошла непонятная децентрализация власти. Гайдар поручает и. о. председателя Госкомитета по чрезвычайным ситуациям Сергею Шойгу срочно подготовить к выдаче 1000 автоматов с боезапасом и получает от него гарантию, что в случае необходимости оружие будет роздано сторонникам Ельцина для непосредственного участия в боевых действиях в Москве. ЧВС обзванивает регионы и силовиков. Ведет переговоры с сидящими в Белом доме депутатами.
Танки вокруг Белого дома. 4 октября 1993
[РИА Новости]
Создается ощущение, что единый центр контроля и управления отсутствовал. И единственным, кто смог этот центр мало-мальски сформировать, был ЧВС. Он по собственной инициативе – президент находился в Кремле, но был недоступен – записал видеообращение, которое было передано той же ночью по Российскому телеканалу. (Многие тогда злословили – ЧВС присвоил себе чрезмерные полномочия. А как в данной ситуации должен был вести себя второй человек в государстве?) И даже после появления Ельцина ЧВС все равно председательствует на совещании в Минобороны.
Ельцин попал в положение, когда в демократическом государстве, строительство которого он сам провозгласил, голос оппозиции власть должна была подавить силой. Ельцина убивала зеркальность ситуации – снова Белый дом становится символом сопротивления действующей власти. Август 1991-го – несостоявшийся штурм Белого дома, и октябрь 1993-го – когда штурм был уже неизбежен. Советы сыграли важную роль в демонтаже коммунистической системы – расшатали абсолютную власть партии и диктат партийного аппарата. Стали тем механизмом, который привел его к власти, – избрали своим председателем два года назад. В период августовского путча Белый дом был символом свободной России.
Возможно, мысли и чувства именно такого порядка в сочетании с усталостью парализовали Ельцина и стали причиной его дискретной включенности в события.
Пускай сегодня власть совсем другая, картинка, по сути, та же. Ельцин географически находится на территории путчистов, а мятежники, под лозунгами свободы и демократии, окопались в Белом доме – географически на той территории, с которой и начиналась новая свободная Россия. Ельцин был убежден, что это в тоталитарном государстве с оппозицией разговаривают полицейскими и военными мерами. А в демократии – посредством убеждений, компромиссов, голосований. И вот приходится возвращаться назад…
В результате власть как институт не имела внятной консолидированной позиции и потому разбилась на отдельных чиновников, пребывающих в растерянности. Первый раз в новой истории возникла ситуация, когда власть должна была стать не группой друзей, группой людей, придерживающихся определенных взглядов, а монолитной структурой, готовой действовать сообща.
Для ЧВС никакого символизма в данной ситуации не было, оттого не было и рефлексии.
Октябрь 1993-го стал одним из главных событий 90-х. Немало тех, кто считает, что выход президента за рамки конституционного поля, разгон оппозиционных депутатов и окончательная ликвидации системы советской власти нанесли тяжелый удар по российской демократии. Однако тогда в не присущей им роли «защитников демократии» на стороне оппозиции выступали боевики «Русского национального единства», бывшие сотрудники Рижского ОМОНа, члены Союза казачьих офицеров, Союза ветеранов войны в Афганистане, бойцы из Приднестровья. Демонстранты крушили машины, избивали сотрудников милиции, отбирали у них оружие и снаряжение, захватывали военные грузовики и бронетранспортеры. На улицах Москвы пролилась кровь. Вооружившись, оппозиция захватила мэрию, арестовала высокопоставленных чиновников, попытка штурма телецентра Останкино привела к многочисленным жертвам.
Достигнутое соглашение между представителями Кремля и оппозиции было блокировано Р. Хасбулатовым и А. Руцким.
Московские власти разошлись по разные стороны баррикад: депутаты Моссовета поддержали Белый дом, правительство Москвы
